– Пётр Разин, который паспорт тебе делал. Обещал помочь.
– Понял. Только знаешь, что я тебе скажу? Не уверен я, что твои ребята будут хорошо искать Лысого, когда ты находишься здесь – за четыре тысячи километров от них.
– До нового года я в Красноярск не полечу, – отрезал я и, привстав, посмотрел на наручные часы, – Игорь, я поеду. Хочу успеть заехать к Таше. У неё же режим – всё строго по времени.
Друг поднялся следом и, усмехнувшись, уточнил:
– Всё?
Я не ответил. Засмеялся и, хлопнув рукой по его плечу, покинул кальянную.
Уже давно мою голову сверлит идея снять для себя квартиру. К Игорю часто захаживает его помощница – Эмма. Бывает, без предупреждения. И я там им как-то совсем не в строчку.
Сев в машину, стянул кожанку и, развернувшись, бросил её на заднее сиденье. Папка. Бл.дь, не позвонил девчонке. Ведь вертелось утром в голове. Вопрос куда звонить. Тот номер, что в её деле – левый, а другой я так и не пробил.
Придётся опять наведаться в гости. Таша никуда не денется, а вот девчонка может подумать, что про неё забыли. Чего допускать ни в коем случае нельзя. Необходимо постоянно держать должника в напряжении, чтобы он ни на секунду не забывал о своей задолженности. У Золотарёвой должно складываться чёткое понимание: мы будем продолжать на неё давить, пока она полностью не погасит долг.
Во двор заезжать не стал. Вчера крутился, вертелся, насилу выехал. Оставил машину на парковке со стороны улицы.
Подходя к подъезду, разглядел в темноте обжимающуюся парочку – молодёжь. Да, было время и я так же, не замечая ничего вокруг, мог до самого утра упиваться поцелуями с одноклассницей.
Поднял голову, пробуя вычислить нужные окна. Судя по расположению квартиры, они должны выходить во двор. Если всё так, и свет горит, значит, девчонка дома.
Поднялся и, не постучав, сразу дёрнул ручку входной двери. Будто был уверен, что она опять не заперта. Охереть, так и есть! Как можно быть такой бестолковой?!
Квартира меня встретила гробовой тишиной и полным отсутствием признаков жизни. В кухне на подоконнике стояла ещё тёплая кружка чая. Взяв её, вдохнул освежающий запах мяты.
Неожиданно мой взгляд привлекло какое-то движение за окном. Та же парочка. Они что, хотят трахнуться прямо на машине во дворе? Дичь какая-то…
Открыл створку и прислушался. С улицы донеслись звуки борьбы и еле слышный писк… Зацепился глазами за девушку. Бросил взгляд в коридор. На вешалке ни одной куртки.
– Твою мать!
Кружка полетела в сторону и разлетелась на осколки от удара об раковину. Кинулся на выход. И уже сбегая по лестнице, в голове крутилась только одна мысль – убью ублюдка.
Выскочив на улицу, резко выкрикнул:
– Эй!
В тишине двора мой окрик прозвучал достаточно громко, но, не смотря на это, меня не услышали. Зато я отчётливо расслышал треск ткани и сдавленные женские крики. Девчонка практически лежала на капоте, придавленная мужским телом.
В несколько шагов оказался рядом и, ухватившись за шиворот куртки выродка, с силой отшвырнул его от девушки. Не ожидая этого, он потерял равновесие и упал спиной на снег. Арсения же, воспользовавшись свободой, тут же соскочила с машины и отбежала в сторону.
Наблюдая за поднимающимся мужиком, чувствовал, как меня накрывает приступ бешеной ярости и злобы.
– Ты чо… – начал он, приблизившись.
Неприятным сюрпризом для ублюдка стал мой кулак, прилетевший ему в челюсть. Послышался хруст и двор наполнился истошным воплем. Покачнувшись от удара, мужик приложился спиной о машину. А дальше… я отпустил себя. Рыча и матерясь, методично наносил удар за ударом. Один… второй… третий… пока не услышал, словно издалека, фоном доносящиеся слова.
– Остановитесь, пожалуйста. Вы его убьёте, – надрывалась девчонка, хватаясь за мою кожанку.
Секундное промедление, и эта мразь, хрипя, сползает по машине, падая на колени и сгибаясь пополам от боли.
– Запомни, никогда не лезь в мужскую драку! – тяжело дыша и пристально смотря на испуганно сжавшуюся девушку, отчеканил я.
Подошёл ближе:
– Пошли!
По ступеням она поднималась, крепко цепляясь за перила. Её явно штормило и трясло. Поддерживать не стал – это лишнее. Шёл позади, чтобы, в крайнем случае, подстраховать от падения. Она не плакала, но я знал, отходняк начнётся в квартире – в домашней и спокойной обстановке.
Переступив порог, девчонка ни слова не говоря и не снимая куртки, бросилась в комнату. А я, раздевшись, прошёл в кухню. На столе стояла пиала, наполненная шоколадными конфетами. Не удержался и съел несколько. Пара минут, и ко мне присоединилась Арсения. Быстро пробежался по ней цепким взглядом. Чёрная водолазка, заправленная в синие джинсы. Переоделась.
Присев напротив, девчонка отрешённо принялась собирать несуществующие крошки со стола. Вид потерянный, движения заторможенные. Как бы она не наделала глупостей, когда я уйду…
Но внезапно её руки замерли и, скосив взгляд на окно, девушка взволнованно спросила:
– А как же теперь он там?
Бл.дь, вот сейчас я не врубился!
– Хочешь оказать ему первую помощь? – ухмыльнулся я и продолжил, – Что-то я пятнадцать минут назад не заметил такого рвения. Или ты так кричала в руках этого ублюдка от удовольствия? А может у вас ролевые игры такие? А я, идиот, влез по незнанию, помешал вашим развлечениям. Малышка, так ты бы сразу так и сказала! Я бы…
– Хватит! – подскочив, подала голос девчонка, – Я лишь не хочу ничьей смерти!
– Не волнуйся, от сломанного носа ещё никто не умирал, – усмехнулся я.
Если начистоту, то это беспокойство за насильника меня злило. "Синдром здравого смысла" какой-то...
Не выдержав моего пристального взгляда, Арсения отвела глаза и задержала их на раковине с разбитой кружкой. Её нижняя губа задрожала и, закрыв лицо руками, она плюхнулась обратно на стул и заплакала.
В груди защемило. Будто кто-то поскрёбся… Так аккуратно… жалостливо… самыми кончиками ноготков. Стала тошно. Инстинкты, которые так долго дремали во мне, подталкивали – подойди, обними, успокой... Твою мать!
Рывком поднялся со стула и, обойдя стол, вздёрнул девчонку за плечи. Она начала вырываться, отчаянно колотить кулачками по моей груди.
– Отпустите меня! Не трогайте!
Прижал сильнее. Ещё немного безуспешно потрепыхавшись в моих руках, она перестала сопротивляться, и её тело расслабилось. Я уже не удерживал девушку, она сама доверчиво жалась ко мне. Уткнулась носом в мою грудь и тихо всхлипывала, судорожно вздыхая.
Меня затопила нежность. Сука, меня! Нежность! Ничего подобного я давно уже не чувствовал. Не знаю почему, но меня – тридцатишестилетнего мужика – парализовала эта близость. Её худенькая фигурка, сладковатый запах волос, тёплое дыхание…
