Но… как?
– Эмилия? – Люциан подбежал по тропе к ней. Она вскочила на ноги, торопливо отряхиваясь. – Почему ты убежала?
– Я. Я устала, – прохрипела она. По какой-то причине она спрятала камень за спину.
– Хорошо. – Он замолчал, а затем сделал несколько шагов ближе. – Ты сегодня прекрасно справилась и с василиском, и с Веспир. – Он что, опекает ее? Эмилия была по горло сыта людьми, которые относились к ней как к сломанной игрушке. – Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой объединялись почаще.
– Что ж. Мы не можем.
Люциан замолчал.
– Я знаю, что это не закончится хорошо для всех нас. Но… – Он сохранил тот облик, который она запомнила: открытую улыбку, протянутую руку. Мальчик, которому нечего скрывать. – По крайней мере мы можем быть друзьями. Так ведь?
Эмилия почувствовала, как что-то дернуло ее разум, магия уже жаждала нового освобождения, как ненасытный ребенок. Хмыкнув, она повернулась и швырнула камень, превратившийся в кристалл, в море, где он с плеском приземлился.
– Ошибаешься, – сказала она. – Я тебе не враг, Люциан, но союз невозможен. – Не говоря больше ни слова, она пошла обратно по тропе. Он не последовал за ней. Когда Эмилия подошла к своей комнате, Чара ждала снаружи: обвив хвостом свои когтистые лапы, она смахнула слезы. Было бы так чудесно сидеть на подушках и делиться историями.
Если бы она могла делать это, никого не убивая…
Ты заслуживаешь быть одна. Ты была рождена для того, чтобы быть одна.
А потом противный голос в ее голове начал трансформироваться. Этот жестокий голос всегда звучал как ее собственный, напоминая ей, какой ужасной она была. Но ненавистные слова исчезли. Голос стал более успокаивающим. Более мужским.
Эмилия. Голос произнес ее имя и больше ничего. Эмилия.
Она резко развернулась на дороге.
– Что? – ахнула она.
Но там никого не было. Никого, кроме ночи.
26
Гиперия
Гиперия обычно не нервничала, но она также не ожидала, что вернется домой так скоро. Когда за завтраком жрецы объявили, что Игра вот-вот начнется, она чуть не закричала от радости. Пока они не объяснили, куда именно отправятся участники – в район Арденн.
Домой.
Она летела верхом на Авфидии в сгущающихся сумерках, ее золотой плащ развевался позади нее. Как только они пересекли границу Вольских территорий, паря над пышной зеленью материка и оставляя океан позади, у нее свело живот.
Авфидий, словно учуяв слабость, зарычал.
Теперь, когда центральный замок Вольска приближался, сверкая на фоне холмов, как бриллиант, приколотый к бархатной складке платья, она успокоила дыхание. Она собиралась войти в эти двери без Джулии, приветствующей ее.
Мы знаем, кто виноват в ее отсутствии.
Сердце Гиперии забилось быстрее, когда Авфидий упал с неба, низко пикируя, чтобы идеально приземлиться на холмистой лужайке. Что скажет ее мать? Гиперия не испытывала особой привязанности к своим родителям, они активно выбивали из нее эту эмоцию. Но ее мать любила Джулию. Все ее любили.
Включая ее саму.
Драконы один за другим приземлились на летнюю лужайку. Фигуры в белых масках, одетые в золотые бархатные ливреи, стояли с факелами в руках. Пятеро участников один за другим направились ко входу во дворец. Гиперия была одета в платье с открытыми плечами, длинными рукавами-разрезами, застегнутыми на запястье, и пышную юбку из золотой ткани, отделанную атласом цвета слоновой кости. Усыпанная жемчугом золотая сетка удерживала волосы. Тщательно уложенные локоны обрамляли лицо.
Впереди в каждом окне и дверном проеме горели свечи. Гиперия подумала о тысяче сверкающих глаз, устремленных на нее. Музыка и смех нарастали по мере их приближения. Гиперия шла с прямой спиной, отказываясь искать взглядом места, где они с Джулией гонялись друг за другом во время игр.
Лорд Вольска ждал их у входа. Исключая его скулы и редеющие светлые волосы, она узнавала сильный вольский нос и властный лоб всякий раз, когда смотрела в зеркало. Камилла и Петро стояли по бокам от ее лорда-отца. Матери Гиперии с ними не было.
Гиперия понимала, почему она может не быть любимой гостьей своей матери.
– Добро пожаловать, участники, – сказал лорд Вольска. Он не взглянул на Гиперию. – Сегодня вечером моя семья удостоена чести провести великую Игру, второе задание в нашем прославленном Императорском Испытании. Мы приветствуем нашего нового императора, кем бы он ни был, и приветствуем тех четверых, которые принесут окончательную жертву, чтобы сохранить наш упорядоченный образ жизни.
С этими словами он и жрецы отошли в сторону, пропуская участников. Веспир уставилась на свои ноги. Аякс ухмыльнулся и помахал рукой ряду молчаливых слуг. Эмилия смотрела прямо перед собой, а Люциан замыкал шествие. Гиперия улучила момент, чтобы поговорить с отцом, в то время как тот выглядел так, будто предпочел бы быть в другом месте.
– Да? – произнес он. Гиперия колебалась между желанием поплакать вместе с ним и желанием выхватить кинжал и пронзить его сердце. Да, она сделала то, что сделала, но он внес в это больше, чем просто посеял семя внутри ее матери. Он лелеял ее, ухаживал за ней, взращивал, как виноградную лозу, направленную к единственной цели – трону дракона.
– Я выиграла первое задание. – Она попыталась скрыть отчаяние в своем голосе. Посмотри, что я сделала. Гордись. Все идет по плану, хоть мы и начали плохо.
– Ммм. Я знаю. – Он отвернулся. – Было бы неплохо, если бы все это имело смысл.
В ее ушах зазвучало звенящее безумие.
– Все, что я когда-либо делала, я делала для тебя. В том числе и это.
– Ты лишила меня шанса иметь наследника, – ответил он так бесстрастно, словно складывал цифры в счетные книги. – Возможно, у нас была бы другая возможность занять трон через поколение или около того. Теперь мое наследие уничтожено. Вольские владения перейдут к моему брату.
Гиперия замерла. Если он и должен ненавидеть ее, то только за то, что она лишила его красивой, полной жизни и чудесной дочери. Но не за это.
– Тогда мне жаль тебя, – рыкнула она. Он просто кивнул и повел их по бархатным коридорам своего замка. Гиперия наблюдала, как другие были поражены чувственным натиском вольской вечеринки.
Их главная семейная резиденция, расположенная в зеленом сердце региона Арденн, была спроектирована так, чтобы перевозбуждать чувства с помощью искусства. Белые мраморные статуи знаменитых всадников и пикирующих драконов занимали углубленные альковы, а фрески с богатой зеленой сельской местностью простирались вдаль во всех направлениях. Красные бархатные и золотые парчовые портьеры шептали от прикосновений. Парящие арки, полированные перила, люстры, усыпанные бриллиантами, – каждая деталь была рассчитана на то, чтобы превзойти границы роскоши. Но какими бы красивыми ни были ковры, драпировки, статуи и картины, огромные размеры дворца и его извилистых залов часто заставляли Гиперию думать о внутренностях какого-нибудь гигантского зверя. Зубчатая белая лепнина на верхушках стен напоминала зубы. Иногда ей казалось, что она выросла в месте, готовом поглотить ее.
