— Такое маловероятно, — заметил Болдуин. — Обыкновенно в подобных нападениях жертвой является женщина.
— Сексуального насилия не было, — Ярдли покачала головой. — Мы предполагали, что преступник убивает сначала мужа, чтобы усилить страдания жены, вынужденной смотреть на это. Но думаю, это было чисто практическое решение. Муж физически сильнее. Преступник сначала устранял бо́льшую угрозу, затыкая жене рот, чтобы та не разбудила детей. Истинной целью являются дети. Ярость направлена против них, и кульминацией становится тот момент, когда они открывают дверь и видят своих родителей. Для убийцы очень важно, чтобы ребенок одним движением распахнул дверь и увидел открывшуюся его взору картину кровавого побоища. Это многократно усиливает боль. Реакция будет совсем другой, если ребенок будет проходить по коридору мимо приоткрытой двери и увидит все краем глаза, издалека. Тогда у него будет какое-то время осмыслить увиденное, и мозг успеет включить защитную реакцию. В этом случае травма не получится максимально тяжелой. Дети — вот связующее звено. Именно так преступник выбирает свои жертвы. А родители — лишь инструмент, чтобы причинить максимальную боль.
В базах данных не оказалось практически ничего на детей Динов, Олсенов и Майлзов, поэтому Ярдли переключилась на федеральный архив детской преступности. Этот архив был самой защищенной базой данных в Министерстве юстиции, доступ к которой имели лишь избранные правоохранительные ведомства.
Сначала Джессика запросила данные на Айзека Олсена, введя его дату рождения из материалов дела. Результат появился через считаные секунды.
Ярдли показалось, будто она проглотила расплавленный свинец. У нее в ящике лежал гель от изжоги, но она не могла оторвать взгляд от экрана.
— Все дело в усыновлении, — едва слышно прошептала Ярдли.
Не в силах сидеть, она вскочила и принялась расхаживать по кабинету, кусая ногти.
— Что?
— Айзек Олсен был усыновлен.
— Я бы это обязательно увидел.
— Информация об усыновлении была конфиденциальной.
В некоторых случаях приемные родители не хотят раскрывать детям то, что те были усыновлены, и тогда суд засекречивает все сведения, закрывая к ним доступ не только общественности, но даже большинству правоохранительных ведомств. До широкого распространения компьютеров бумажные документы просто уничтожались, но теперь они остаются, погребенные в электронных базах данных.
Снова сев за компьютер, Джессика проверила Эмму и Эрика Дин. Эмма являлась родной дочерью Софии и Адриана Дин, а вот Эрик был усыновлен. Она проверила пятерых детей Майлзов. Двое из них были приемными, и сведения об этом также были засекречены.
Ярдли откинулась на спинку кресла, а Болдуин, стоя у нее за спиной, читал выведенную на экран информацию.
— Убийца выбирает тех, у кого есть усыновленные дети, — сказал он наконец, обращаясь в первую очередь к себе самому.
— Вот только как? — спросила Джессика. — Даже у местной полиции нет доступа к этой базе данных. Он должен работать в ФБР.
— Такого не может быть. — Болдуин покачал головой. — Это не один из моих ребят. Я могу проверить, но такого не может быть. Не составит никакого труда выяснить, кто регистрировался в системе и получал доступ к этой базе данных. Все сведения хранятся в учетном журнале. А как насчет вашей конторы? Например, следователи?
— Их у нас всего двое. Одна из них женщина, а второго на прошлой неделе отправили во Флориду, и он никак не мог напасть на Джея Майлза. И то же самое с прокурорами: все обращения к базам данных заносятся в учетный журнал. Проверить проще простого. У кого еще есть доступ к этой базе данных?
— У судов, так что это может быть сотрудник суда. Очевидно, нужно будет провести проверку. Сама знаешь, судьи очень не любят, когда их допрашивают по уголовному делу, так что будь готова.
— Что насчет Грега?
— Доступа у него нет, — Болдуин снова покачал головой. — К тому же в ночь убийства Олсенов он находился в Солт-Лейк-Сити, консультировал по одному делу. Я звонил начальнику тамошнего отделения Бюро, они ужинали вместе.
— У Остина Кетнера также нет доступа.
Бросив на нее взгляд, Кейсон снова повернулся к экрану.
— Да, думаю, нет.
— У кого еще?
— Ну, возможно, у агентств, занимающихся усыновлением. — Он пожал плечами. — У опекунского совета…
Откровение нахлынуло волной боли, захлестнувшей сознание. Казалось, эти слова нажали какую-то кнопку, и у Ярдли внутри разверзлась бездонная пропасть, засасывающая внутрь ее саму. Она положила руки на стол, опасаясь, что может потерять сознание. Совладав с собой, поднялась, схватила сумочку и кинулась к двери.
— Я должна идти.
Глава 39
— Вы можете посмотреть видеозаписи у меня в кабинете, — сказала директор тюрьмы.
Джессика села напротив нее.
— Я вам очень признательна, Софи. Спасибо.
— Всегда рада вам помочь. Однако, как я вам уже говорила, Кэла навещали лишь ученые-психологи. Изредка журналисты. Ничего интересного. Мы не пускаем сюда разных сумасшедших.
— Думаю, я ошибаюсь. Просто нужно убедиться наверняка. За какое время у вас сохранились записи?
— Раньше запись велась на видеокассеты, и через какое-то время они использовались заново, но с тех пор как мы перешли на цифру, записи больше не уничтожаются. Так что… ну, наверное, семь последних лет. Вот что я могу вам предложить.
— Спасибо; надеюсь, этого будет достаточно.
— Ну-ну… Если вам что-либо понадобится, дайте знать. Я отправляюсь на обед. Вам я принесу сэндвич.
Ярдли начала с первого посетителя, навестившего Кэла семь лет назад. Журналист из «Лас-Вегас сан». Видеокамера в комнате для свиданий в блоке приговоренных к смертной казни висит в верхнем углу. На записи были видны руки Кэла, но не его лицо, зато верхнюю половину туловища посетителя можно было разглядеть отчетливо. На самом деле это была женщина, высокая, чернокожая. Промотав ее, Джессика перешла к следующему посетителю, профессору криминологии Университета штата Мичиган. Снова женщина. Ярдли и ее промотала.
Она отбросила восемнадцать мужчин, удостоверившись в том, что они — те, за кого себя выдавали. И остановилась только на девятнадцатом. В журнале посетителей он значился как Роджер Кохи, социолог из Университета штата Небраска. Посетитель был в очках, из-под бейсболки выбивались длинные светлые волосы. У него была густая борода, собственная или накладная, — и все же никаких сомнений не оставалось. Ярдли просто очень хорошо знала это лицо и не могла ошибиться.
На самом деле Роджером Кохи был Уэсли Пол.
* * *
Джессика просмотрела остальные записи. За семь лет «Роджер Кохи» виделся с Кэлом тринадцать раз.
