Если все, что вы должны платить сотрудникам, платится из фактических доходов вашего бизнеса, вы ограничены в том, насколько богатыми вы можете их сделать. Если вы можете заплатить им в суперденьгах, особенно в суперсуперденьгах, представленных опционами на акции (право покупать акции по текущей цене, но без обязательств делать это до тех пор, пока они не выросли в цене), и тем более если вы можете заплатить им в суперденьгах в кубе (опционы до IPO со скидкой 90 % от того, что платят даже венчурные капиталисты), вы можете нанять наиболее талантливых сотрудников.
Если у вас есть доступ к суперденьгам, вы можете действовать так в течение многих лет. Это одна из причин – помимо преимуществ для клиентов и экономической эффективности технологий или бизнес-модели, – по которой интернет-компании могут подрывать деятельность более старых компаний, которые ценятся не столь высоко.
Да, сервис Uber превосходит по доступности, удобству и качеству обслуживания клиентов традиционный сервис по предоставлению такси и лимузинов. Но смог бы он так же легко обойти бюрократов без доступа к миллиардам долларам венчурного капитала, который позволил ему субсидировать более низкие цены для клиентов и платить премии водителям? Можно утверждать, что финансирование такого рода инноваций – это то, для чего предназначены рынки капитала, но также существует вероятность использования этого капитала для уничтожения существующих предприятий, без создания чего-либо стабильного взамен.
Как мы рассмотрели в главе 11, опционы на акции, которые сыграли такую большую роль в обогащении Кремниевой долины, также стали ключевой частью проблемы неравенства доходов. Несмотря на то что компании Кремниевой долины действительно лучше, чем многие другие компании, распределяют прибыль, потому что они предлагают опционы практически каждому сотруднику, эти опционы все же в основном достаются учредителям и топ-менеджерам, работники более низкого ранга обычно получают на порядок меньше.
Это может быть или не быть целесообразным, в зависимости от фактического вклада в бизнес, но правда в том, что огромная доля прироста производительности, который мы видели за последние десятилетия, все чаще доставалась небольшой группе менеджеров, а не всем работникам. И когда рынок становится перегретым, эти люди получают прибыль, которая растет со скоростью, намного превышающей все возможное в реальной экономике.
Объем суперденег, созданных из воздуха, просто путем выпуска новых опционов для сотрудников, ошеломляет. Например, в 2015 году оплата труда акциями в компании Google составила 5,2 миллиарда долларов. Возможность «печатать» суперденьги пропорциональна размеру вашей компании, что еще больше разгоняет экономику, в которой «победитель получает все». Для такой большой компании, как Google, чья рыночная капитализация на конец этого года составила более 500 миллиардов долларов, подобная оплата труда представляла собой всего 1 %-ное разбавление существующего состава акционеров. Для более мелкой компании, такой как Salesforce, с размером рыночной капитализации около 50 миллиардов долларов, 1 % – это всего 500 миллионов долларов, поэтому Salesforce может платить своим инженерам только в десять раз меньше, хотя у нее как минимум столько же сотрудников, что и у компании Google. Как сказал мне один аналитик, компанию Salesforce в конечном итоге придется продать более крупной компании. Этот же аналитик был убежден, что сформировавшийся механизм оплаты труда стал причиной того, что компания LinkedIn была продана компании Microsoft. По его словам, она просто не была достаточно большой, чтобы оставаться конкурентоспособной как самостоятельная компания на современном рынке. (Эта идея перекликается с новым исследованием экономистов Дэвида Автора, Дэвида Дорна, Лоуренса Каца, Кристины Паттерсон и Джона Ван Ринена, которое показывает, что проблема неравенства доходов частично обусловлена ростом фирм-суперзвезд, чья чрезмерная продуктивность позволяет им управлять большей частью рынка, при этом обходясь меньшим количеством высокооплачиваемых рабочих мест.)
Еще один эффект оплаты труда акциями состоит в том, что компаниям необходимо продолжать расти, что стимулирует их стремиться к полному доминированию на рынке и перехвату прироста стоимости. До тех пор, пока оплата труда работникам осуществляется в акциях, даже учредители, имеющие решающее влияние на исход голосования внутри компании, все же сталкиваются с давлением со стороны рынка, с которым они вынуждены считаться, чтобы сохранить рост своих доходов и повысить стоимость своих акций. В течение долгого времени многие технологические компании не сообщали о реальных суммах, идущих на оплату труда акциями. Лишь недавно компании Amazon и Facebook начали сообщать эти данные в своих регулярных финансовых отчетах по общепринятым стандартам бухгалтерского учета (GAAP), вместо не общепринятых «не-GAAP», как это было в квартальных отчетах за первый квартал 2016 года. Компания Twitter, менее прибыльная, чем другие, по-прежнему не делает этого, потому что это показало бы, что она все еще далека от получения прибыли, фактически она все еще работает в убыток, если учесть оплату труда в акциях.
Даже при наилучшем раскладе, когда со временем компания вырастает до того размера, насколько она была оценена, а ее акционеры зарабатывают свое богатство в реальной экономике, наличие двух «валют» в оплате труда, которые столь по-разному оцениваются, несет разрушительные последствия, одно из которых лежит на поверхности, но его никто не видит. Если вам платят обычными деньгами, вы все равно можете купить дом, но, возможно, для этого вам придется выбрать менее престижный район. Если вам платят суперденьгами, вы можете позволить себе оплачивать более высокую аренду или потратить больше на покупку собственного дома, тем самым способствуя повышению цен и еще больше увеличивая дистанцию между собой и теми, кто работает на обычном рынке товаров и услуг. Мало того, если вы получаете зарплату в суперденьгах, вы можете конвертировать часть из них в обычные деньги и стать инвестором, который делает ставки на другие новые компании, на фондовом рынке, на рынке недвижимости, еще больше увеличивая свое богатство.
Последствия влияния на цены недвижимости сокрушительны для тех, кто зарабатывает себе на жизнь в реальном секторе экономики. При отсутствии активного строительства нового жилья, те, кто получает зарплату в суперденьгах, способствуют такому увеличению цен на жилье, что обычные люди больше не могут себе позволить жить в таком городе, как Сан-Франциско. Тем временем государственная политика, выработанная для эпохи, когда приобретение жилья в собственность было показателем перехода в средний класс, теперь усугубляет проблему. Освобождение от налогов при покупке жилья в ипотеку, применяемое даже при покупке вторичного жилья, способствует еще большему росту цен, предоставляя щедрые жилищные субсидии тем, кто располагает средствами для покупки жилья и собирается перепродать его еще дороже. Ограничение процентов по ипотечным кредитам исправило бы существующее положение, но оно блокируется интересами богачей, которым это выгодно.
На этом отрицательное влияние на реальную экономику не заканчивается. Инвесторы уделяют особое внимание компаниям, у которых планируется огромный «выход» и которые принесут отдачу от инвестиции не менее чем в десятикратном размере. Это стремление к сверхприбыли негативно сказывается на умирающем от отсутствия капитала обычном бизнесе. Компания, которая может приносить реальную пользу, но медленно растет и никогда не сможет достичь мирового масштаба, инвесторам попросту неинтересна.
