Хаос так же естественен, как и порядок. Одно не должно существовать без другого.
Никакого упоминания об Оретани.
– Но я только причиняла людям боль.
В хаосе столько же жизни, сколько и смерти. Существует потенциал для необходимых изменений. И… ты можешь спасать жизни.
Остальные. Они тоже будут преданы земле. Люциан. Веспир. Даже Аякс. Она не могла… она не могла этого допустить. Ну и что с того, что она родилась плохой? Она не выбирала это, но могла выбирать, как строить свое будущее. Если оно у нее есть. Если она выберет его для себя.
И для Чары.
– Что мне нужно сделать?
Дотянись до своего дракона. Почувствуй связь в ее сознании и разорви ее.
С таким же успехом можно сказать ей, чтобы она танцевала в фиолетовом платье. Но Эмилия вспомнила, что Веспир рассказывала Аяксу о чем-то красном. Эмилия вздохнула и попыталась сделать так, как велела служанка. Она очистила разум и представила, как ее невидимая рука протягивается сквозь железные прутья и каменные стены. Она представила, как летит по воздуху, ее дух легкий, как вздох, и она представила себе Чару, поднимающуюся ей навстречу в этой темноте.
Эмилия могла бы поклясться, что ее дракон действительно появился: молочно-белый, рубиновые глаза сияли внутренним огнем. Эмилия протянула свою невидимую руку. Она чувствовала тонкую шелковистую чешую дракона. Это была Чара, ее душа. Ее любимый друг, приговоренный к пожизненной неволе и молчанию.
Никто никогда не должен заставлять женщину молчать.
Дрожа от напряжения, Эмилия представила, как ее рука проникает в череп дракона. Дыхание Эмилии стало прерывистым; что-то сопротивлялось ей, давило на ее руку. На языке у нее был привкус железа, этот замок. Это заклинание. Эмилия ахнула и вскрикнула от боли.
Разорви его. Разорви его.
Эмилия прислушалась к голосу и надавила сильнее. Ее разум был готов сломаться от боли. Возможно… она передумала. Это был не замок, а шелковый мешок с зашитым верхом. Гораздо легче открыть. Она начала теребить нить, связывающую этот драгоценный камень. Ее мускулы, ее разум, ее воля горели против этого невозможного заклинания. Слишком слабая. Она была слишком слаба.
А потом ее хаос заколол в затылке и загудел в кончиках пальцев. Глубоко вздохнув, Эмилия позволила хаосу соскользнуть вниз по ее рукам, по костяшкам пальцев, удерживая его маленьким, пока он приближался к заклинанию в мозге ее дракона. Дай силе слишком много свободы, и Эмилия знала, что с такого расстояния она размозжит Чаре череп.
Медленно, осторожно хаос поглощал эти нити, и Эмилия представила, как мешок распутывается и падает. Она почувствовала, как что-то лопнуло, что-то невидимое, что потрясло ее, встряхнуло живот и защекотало ребра. Раскаленный добела взрыв шума, похожий на завывание ветра, обрушился на Эмилию, врываясь в ее душу.
– Эмилия!
Голос, который звал ее сейчас, был женственным и сладким, знакомым, как ее собственное дыхание. Голос, ее Чара, ее дракон, звал Эмилию снова и снова, пока хаос взрывался над миром, пронизывая плоть, кости, камень и сталь. Спина Эмилии выгнулась дугой, и она ахнула, когда кровь и плоть внутри нее вспыхнули силой.
Чара была свободна.
Как и Эмилия.
68
Веспир
Веспир прислушалась к звону колоколов и все поняла. Один взгляд на Люциана, сидящего на койке, обхватившего голову руками, был единственным подтверждением, в котором она нуждалась.
– Да здравствует императрица Гиперия Саркона?
– Я должен был догадаться, – ответил Люциан.
– Интересно, была ли она настоящей победительницей? – Аякс, сидевший у ближайшей к Веспир решетки, вытер глаза. Умный мальчик.
– Кто-то должен спуститься достаточно скоро, чтобы убить нас всех. Люциан уставился в пол. – По традиции мы первые. Затем драконы.
Да. Карина умрет, вопя, чтобы Веспир спасла ее. Горячие, яростные слезы застилали ей глаза.
– Тогда мы будем бороться. – Она сжала кулаки. – Когда они откроют двери камеры, мы нападем.
– Люциан? Ты готов к драке? – пробормотал Аякс.
Сабель выругался, встал и принял свою привычную позу, глядя на Эмилию. Он снова позвал ее по имени, прежде чем прислониться лбом к решетке.
Аякс пожал плечами.
– Полагаю, это значит «нет».
Должен же быть какой-то выход. Веспир попыталась придумать, куда бы ударить солдата: в пах или по голени. Сможет ли она сломать нос, если понадобится? Она никогда не бывала в бою, но ее руки были жилистыми от долгих лет подъема сена и драконьей упряжи и борьбы с детенышами. Кроме того, она сражалась вместе со своими братьями и сестрами в тысяче деревенских стычек с другими детьми. Она знала, как кусать за ухо и дергать за волосы лучших всех.
– Нам нужен план. Веспир облизнула губы и посмотрела на закрытую железную дверь, ведущую к винтовой лестнице. Скоро она услышит стук сапог. – Аякс, что нам делать?
– Вскрыть замок, если это возможно. – Он начал дергать дверь, пытаясь просунуть руку сквозь прутья решетки. – Может, если…
Уши Веспир взорвались звенящим криком. Звук был такой, словно одновременно разбились тысячи стекол. Веспир ударилась плечом о прутья решетки, оглушенная громоподобным грохотом.
По ее щекам потекли слезы.
– Что происходит? – она почувствовала, что кричит, но не услышала собственного голоса. Она смутно увидела, что рот Аякса тоже открыт в беззвучном крике. Напротив них на коленях стоял Люциан.
И затем…
Грохот прекратился. Сквозь звон в ушах Веспир различила голос, который она никогда раньше не слышала, но так хорошо знала.
– Веспир? Веспир!
Она схватилась за голову, но ничто не могло заставить этот голос замолкнуть. Не то чтобы она этого хотела. Чем больше странная женщина звала ее, тем сильнее Веспир трепетала.
– Кто здесь? Где ты? – позвала она.
– Ты тоже это слышишь? – Аякс покачал головой. – Этого мужчину?
– Это ведь женщина.
– Я тоже слышу женщину. Называющую меня по имени, – прохрипел Люциан. Он несколько раз хлопнул себя по лицу, словно хотел убедиться, что действительно не спал.
Веспир вцепилась в прутья решетки, поднимаясь на ноги. Затем ее руки скользнули вниз по железу, когда оно стало скользким. Ледяной холод в придачу.
Веспир ахнула, когда прутья ее клетки превратились из железа в лед, металл замерз в промежутке между ударами сердца. Веспир попятилась и стала наблюдать, как преображаются и другие решетки. Аякс с криком отскочил в сторону, и Люциан осторожно прижал ладонь к пруту. Затем, решившись, он отступил назад и ударил ногой в замок, лед разлетелся на куски. Веспир смотрела, как он преображает дверь. Стоя снаружи, он посмотрел на клетку Эмилии.
