Крысятки.
Пятеро пацанов играли. В один прекрасный момент кто-то из них обнаружил, что этот меховой комочек прикольно визжит, если наступить ему на хвост… или на лапу… можно пнуть его, и он смешно покатится по паркету спортзала…
– Что вы делаете!.. – Мальчик рванулся на выручку своему питомцу и попал в руки Учителя.
Один из крысяток, светленький крепыш в спортивном костюме и кроссовках, озорно оглянувшись, наступил щенку на мордочку Щенок закричал. Ему было больно.
– Нет!.. – Мальчик бился в руках детины.
Щенок затих. Маленькое тельце бессильно дергалось под ударами и толчками, пацаны смеялись.
Учитель разжал объятия.
– Убей, – услышал мальчик.
…Потом много чего было. Стрельба и рукопашный бой, штурм объекта в безвоздушном пространстве и охранная деятельность, «Миф двадцатого века» и «Моя борьба», ранения и ушибы.
Но щенок был лишним. Щенка он им не простил.
* * *
Огромное зеркало в туалетной комнате аэровокзала города Москвы (Федеральное образование Холт) привычно отражало блестевшие хромом рукомойники, мрамор стен и пластик дверей кабинок. Непривычной, просто-таки вопиющей своей чужеродностью деталью среди прочего интерьера торчал небритый бледный и красноглазый субчик, пялившийся в зеркало так, будто полированное стекло провинилось в его, субчика, бледности и красноглазости.
Прошин наклонил голову. Вселенная отправилась в неспешную петлю Нестерова, и Прошин поспешил выправить наклон – слишком резко, петля сменилась затяжным штопором, подняв мутную волну в желудке…
Вода. Чуть теплая – а нужен лед, остудить распаленные спиртом мозги…
Прошин надергал бумажных полотенец, вытерся и отошел на пару шагов, разглядывая результат.
Красные глаза останутся – факт. Щетина… ладно, потом. Одежда…
Иван, забывшись, наклонил голову: ого.
Нет, поверх всего куртка. Старая добрая «горка», зимний вариант с отороченным мехом капюшоном. Но дальше…
«Так, братишка, – авторитетно заявил Донни, – тебе хреново. Ну, выглядишь ты так, будто любимую кошку тебе отравили». – «Жабробрю… жабробря…» – попытался Прошин. – «Ну да. Поэтому – держи». – «Не-не-не… Не. Ну, я же не…» – «Держи».
Цветастая рубашка: стадо… стаю… ну, очень много хамелеонов накачали сначала психоделиками, а потом чем-то вроде виагры.
Ремень.
«Теперь ремень. Мужик без ремня… не мужик». – «У меня ремень». – «Ты мужик». – «А у меня подтяжки». – «Ну… ты тоже мужик». – «А у меня нет ремня». – «Блин. Ну, ты странный мужик». – «Дайте два». – «А чего он… такой…» – «А у нас на югах ящерица такая была… У-у-у… Ядовитая до…» – «Здесь женщины». – «Ой, простите». – «Бабу бы…» – «Короче, ядовитая, но кожа – во». – «А ящерица теперь где?» – «Так на ремни извели…»
Штаны.
Прошин порылся в памяти, но штаны, похоже, были его инициативой.
«Да возьми джинсу, да и хрен бы с ней». – «Нее… Что ты понимаешь?..» – «Ничего. А где я ничего не понимаю?» – «Ну, это же „Филин”, братишка. Знаешь, сколько я в нем напустолазил?..» – «Да вы заколебали материться!..» – «Простите». – «Бабу бы…»
Ботинки. Такие… остроносые, с пряжками, кожа с переливами, на Земле сказали бы – крокодил, а здесь… Бог весть что.
Прошин отвернулся от зеркала и, стараясь не привлекать внимания, вышел из туалета.
Внимания он не привлекал: в здании местного аэровокзала народу было раз-два и обчелся, так что Иван процокал своими моднючими ботинками к автоматам со всякой снедью, у автоматов купил бутылку воды, выпил, купил еще одну и, так же цокая каблуками, вышел на улицу.
Пряный воздух чужого мира. Незнакомые созвездия в черной вышине. Машины на парковке перед входом, залитые светом фонарей.
Самолет прилетел в Москву за полночь, и друзья-собутыльники, растолкав Прошина, разбрелись кто куда, оставив Ивану заверения в вечной дружбе да одежду вот… хорошие люди, дай им Бог здоровья. Теперь предстояло найти Джангуляна и… По правде сказать, Прошин совершенно не представлял, чем будет заниматься. Экспедицию отменили, в местный Межкосмос его не возьмут – после всего случившегося, и Джангулян был единственной надеждой как-то наладить жизнь до следующего МТ – а то возьмет и не узнает…
От таких рассуждений давила тоска. В крови ярилось местное пойло, превращая скромного аспиранта в былинного богатыря. Маршрут на коммуникаторе (и коммуникатор восстановили – только стоимость из стипендии вычли) обещал прогулку через центр Москвы по пешеходным дорожкам, вот Прошин и потопал, поминутно оступаясь на покрывшихся льдом лужах и сам себе жалуясь на судьбу.
Он шел мимо ровных рядов таунхаусов с крылечками и плющом вокруг окон. Мимо офисных центров-башенок (не доросли они до небоскребов – башенки) из стекла и стали. Шел мимо низеньких блокгаузов, сбившихся островками, угрюмо зыркающих редким огоньком из узеньких окон…
– Эй, парень, эй!.. – Прошин вздрогнул. – Давай подвезу, давай!..
Темнокожий парнишка высунулся из неслышно подъехавшего авто с шашечками на капоте.
– Нет, я пешком, спасибо.
– Да ты спятил, пацан, – не унимался темнокожий, – по башке ж надают…
Прошин криво улыбнулся:
– Пусть попробуют.
– Ну, как знаешь… – парень сунулся обратно, машина – внедорожник на больших колесах (и с шашечками – что за диво?..) – рыкнула двигателем и унеслась по улице, подпрыгивая на ухабах.
Парк. Или одинокое дерево – как в Аккрингтоне…
С могучей ветки, тянущейся далеко над улицей, спрыгнул человек. Парень в куртке и джинсах, на голове мягкая шапочка, в скупом свете фонарей видна нехорошая улыбка… Из окружающей темени выдвинулись фигуры людей, взяв Прошина в полукольцо.
– Йо, браза, – лениво протянул «брат» в центре, блеснув фиксой, – купи кирпич.
– Га-а, купи, отличный кирпич, – вступил тот… с ветки, – ипотеку возьмешь – дом построишь…
– Замок, – громыхнула фигура сбоку, и голосом, и статью напомнившая гранитный утес перед обвалом.
Парни заржали, уверенные в себе, своей силе, хозяева положения…
Прошин снял капюшон. Все невзгоды, обрушившиеся на него, обрели плоть и кровь, здесь и сейчас не надо было оглядываться на правила и установки, силиться искать в голове знания, умные слова, объяснять поступки… Все стало просто и ясно. Братки попятились – вместо испуганной жертвы перед ними стоял ночной охотник, вервольф, древний страх, мамкиными сказками заложенный в подкорку…
– Ребята, – щелкнули клыки, – как вы вовремя…
…«скалу» Прошин достал длинным прямым в челюсть. Хотелось так – все решить прямым пушечным, и удар свалил здоровяка, заныли костяшки…
Шаг в сторону, удар – хлесткий удар пяткой в голову, чтобы каблуком в лицо супостату, чтобы в кровь…
