Что касается Google, чтобы напомнить мне, чтобы я купил смородину в следующий раз, когда я пойду в свой местный супермаркет, он должен всегда знать, где я нахожусь, отслеживать конкретное место и сделать напоминание, опираясь на эти данные. Что касается Siri, чтобы забронировать мне столик в Camino, она должна знать, что Camino – это ресторан в Окленде и что он открыт сегодня вечером, и она должна поддерживать функцию переговоров между устройствами, чтобы мой телефон мог сделать запрос на столик через систему ресторанного бронирования при помощи такого сервиса, как OpenTable. А затем она может обратиться к другим сервисам, на моих устройствах или в облаке, чтобы добавить уведомление о резервировании в мой календарь или чтобы уведомить друзей, чтобы уже другой электронный помощник смог напомнить всем нам, что пришло время отправиться на ужин.
Кроме того, существуют оповещения, о которых я не просил, например предупреждения Google:
«Выходите из дома сейчас, чтобы добраться до аэропорта вовремя. 25-минутная задержка на Бей Бридж».
Или:
«Впереди пробка. Существует более быстрый маршрут».
Все эти технологии являются аддитивными и вызывают привыкание. Когда они объединяются друг с другом и накладываются друг на друга, они становятся все более мощными, все более волшебными. Как только вы привыкаете к какой-то новой суперсиле, жизнь без нее будет казаться такой, как если б ваша волшебная палочка снова превратилась в обычную палку.
Эти сервисы были созданы людьми-программистами, но все чаще для их разработки будет применяться искусственный интеллект. Это страшное для многих людей слово. Но это следующий шаг в развитии «единорога» от удивительного к обыденному. Хотя термин «искусственный интеллект», или ИИ, предполагает по-настоящему автономный интеллект, мы далеки от этой возможности. ИИ по-прежнему остается инструментом, находящимся под управлением человека. Характер этого управления и то, как мы должны его использовать, является ключевой темой этой книги. ИИ и другие технологии-«единороги» имеют потенциал к формированию лучшего мира, подобно технологиям первой промышленной революции, обогатившим общество такими новациями, которые два столетия назад и представить было невозможно. ИИ по сравнению с предыдущими методами программирования представляет то же самое, что двигатель внутреннего сгорания относительно парового. Это гораздо более универсальный и мощный инструмент, и со временем мы расширим сферу его использования.
Используем ли мы его для создания лучшего мира? Или с его помощью мы еще больше усугубим худшие черты современного мира? Похоже, до сих пор в вопросе «Что за черт?» преобладают оттенки тревоги.
«Все прекрасно», и все же мы очень напуганы. Шестьдесят три процента американцев считают, что занятость стала менее стабильной, чем двадцать-тридцать лет назад. В соотношении два к одному люди убеждены, что там, где они живут, трудно найти хорошую работу. И многие из них обвиняют в этом развитие технологий. В новостях нам постоянно говорят, что в будущем все более умные машины будут выполнять все больше работы за людей. Боль уже ощущается.
Впервые прогноз ожидаемой продолжительности жизни в Америке действительно снижается. А территории, когда-то бывшие ее богатыми промышленными центрами, слишком часто приходят в упадок.
Ради всех нас мы должны выбрать другой путь.
Сокращения рабочих мест и экономического потрясения можно избежать. Имеет место серьезная деградация воображения, и это во многом определяет современную экономику. На каждого Илона Маска, который хочет перестроить мировую энергетическую инфраструктуру, создать революционно новые виды транспорта и отправить людей на Марс, приходится слишком много компаний, которые попросту используют технологии для сокращения издержек и для того, чтобы их акции росли в цене, обогащая тех, кто имеет возможность инвестировать в финансовые рынки за счет все увеличивающейся группы людей, которые никогда не будут в состоянии этого сделать. Политики выглядят беспомощно, поскольку полагают, что курс развития технологии – это процесс скорее неконтролируемый, чем нуждающийся в упорядочивании.
И это подводит меня к формулировке третьей характеристики истинных «единорогов»: они создают ценность. Не только финансовую ценность, но и ценность для общества в реальном мире.
Рассмотрим чудеса прошлого. Можем ли мы перемещать товары столь же легко или быстро без использования современного землеройного оборудования, позволяющего прокладывать тоннели сквозь горы или под городами? Объединенная суперсила людей и машин дала возможность построить города, в которых проживают десятки миллионов людей, позволила крохотной части нашего населения производить продукты питания, которыми питаются все остальные, и создать множество других чудес, которые сделали современный мир самым процветающим в истории человечества.
Технологический прогресс собирается отнять наши рабочие места! Да. Так было всегда, и это действительно дезориентирует и причиняет боль. Но он будет и создавать новые виды рабочих мест. История учит нас, что технология убивает профессии, но не убивает рабочие места. Мы найдем, над чем работать, мы будем делать то, чего раньше не могли, а теперь – при помощи сегодняшних удивительных технологий – можем.
Возьмем, к примеру, лазерную офтальмологию. Я был практически слепым без очков с толстенными стеклами. Двенадцать лет назад зрение исправил мне хирург, который никогда не смог бы справиться с этой задачей без помощи робота и который теперь может сделать то, что ранее было невозможно.
После более чем сорока лет ношения очков, настолько сильных, что без них я был абсолютно беспомощен, я смог ясно видеть самостоятельно. Я продолжал повторять сам себе и несколько месяцев спустя: «Я вижу своими собственными глазами!»
Но для того, чтобы устранить мою потребность в «протезах» для глаз, хирург полагалась на собственные «протезы», выполняя операцию на моей роговице при помощи управляемого компьютером лазера. В ходе этой операции, помимо поднятия лоскута, который она вручную отрезала от поверхности моей роговицы и, разгладив, положила на место, после того как был настроен лазер, ее задача заключалась в том, чтобы сохранять мои глаза открытыми, поддерживать мою голову, подбадривать меня и иногда очень настойчиво напоминать мне, чтобы я продолжал смотреть на красный свет. Я спросил, что произойдет, если мой взгляд сместится и я потеряю лазерный луч из фокуса. «О, лазер остановится, – пояснила она. – Он работает только тогда, когда ваши глаза следят за точкой».
Человек, с его неуклюжестью, никогда не смог бы провести столь сложную хирургическую операцию. Человеческие возможности моего превосходного доктора в сочетании со сверхчеловеческой точностью сложных машин – этот гибрид XXI века – освободили меня от вспомогательных приспособлений, изобретенных восемь веков назад в Италии. Благодаря революции в сенсорах, компьютерах и методах контроля многие повседневные виды деятельности XX века начинают казаться странными, поскольку, один за другим, получают переосмысление в XXI веке. Это истинная суть технологии: она расширяет человеческие возможности.
