(Кстати, буквально только что в книге современного английского автора я наткнулся на точное число погибших в концлагерях. Автор этот не особенно любит круглые цифры и часто приводит весьма даже не круглые. Даже не 26 тысяч, а 27 927…)
В Англии после возвращения Хобхаус ее выступления и газетные интервью вызвали мощное движение протеста. Либералы и пацифисты уже представляли собой немалую силу, и под их давлением правительство, хоть и крайне неохотно, пошло на создание состоявшей исключительно из женщин общественной комиссии по обследованию концлагерей, по имени ее главы Миллисент Фосетт так и названной «комиссия Фосетт».
Правда, Хобхаус, как она ни старалась, в состав комиссии не включили и даже не позволили сойти на берег в Кейптауне, но воспрепятствовать комиссии не смогли. Ее отчет вызвал в Англии настоящую бурю. Проняло даже премьера Чемберлена, отнюдь не великого гуманиста – все же для того времени концлагеря и все там творившееся было страшноватой новинкой. Публично критиковать военных премьер не стал, но по его распоряжению управление лагерями было передано от военных гражданской администрации. Условия содержания улучшили, наладили медицинскую помощь, после чего «с поразительной быстротой», как пишет один из английских авторов, за 9 месяцев смертность там упала с тридцати четырех процентов до двух.
Мне, правда, неизвестно, коснулось ли это улучшение чернокожих, которых в концлагеря согнали даже больше, чем белых, – 115 700, и, как уже говорилось, 14 тысяч из них погибли. Уточняю по английским данным: 81 % из них (!) составили дети…
Буры очень уважали Эмили Хобхаус и, когда она, годы спустя, умерла в Южной Африке своей смертью, похоронили в бывшей столице Оранжевой республики Блумфонтейне на самом почетном в бывшей республике месте – рядом с могилой президента республики в военное время Мартинуса Штейнера. А поблизости поставили памятник погибшим в концлагерях женщинам и детям. Все это происходило еще в колониальные времена, но режим для буров был неизмеримо мягче того, что англичане установили в Индии и других африканских колониях, – видимо, оттого, что буры все же были белыми. Капскую колонию и Наталь англичане оставили за собой, но на месте Трансвааля и Оранжевой республики создали Южно-Африканский Союз, пользовавшийся самоуправлением. Премьер-министром стал Луис Бота, бывший главнокомандующий трансваальской армией буров во время войны, и бурские герои войны заняли несколько министерских кресел (1910 г.).
Но для чернокожих англичане вовсе не стали такими уж «освободителями от гнета буров». Согласно «Закону о туземцах» 1913 г., им передали десятую часть земель ЮАС, но самую бросовую. Никаких гражданских прав не предоставили…
Была и другая англичанка, заслуживающая самых теплых слов, – Мэри Кингсли, известная писательница и путешественница, одно время работавшая сестрой милосердия в госпитале знаменитого доктора-гуманиста Альберта Швейцера. Ухаживая за больными в концлагерях, она заразилась там брюшным тифом и умерла, и было ей всего 38 лет. Во времена, когда существовала еще советская кавалерия, среди прочих команд была и такая: «Шашки подвысь!» Энергичным движением руки шашку поднимали эфесом к самому лицу, клинком вертикально вверх. Это означало отдание воинских почестей – выше простого отдания чести. Читая о подвигах буров (и наших соотечественников), о двух англичанках, тянет отдать неведомо кому команду:
– Шашки подвысь!
Что еще? Сесиль Родс умер в 48 лет (застарелая болезнь сердца), за четыре месяца до окончания бурской кампании и не успел увидеть триумфа его планов (сокрушаться по этому поводу я не буду, наоборот). Под нажимом либералов правительство выделило 3 млн фунтов на восстановление уничтоженных бурских ферм, их отстраивали заново солдаты Китченера, которые их и жгли. Сам Китченер кончил гораздо хуже Родса. Будучи во время Первой мировой уже фельдмаршалом, он отбыл с миссией в Россию на крейсере «Хэмпшир». Крейсер исчез бесследно, как предполагают – но только предполагают – недалеко от северных английских островов. Версий всего две – либо напоролся на немецкую мину, либо был торпедирован немецкой же подводной лодкой (к некоторому моему удивлению, до этой истории так и не добрались вездесущие уфологи и не заявили, будто крейсер похитили инопланетяне – гуляет же «версия», сочиненная отнюдь не уфологами, якобы «Титаник» был зачем-то притоплен еще в мирное время германской подлодкой. Думаю, правды о крейсере мы не узнаем никогда: океан неохотно раскрывает свои тайны, там пропало бесследно немало кораблей, в том числе и больших, найдены на дне (случайно) считаные единицы. Смерть Китченера тоже не вызывает у меня скорби – туда и дорога… Жаль, что поздно.
В 1902 г. вышла примечательная книга англичанина Д. А. Гобсона с красноречивым названием «Империализм», направленная против «жирных котов», банкиров, получавших главную выгоду от войн и колониальных захватов и становившихся инициаторами тех и других. «Всякий крупный политический акт должен получить санкцию и практическую поддержку этой небольшой группы финансовых королей». «Как спекулянты или финансовые дельцы, они являются самым серьезным, единственным фактором в экономике империализма». «Всякая война… или другое общественное потрясение оказывается выгодным для этих господ. Это гарпии, которые высасывают свои барыши из всякой вынужденной затраты».
Через несколько лет идеи Гобсона развил Г. Брейлсфорд в книге «Война стали и золота: о вооруженном мире» – ох, не случайно она была закончена в 1910-м, но свет увидела только через четыре года… Империализм, в первую очередь британский, автор называл «извращением целей, ради которых существует государство, когда могущество и престиж, за которые мы платим, используются для того, чтобы приносить прибыль дельцам». Оба автора отнюдь не левые – просто объективно смотревшие на вещи, критиковавшие британский империализм либералы (во времена, когда либерализм был настоящим, не то что теперь, когда слово «либерал» многими используется как ругательное).
И в заключение – немного об английской поэзии и прозе, собственно, только о двух творцах, Киплинге и Конан Дойле. (Вообще-то он просто Дойл, «Конан» не часть фамилии, а второе имя, но я, как многие, привык именно к такому написанию, как и к мягкому знаку в конце фамилии, и к тому, что доктор – не Ватсон, а Уотсон.)
Киплинг, безусловно, ярый трубадур и бард британского империализма, певец колониальных захватов. Вот только в его творчестве никогда не встретишь ни строк о «превосходстве нордической расы», ни именования туземцев «дикарями». Наоборот, он вполне уважительно относится к достойным противникам англичан, кто бы они ни были. Рассмотрим для примера только одно его стихотворение о завоевании британцами Судана, причем речь идет не о белых суданцах-махдистах, а исключительно черных (в Судане примерно в равных количествах обитают арабы и негры, первые на севере, вторые на юге). Хотя Киплинг и дает им прозвище «Фуззи-Вуззи», в этом нет ни превосходства, ни насмешки. А вот уважение к достойному противнику как раз есть:
За твое здоровье, Фуззи, за Судан, страну твою!
Первоклассным, нехристь голый, был ты воином в бою!
И далее:
