Гиперия сжала кулак. Твоя жертва будет стоящей, Джулия.
Она прошипела и зашагала по лесной тропинке навстречу своей судьбе.
16
Веспир
Веспир сидела на спине Карины и думала о доме. Все драконы участников, за исключением Чары, гнездились на верхушках деревьев, расправив крылья, чтобы наполнить их ветром и не дать им стать слишком тяжелыми на тонких ветвях. Они покачивались на зеленом лиственном море, словно смертоносная стая пернатых.
Веспир представила себе Антонию, как будто ощутила ее любимый запах – жимолости и цветущих персиков. От одной этой мысли Веспир успокоилась и смогла сосредоточиться. Это позволило ей сделать следующий шаг.
– Мы уходим отсюда, – прошептала Веспир. Она прижалась лбом к теплому затылку Карины и закрыла глаза. Дракон чирикнул. Когда они приземлились на верхушки деревьев, Гиперия и Люциан двигались как единое целое. Открыв свои сумки, они достали веревку, обычно используемую для привязывания спящего наездника к дракону, привязали ее к рожку седла, а затем легко соскользнули вниз в лес. Аякс изящно последовал за ними, как морской кот. Веспир осталась одна. Никто не увидит, как она улетит.
Она дышала вместе с Кариной, сосредоточившись на невидимой нити, которая связывала их как одно целое. Пентри ездили на своих драконах без седел, но они направляли своих зверей поджатыми ногами и сжатыми руками. Веспир тоже так делала, но у нее был еще один трюк, который она называла Красным.
Когда она закрывала глаза и дышала вместе с Кариной, в темноте вспыхивал красный свет. Красный сформировывал краткое изображение. Потребовалось некоторое время и практика, прежде чем Веспир поняла, что созданный образ был тем, что видела сама Карина.
Красный был моментом фиксации, слияния ее разума с разумом дракона.
И как только это произойдет, Веспир останется только подумать – и Карина подчинится. После этого в качестве прикрытия она использовала сжатые руки и колени; истинным испытанием наездника и дракона, по мнению Веспир, была их обоюдная Красная связь. Никто больше не понимал, о чем она говорит, когда она поднимала эту тему. Плотус, который тренировал ее как держательницу, пока не ушел на пенсию в прошлом году, думал, что она сумасшедшая. Даже Антония этого не понимала.
Антония…
Веспир увидела вспышку красного света и мельком заметила верхушки деревьев и других драконов. Теперь она была единым целым с Кариной и открыла глаза.
– Летим, – прошептала она. Карина расправила крылья шире, позволяя ветру унести их в небо. Они развернулись и направились прочь от острова. Веспир оглянулась назад, когда он уменьшился, и впервые за этот день смогла дышать нормально. – Они никогда нас не найдут.
Ну и что с того, что она будет жить без чести или будет вынуждена скрываться до конца своих дней? У них с Кариной будет жизнь. Антония пошла бы с ними, если бы могла отказаться от всего. Если то, что они чувствовали, было достаточно сильным.
По крайней мере, Веспир не была бастардом Пентри. Она глубоко вздохнула, напряжение в ее плечах ослабло. Несмотря на слова Аякса за ужином, минутного размышления было достаточно, чтобы успокоиться. Во-первых, родители Веспир часто рассказывали о том, как они впервые увидели семью Пентри – через два года после рождения Веспир. А во-вторых, род Пентри шел от матери Антонии, а не от ее отца. Поскольку у девушек разница в возрасте была около трех месяцев, это было бы невозможно.
Поэтому Веспир попыталась сосредоточиться на широком синем просторе перед собой и задумалась, какой остров ближе.
Кроме того, Пентри не выбирали ее специально в качестве держательницы для своей дочери. Это была случайность. Они собрали всех детей в провинции, чтобы проверить яйцо.
Веспир вспомнила, как цветы персика наполняли ее карманы, когда она и ее сестра Тави спешили домой через поля. Была поздняя весна, за две недели до того как они начнут варить варенье из цветущих персиков, самое сытное, что семья ела зимой. Она вспомнила, как открыла дверь их хижины с низким потолком и обнаружила на кухне солдата Пентри в зеленой ливрее. Это было настолько неожиданно, что Тави отпустила подол передничка, и цветы упали на пол.
Веспир было двенадцать, Тави – тринадцать. Дракон дочери Пентри вылупился, объявил солдат. Семья нуждалась в держателе такого же возраста, которого можно было бы обучить немедленно. Их мать, с серебряными прядями в черных волосах, обхватила руками чашку чая, покорно склонила голову и отпустила дочерей. Никто не сопротивлялся солдату, требуя держаться подальше от детей. Веспир не плакала, Тави тоже. Они покорно ушли, присоединившись к другим детям своего возраста в массовом отъезде из деревни. Когда она уходила, Веспир заметила упавшие цветки, небрежно раздавленные солдатскими ботинками.
Может быть, это было худшей частью случившегося: как все просто позволили этому произойти.
Веспир сказали, что это быстрая проверка с яйцом.
Она стояла в одной шеренге с другими сельскими детьми. Одного за другим их заводили в комнату. Пять минут спустя каждый кандидат был проверен. Веспир ждала своей очереди, подпрыгивая на носочках, и когда ее впустили внутрь для испытания, она могла думать только о том, как она голодна и как надеется, что ее мать все еще делает варенье.
Она присела на корточки напротив большого зеленого яйца с серебряными крапинками на скорлупе. Прошла минута. Потом две. Веспир уже собиралась спросить у стражника, можно ли ей уйти пораньше, когда что-то произошло. Появилась трещина. Ошеломленная, Веспир снова присела на корточки и стала наблюдать, как яйцо трескается. Крошечное коричневое существо с каплевидными глазами и хлопающими крылышками пискнуло, ковыляя к Веспир. Дракончик длиной в руку Веспир ткнулся носом ей в колено.
Любовь, не похожая ни на что, что она когда-либо знала, овладела ею. Чувствуя головокружение, Веспир подняла дракона, все еще влажного после инкубации, и прижала его голову к своей щеке. Дракон ответил крошечным, шершавым мазком.
– Я ему нравлюсь! – Веспир хихикнула стражнику, тот кивнул, открыл дверь и крикнул, что держатель выбран. Подготовьте конвой. Этой же ночью они отправятся в западные земли.
И Веспир поняла, что она не вернется домой. Она начала задавать вопросы, но, когда они были проигнорированы, ударила кулаком по спине стражника и выбежала из комнаты, выкрикивая имя Тави. Лицо ее сестры было застывшим от ужаса. Они плакали, когда их отрывали друг от друга. Последним воспоминанием Веспир о сестре было отчаянное лицо Тави, когда дверь между ними захлопнулась.
Прошло пять лет. Даже если она найдет дорогу обратно в деревню, через сотни километров по травянистым равнинам, будет ли ее семья все еще там? Будет ли Тави уже замужем? Будущее было таким неопределенным.
Но это будущее настанет.
