– Даже орбитер? – спросил Смит.
– Да любой корабль – сам по себе оружие. Я вон полгорода разнес на маленьком челноке, а тот же ТЭМ, ну, межпланетный корабль, такой бабах устроит, я уж не говорю про МТ…
Смит что-то пробормотал.
– Папа, – внезапно позвала Дженни.
– Что, дочка?
– Папа, смотри…
В комнате был телевизор. Экран закрывало панно с такой сценой, что отцовские чувства профессора кипели, а Смит и Дженни немало веселились от вопросов Арама: «А что дяди с тетей делают?» В конце концов, уступив требованиям профессора, панно сдвинули и включили безопасный телеканал с мультиками, намертво заблокировав видео с сервера заведения. Арамчику сразу стало скучно: мультиками его перекормили, включая к месту и не к месту, лишь бы под ногами не мешался, Арамчик слезно вытребовал у сестры лентяйку и принялся щелкать по каналам. И нащелкал.
Сюжет сменился, но Дженни включила запись: Вазирани. Стоя на фоне главного входа в Университет, ректор говорил:
– Ранее ничего подобного за профессором замечено не было, но вы должны понимать – одинокий человек, замкнулся в себе после случившегося несчастья…
– А вы давно знаете профессора Джангуляна? – спросила журналистка, оставшаяся за кадром.
– Н-ну… – ректор замялся.
– Да со школы я тебя знаю! – закричал вдруг Джангулян.
– Я давно слышал о профессоре, – невозмутимо ответствовал ректор, – но личное знакомство состоялось относительно недавно.
– Сука ты, – сказал телевизору профессор.
– Папа! – воскликнула Дженни.
Между тем на экране возникла фотография девушки. При взгляде на размалеванную мордашку и откровенное одеяние на язык просился эпитет «легкое поведение» – Прошин и Смит понимающе ухмыльнулись, а Дженни немедленно сказала:
– …
– … – повторил Арамчик.
– Дети, – профессор взял себя в руки, – ну-ка прекратить!
– Папа, но ты…
– В первый раз вижу эту женщину – отрезал профессор под воркование телевизора:
– По утверждению Кэти Смит, профессор Джангулян неоднократно позволял себе фривольные действия по отношению к ней и еще нескольким студенткам…
– А, так это студентки? – умилился Прошин.
– Нет у нас таких, – профессор крепился изо всех сил, но видно было, что картинка выбила его из колеи. – Мне надо объяснять, что ничего подобного?..
– Все хорошо, проф, – успокоил его детина. – Я так понимаю, вы с нами?
– Я, э-э-э… Дети, понимаете…
– Папа, мы выдержим, – сказала его дочь. – Тебе нельзя возвращаться, это же ясно.
– Да?.. Ладно… – профессор примолк, переживая случившееся.
– Сколько мы можем находиться… здесь? – спросил Иван.
– Переночуем, и в дорогу, – ответил Смит.
– А разговор-то пишется?
– Только видеоряд, без звука.
– А платить кто будет?
– Пока все бесплатно – хозяйка мне должна кой-чего. Но денег у меня почти не осталось.
– У меня есть…
– У меня деньги и документы в машине остались, – сказал профессор.
– Не беспокойтесь, – отозвался Прошин.
– Нет, я бы, с вашего позволения, побеспокоился, – не унимался Джангулян. – Ладно, хорошо, меня загнали в угол… а ваш какой интерес в этом деле, мистер Смит?
– Профессор, послушайте…
– Нет, Иван, давайте вы послушайте, а то вполне может оказаться, что, кроме вашего кошелька, этому парню и не нужно ничего.
– Да, я понимаю вас, – ответствовал верзила, – ну что ж, я и впрямь человек свободных профессий.
– Гангстер, что ли? – Профессор прямо-таки источал брезгливость.
Прошин обернулся и увидел за спиной Арамчика. Мальчишка, подобравшись поближе, прямо-таки ел глазами Смита: надо же – гангстер! Настоящий!
– Арам, иди поиграй!
– Ну, папа!..
– Пошел вон!.. – Голос профессора сорвался.
Смит удобно уселся на тахте.
– Мне приходится скрываться, как и вам, – сказал он. – Я планировал уйти в одиночку и если бы не одно маленькое недоразумение, – Джон кивнул Прошину, – уже давно топал далеко отсюда. Вам я предлагаю присоединиться только потому, что вот этот человек спас мне жизнь, а так – да зачем мне лишние проблемы, подумайте, проф?..
– Деньги…
– К черту деньги. Все, что у него есть, уйдет на одежду, жрачку, оружие для всех нас. Ты ведь не зажмешься, парень?..
Прошин закивал головой – у него мысль о предстоящем путешествии никаких сомнений не вызывала… уж больно серьезны были те, в черном…
– И потом – подумайте, профессор, вы же умный человек: что будет, если вы сдадитесь? Они не успокоятся, пока не вытянут всю информацию о нем, – толстый указательный палец уперся в Прошина, – и детей не пожалеют, там ведь все напуганы – а вдруг Земля прислала эмиссара? Даже если после этого вас отпустят – они не отпустят, но предположим, – чем вы будете на жизнь зарабатывать? В порнухе сниматься?
Профессор поник:
– Вы правы, конечно…
Глава пятая
Plein air
Холту хватало одного космодрома, Тереторп, выстроенного возле Корк Си. На взлетно-посадочную полосу садились орбитальные самолеты, пять пусковых площадок отправляли в космос орбитеры или ракеты типа «Dragon V» с капсулами безопасности, здесь же стояли производственные корпуса, тянулись склады. Дальше, среди тропического леса, белели домики Центра подготовки космонавтов имени Врублевского, филиала Университета Симпсона. Корк Си стоял в самой южной точке единственного материка планеты, поэтому космические корабли могли выходить на орбиту с любым наклонением, почти не тратя топливо на переходных орбитах. Проект развития космонавтики Колонии подразумевал строительство еще одной площадки в северо-западной оконечности материка, но люди не спешили осваивать северные широты планеты: население Корк Си и Аккрингтона с городами-спутниками стабильно росло, съездить на Вхету разрешалось только по специальной визе, так много народу желало перебраться в теплые края, на севере же за все семьдесят лет существования ФО Холт удалось выстроить только Добржиховец, городок на тридцать тысяч жителей, не считая редких выселков да научных станций окрест.
Где-то через неделю после громкой посадки гостя с Земли, с пусковой площадки космического центра Холта, названного по имени капитана Платформы «Сол насьенте», стартовал орбитальный самолет. Разгонные блоки омыли морем огня стартовые конструкции, оторвали серебристую птицу от земли, потащили в небушко, разгоняя кораблик с раскручивающейся турбиной прямоточника внутри и, отработав свое, упали в джунглях. Дальше самолет поднимался сам, сжигая сотни килограммов дорогого топлива в секунду ради того, чтобы доставить на орбиту только одного пассажира – Юджина Дадли.
