— Так… пятница. Отлично, по пятницам вечером меня практически никогда не бывает дома. Как правило, я отправляюсь куда-нибудь ужинать с друзьями, но иногда и один. Проверьте это.
— Этим должен заняться ваш адвокат.
— У меня нет адвоката.
— Вам нужно взять адвоката.
— Я ничего не делал. Вы просто проверьте. Пожалуйста… Я не хочу умирать.
Ярдли смотрела на него еще какое-то время, затем встала. Ложь самому себе — худший вид лжи, и хотя Джессика не хотела это признавать, она выразила словами то, что уже подсказывала ей интуиция: она верила этому человеку.
Глава 29
Ярдли ждала в кафе напротив изолятора. Она отправила Болдуину сообщение с просьбой переслать выписку по кредитной карточке Кетнера на страничку прокуратуры. Потягивая кофе, Джессика рассеянно смотрела в окно на то, как мечущиеся тучи скрыли солнце и начал моросить дождик. Мостовые Лас-Вегаса не были рассчитаны на осадки, даже в небольших количествах, и тотчас же появились лужи. Люди торопливо перебегали от зданий к машинам и обратно, словно с неба струилась едкая кислота.
— Привет!
Подняв взгляд, Ярдли увидела мужчину в спортивной куртке. Привлекательного, с волевым подбородком и зелеными глазами.
— Ничего не имеете против, если я к вам присоединюсь? Не могу смотреть, как одинокая красивая дама смотрит на дождь.
— У меня все в порядке, спасибо.
— Точно? Готов предложить вам выпечку и открытое ухо, которое выслушает все, что вас беспокоит. У вас печальный вид, вот я и подумал, что, может быть, вам одиноко.
— Вы очень любезны, но нет, спасибо. У меня все хорошо.
— Как насчет…
— Не знаю, на женщин какого типа действует подобная агрессивность, но я к ним не отношусь. Пожалуйста, уходите.
Улыбка исчезла с лица мужчины. Пробормотав что-то себе под нос, он удалился. Ярдли снова уставилась на дождь, барабанящий по мостовым за окном.
Болдуин прислал сообщение, что выписка отправлена. Джессика вошла в систему.
Двадцать второго марта списаний с карточки Кетнера не было, но восемнадцатого апреля он расплачивался ею дважды, в придорожном кафе и ресторане быстрого обслуживания под названием «Толстый синий гамбургер». Ярдли знала это заведение, расположенное недалеко от дома Кетнера.
Она направилась к своей машине, и ей на лицо упали теплые капли дождя.
«Толстый синий гамбургер» был заполнен посетителями. Протиснувшись мимо очереди, Ярдли склонилась к кассиру:
— Будьте добры, мне нужно поговорить с вашим управляющим.
Появилась женщина в черной футболке и джинсах.
— Я управляющая. Чем могу вам помочь?
— Мы можем поговорить без посторонних?
Женщина отошла в сторону, и Джессика последовала за ней.
— Я из федеральной прокуратуры, — предъявив значок, сказала она. — Подозреваемый по делу, которое мы расследуем, ужинал у вас. Мне очень хотелось бы узнать, в каком часу это было. Я обратила внимание, что у вас есть камеры видеонаблюдения. Как долго вы храните записи?
— Они сразу же передаются в службу безопасности. У нас ничего нет.
— Вы могли бы связаться с ними?
Женщина не шелохнулась.
— Я с радостью получу у судьи ордер, так что вы можете ни за что не опасаться. Просто на это потребуется какое-то время. А пока не смогли бы вы показать мне эту запись?
Женщина кивнула.
— Только я сначала позвоню заведующему и узнаю, не возражает ли он.
* * *
Когда Ярдли приехала к охранной фирме «Стальная крепость», Болдуин уже ждал ее там в своей машине.
— Быстро же ты работаешь, — шагнув навстречу, сказал он.
У нее мелькнула мысль, почему Кейсон не пробил кредитки Кетнера до того, как его арестовывать. Ей хотелось надеяться, что он не настолько хочет закрыть это дело, что это повлияло на его профессионализм. Когда сотрудник правоохранительных органов стремится любой ценой доказать вину подозреваемого, ни к чему хорошему это не приводит: именно так невиновные оказываются за решеткой. На семинарах для федеральных агентов и сотрудников местной полиции Ярдли неизменно повторяла: когда есть подозреваемый, нужно всегда действовать от обратного — стараться доказать, что он не совершал преступление. Если так не получится, это и будет означать, что задержан тот, кто нужен, и тогда — и только тогда — можно будет уже добывать доказательства для суда.
Ярдли снова подумала о том, как Болдуин показывал свидетельнице фотографии до процедуры опознания.
Кейсон отправил в рот жевательную резинку. Вид у него был уставший, и его обыкновенно наглаженный костюм выглядел так, будто уже давно не встречался с утюгом.
— Ты уже просил кого-нибудь пробить кредитки Кетнера? — как можно более небрежным тоном спросила Ярдли.
— Все как-то руки не доходили. Наверное, я занялся бы этим в ближайшие день-два.
— Наверное?
Остановившись, Болдуин посмотрел ей в лицо.
— Да, наверное. Знаешь, у меня есть и другие дела. Ты что-то хочешь мне сказать, Джесс?
— Нет. Просто хочу убедиться, что у нас с тобой одинаковый подход.
— Да, одинаковый. А теперь давай поскорее покончим с этим. Через час мне докладывать своему шефу.
Охранная компания занимала небольшое помещение на первом этаже. Предъявив удостоверение ФБР, Болдуин сказал, что хочет переговорить с тем, кто сможет принимать решения. Тем временем Ярдли увидела на стене картину. Река обрывалась водопадом, низвергающимся в большую заводь. Какое-то время она смотрела на картину: нечто подобное написал в свое время Эдди Кэл, но у него в заводи отражалась черная пустота. Вода падала и бесследно исчезала, превращаясь в ничто, а на краю заводи стоял мальчик, глядя в бездонную пропасть.
Когда она обернулась, Болдуин уже получил разрешение от регионального управляющего просмотреть записи камеры «Толстого синего гамбургера». Управляющий провел Кейсона и Джессику в комнату, оснащенную видеомониторами и другим электронным оборудованием.
Он загрузил записи. Видео было цветным, великолепного качества. Большинство охранных компаний перешли на цифру.
— Так, так, так, — бормотал себе под нос управляющий. — Это у нас пятнадцатое апреля, шестнадцатое, семнадцатое… а вот и восемнадцатое. Вам нужна запись за весь день?
— Нет, пожалуй, где-нибудь с четырех часов, — сказала Ярдли.
— Ну, я не могу сидеть тут с вами. Вот так прокручивается вперед, а так отматывается назад — эти две круглые ручки. Я буду время от времени заглядывать к вам.
Сев за пульт, Болдуин начал прокручивать запись вперед, сначала на удвоенной, затем на учетверенной скорости.
