Причины мятежа, конечно же, сложнее мелкой судебной склоки. Очень уж бедно и тяжело жилось чернокожему населению. Всем заправляли белые плантаторы. Черные получили участки земли, где могли выращивать на продажу сахарный тростник, но далеко не все, да и участки были крохотными. Цены на продукты росли, на сахар – падали, так что беднякам становилось все более голодно, да и безработица была немаленькой. Вот и прорвалось…
Однако дальнейшие события оказались для крутого австралийца совершеннейшей неожиданностью. Поначалу он чувствовал себя триумфатором – министр по делам колоний похвалил его за «дух, энергию и рассудительность». Но вскоре Эйр с нешуточным ошеломлением узнал, что его временно отстраняют от должности и вызывают в Лондон, где уже создана королевская комиссия по расследованию его деятельности…
Наступали новые времена. К чести англичан надо сказать: в Англии ширился и креп не показной, а искренний либерализм. Создания комиссии по расследованию «дела Эйра» добилось то самое «Общество за отмену рабовладения в Британии и за рубежом», существовавшее до сих пор, не такое уж слабое, нашедшее поддержку и в королевском дворце, и в парламенте. Ему удалось добиться, чтобы Эйра уволили уже окончательно. Этим дело не ограничилось – был создан общественный комитет, в который вошли и знаменитые английские интеллектуалы, в том числе Чарльз Дарвин и знаменитый философ, политэконом и публицист Джон Стюарт Милль. Комитет выдвинул против Эйра четыре судебных иска, из которых главным было обвинение в соучастии в убийствах. Создалась ситуация, которую, на мой взгляд, очень метко охарактеризовал один из современных английских авторов: «Либерализм центра и расизм периферии».
Однако в защиту Эйра выступали знаменитые интеллектуалы: историк Томас Карлейль, поэт Альфред Теннисон, искусствовед, экономист, публицист, пропагандист социальных реформ Джон Рескин и Чарльз Диккенс. Да, и Диккенс тоже…
Полного торжества либерализма не получилось. Ни один из судебных исков не был удовлетворен, а Эйра тихонечко спровадили на приличную пенсию. Семижильный австралиец пережил многих своих противников, в том числе Дарвина и Милля, и умер в один год с королевой Викторией – в 1901 г., восьмидесяти шести лет от роду. Однако на Ямайке все же проведены были некоторые реформы, ограничившие прежний произвол плантаторов и обеспечившие некоторую защиту прав чернокожего населения, так что труды либералов не пропали вовсе уж зря…
Лев против льва
Вздыбленный лев (шотландского происхождения) красуется на гербе Великой Британии, Лев – давний символ эфиопских императоров. Однажды они вступили в схватку, но весьма неравную…
Выражаясь не так высокопарно, в следующем, 1866 г. вспыхнул конфликт между Англией и Эфиопией (тогда еще именовавшейся старым названием Абиссиния). Нужно признать, что виновником был исключительно абиссинский негус (император) Теодрос Второй. Признаться, толкнувшие его на это причины лично мне представляются несколько несерьезными, с признаками прямо-таки детской обиды. Однако трагедия разыгралась отнюдь не по-детски…
Негуса давненько уж огорчало, что Англия, по его мнению, не оказывает ему должного уважения, а ведь он правитель единственной христианской страны в Африке. О чем однажды и написал в министерство по делам колоний. Не получив ответа, арестовал всех англичан, вообще всех европейцев, какие нашлись в Абиссинии, и посадил под замок в горную крепость Магдала. А потом отправил туда же английскую дипломатическую миссию, прибывшую вызволять узников. Называя вещи своими именами, феодальный царек чудил (Абиссиния тогда пребывала в натуральнейшем феодализме). Нужно сказать, что обращение с заключенными было вполне сносное – как-никак эфиопы были христианами, принявшими крещение на несколько столетий раньше Руси и европейских государств.
Королева Виктория отправила негусу письмо с просьбой освободить пленников. На сей раз промолчал негус, и англичане стали готовить военную экспедицию.
Командование почему-то поручили не кому-то из военачальников, а генерал-лейтенанту сэру Роберту Нейпиру, талантливому военному инженеру. Он к тому времени был знаменит тем, что изрядно перестроил город Лакнау, сделав его максимально удобным для быстрого перемещения войск, а железнодорожный вокзал возвел в виде самой настоящей крепости.
Через несколько месяцев из Бомбея отплыл в Африку сильный экспедиционный корпус: 13 000 английских солдат-сипаев, 26 000 рабочих (в основном китайских кули), сильная артиллерия. Разнообразного скота англичане везли несметное количество – и для перевозки грузов и пушек, и в качестве живого провианта. Зоопарк был тот еще: 13 000 мулов и пони и столько же овец, 7000 верблюдов и столько же бычков, 1000 ослов и даже 44 слона.
Узнав о высадке англичан, негус ничуть не встревожился: от морского побережья Магдалу отделяло четыреста миль безлюдной гористой местности без единого деревца и речушки, и Теодрос считал, что ни одна армия мира не сможет преодолеть эти места, отличавшиеся, как сказали бы мы сегодня, от лунной поверхности только наличием кислорода.
Плохо он знал упрямство британцев… Нейпир (кстати, прихвативший с собой даже сборную гавань с маяком) шел, не собираясь поворачивать назад. Путь от моря до Магдалы отнял у него три месяца. О людских потерях мне ничего не удалось выяснить, но животные тысячами гибли от обезвоживания.
Достигнув Магдалы (где пребывал и сам негус), Нейпир пошел на штурм. Счет получился разгромный: у абиссинцев – тысяча двести раненых и около семисот убитых, у англичан – двадцать раненых и ни одного убитого. Не вынеся такого позора, негус застрелился. Англичане освободили всех пленных и по своей милой привычке грабили все, что не прибито и не приколочено (да и что приколочено – тоже), увезли с собой около тысячи ценных древних христианских рукописей и драгоценное ожерелье императора (и наверняка все, что еще попалось под руку). И ушли, не сделав ни малейшей попытки в Абиссинии закрепиться (как и впоследствии).
Еще в 1860 г. примерно половина офицерских званий в британской армии официально, легальным образом продавалась. Примерно так, как во Франции в XVII в. можно было законным образом купить полк и стать полковником – лишь бы был свободный на продажу, лишь бы имелось достаточно денег и непременно дворянское звание. Полковником и уж тем более генералом в Англии за деньги стать было все же невозможно, но патенты на более низкие чины продавались свободно. При этом никаких экзаменов не устраивали, никаких дипломов не требовали, никого не волновало, знает ли покупатель, с какой стороны у сабли эфес, а у ружья – приклад. И ведь как-то воевали, причем часто побеждали…
«Их всех перебьют…»
Продолжалась Большая Игра. В 1878 г. англичане второй раз наступили на те же самые грабли: вторглись в Афганистан, разозленные тем, что эмир Шир-Али поддерживает непозволительно тесные, с их точки зрения, отношения с русскими. Сначала им крупно не повезло – потерпели сокрушительное поражение в сражении при Майванде (именно в этом сражении был тяжело ранен конан-дойлевский доктор Уотсон). Однако потом военное счастье перешло к ним, больше они поражений не терпели, только одерживали победы.
