Прошин сидел в салоне лихтера один-одинешенек. Тесный пенал отсека казался холодным, огромным, мерещились сквозняки и космические пираты, хотелось обратно на «Викторию», теплую и уютную. В конце концов Иван выпутался из ремней ложемента в пассажирском отсеке и выплыл в кабину управления.
– Борт АА-23, ответьте, – раздался в динамиках девичий голосок.
– Борт АА-23, слушаю вас, – Иван улыбнулся изображению девушки-оператора.
– Здравствуйте, с прибытием в систему Холтвистл.
– Здравствуйте, спасибо.
– Я «Холт-Контроль», запускаю циклограмму сброса скорости.
– Борт АА-23, вас понял. Вы уж не уроните меня…
– Можете не беспокоиться.
– Кстати, Иван.
– Мэри… Иван, я… попрошу вас…
– Да-да, конечно, устав и все такое, – Прошин откровенно наслаждался замешательством девушки, пробормотавшей:
– Конец связи. – Изображение сменилось видом с датчиков кораблика: планета размером с бильярдный шар, неспешно плывущая сквозь тьму безвоздушного пространства; светило на заднем плане, блеск звезды приглушен светофильтрами…
Циклограмма сброса скорости – это когда на ниточке сложных математических вычислений висит жизнь человека. Гиперболическая скорость позволяет кораблю долететь до планеты за сутки-двое, а значит, не таскать с собой большие запасы продовольствия и воздуха, но стоит только промахнуться, как утлое суденышко направится к границам солнечной системы, стремясь стать межзвездным странником…
Прошину пришлось коротать трое суток, пока Холт стало возможно видеть в блистере кабины без помощи телескопа корабля. Бело-голубой шарик в лучах звезды, правее торчит Колосс – спутник, безвоздушная луна, бывшая некогда межзвездным объектом и, по последним данным, появившаяся у планеты в результате столкновения со спутником местного газового гиганта.
Лихтер под управлением «Холт-Контроля» грохотнул двигателями (Иван дернулся, ремни впились в скафандр). На экране…
– «Контроль», у меня по курсу…
– «Контроль», слушаю вас.
– Прямо по курсу… это буксир?
– Да, – в голосе оператора нетерпение, – к вам отправлен туер, состыкуетесь и продолжите циклограмму, гравитационный маневр вокруг Колосса… Какие вопросы?
– Но он же прямо на меня летит, – слабо запротестовал Иван.
– Не говорите ерунды, – оператор просто взорвалась раздражением, – выполняется маневр стыковки, перестаньте отвлекать.
Прошин аж голову втянул.
Туер торчал прямо по курсу, маленькой звездочкой, камешком-скрупулом покалывая сознание. Иван врубил музыку. В динамиках загрохотали ударные, под вой гитар местная певичка заголосила, как ей не хватает квалифицированного водителя, потому что она, видите ли, машина со сверхзвуковым мотором…
Иван выглянул в блистер. Звездочка как будто увеличилась в размерах…
Певичка заткнулась.
– «Контроль». «Контроль», вызывает…
– Что у вас?
– Мэри, туер идет на лобовое столкновение, – Прошин плюнул на профессиональную этику… жизнь дороже.
– Борт 23-АА, произвожу маневр стыковки, – задолдонила оператор, – к вам направляется буксир…
– Да он врежется в меня сейчас!!! – заорал Прошин.
– Борт 23-АА… – Иван ткнул кулаком, не попал, ударил сплеча в пульт, выключая связь.
Сам, все сам: клавиатура, меню. Командная строка – почему молчит сигналка, вот вопрос, у корабля собственный лидар, он должен предупреждать об опасных маневрах и курсах соседних небесных тел, орать должен не хуже этой телки, которая водилу хочет…
Командная строка: умолчания. Ой, мама, да у меня периферия выключена, и автопилот исполняет программу стыковки, только кто-то веселый поменял знак в параметрах орбиты, и компьютер думает, что ложится на параллельный курс с туером, а сам шпарит навстречу А еще весельчак, покопавшийся в «башке» лихтера, сдвинул влево запятую, и вместо десятых долей скорость стыковки сменилась на вторую космическую для Холтвистла.
Прошин похолодел. Вот так, простенько и буднично, ему подписали смертный приговор, еще и недотепой обозвали.
А в телескопе корабля уже виден серебристый восьмиугольник с вогнутыми сторонами, крохотный носик миниатюрного пилотажного корпуса туера на сверкающем силуэте его необъятной кормы, блеск усиков параванов стыковочного узла. Завыла сирена, голос РИТы запричитал: «Внимание, опасное сближение, начинаю маневр уклонения…»
Нет! Туер пойдет следом, у него четкая программа: захватить лихтер, а топлива хоть залейся. Выключить автопилот.
Думай, думай…
Сосредоточиться среди звона и бряканья сигнализации получалось плохо, что-то причитала оператор по имени Мэри…
– Да заткнитесь вы!.. – Прошин обесточил все динамики.
Что?! Что делать, я сдохну сейчас!..
Вращение? У туера такой же автопилот, он заметит опасный маневр и прервет программу…
Маневровые двигатели. Готовы сопла кормовой установки – ну конечно, подстройка под гравитационный градиент системы, коррекция перед стыковкой… Пусть будет.
Залп – корабль будто в стену ткнулся. Черт, кровь, что ли, из носа?..
Лихтер закувыркался вокруг центра масс, размахивая жилым отсеком, туер улетел куда-то в сторону границ системы. Кормовые сопла коррекционных двигателей, истратив все топливо, заглохли, попытки автопилота стабилизировать вращение ни к чему не привели, и Прошин, придавленный центробежной силой, попросту потерял сознание.
Так, кувыркаясь, под причитания оператора, лихтер вошел в атмосферу Холта.
На обшивке заполыхало пламя. Вращение стабилизирова лось, корабль, объятый огнем, падал кормой вперед. Раскаленный поток воздуха проник в двигательный отсек, реактор, не предназначенные для полетов в атмосфере (межпланетный корабль в атмосфере планеты – ЧП!), и над ночной стороной Холта расцвел мегатонный взрыв. Лихтер падал. Войдя в атмосферу планеты с ускорением в пятнадцать «же», корабль стабилизировал вращение и тормозил за счет «фары» корпуса.
Огненная колесница проскакала через все ночное небо, догоняя линию терминатора. Компьютер корабля активировал программу спасения космонавта. Скорость превышала допустимую и даже у самой поверхности планеты составляла безумные три Маха, но поверхность планеты приближалась, топлива в двигательной установке не осталось, запасы энергии таяли, и компьютер подорвал пиропатроны.
Блистер кабины диковинной птицей вспорхнул в темно-синее небо. Взревел воздух, сплошной стеной вставший вокруг корабля. Кресло с космонавтом, безвольно обвисшим в ремнях, выстрелило вперед и вверх, спиной к потоку. Ураган жадно подхватил новую игрушку норовя закружить, разорвать железными пальцами взбесившихся зефиров, и ускорители ложемента как могли старались стабилизировать падение, не в силах сопротивляться напору стихии…
