– Мадемуазель, разрешите… – Яков строго следовал инструкции.
– Ах, мерси, – девушка приняла тарелку с салатом.
Десять человек, пассажиры орбитального самолета «Волга», впервые увидели друг друга за обедом. Совместный прием пищи с самого начала предполагал доброжелательный настрой в коллективе, и никто не собирался упустить шанс произвести хорошее впечатление, особенно когда это впечатление предполагается производить на красивую девушку.
А девушка была чудо как хороша. Их обрядили в казенные серые пижамы, которые на мужчинах сидели вкривь и вкось и совершенно не подчеркивали женские прелести, но конкретно эту представительницу прекрасного пола пижама облегала так, что… Может быть, дело было в крас ивой, немного грустной улыбке, тенью мелькавшей на губах. Может, глаза – большие, карие, с длинными ресницами, смотрели так. Может, та же улыбка трогательно морщила правильной формы нос…
– Месье француз? – спросила прекрасная незнакомка.
– Ну дык блин, – отозвался Яков. – Яков.
– Светлана.
– Вы летите на Луну? – Ближайшие пять лет Якову предстояло управлять движением межпланетных буксиров на окололунной орбите, дело свое он знал, любил, и девушек любил, и очень хотел, чтобы Светлана направлялась к Луне…
– Нет, мне немножко дальше.
– Неужели на «Циолковский»? – удивился крепкий сухопарый мужчина азиатской внешности.
Он подмигнул Якову и в раскосых глазах заиграли искорки.
– Нет, мне на «Поллукс Виктори».
– У-у, – Яков поднял руки, – вот кто нас обскакал. Он указал подбородком на Прошина.
– А вам на «Викторию»? – спросила Светлана.
– Да, – пробормотал Иван, краснея.
– Засмущали парня. Света, мы втроем на МТ, – сказала Рута и представила всю компанию: – Я Рута, это Толик, мой муж, это Иван, а этот Казанова уже представился. Ваня, ну ты теперь присматривай за Светланой.
– А за мной надо присматривать? – Светлана позволила себе чуть нахмуриться.
– Света, не обижайся, – улыбнулся Толик, – новичку сложно ориентироваться на космической станции, а Иван у нас опытный товарищ, подскажет, поможет где что. Ему даже зарплату за это добавят, – он подмигнул Прошину.
– Ну, уговорили, – рассмеялась Светлана. – Циолковский – это ведь ученый?
– И ученый, и кочующая станция у газовых гигантов. С вашего позволения – Алтай. Алтай Жунусов.
– Очень приятно.
– Рута, и нас представьте, – попросила импозантная дама средних лет, сидевшая рядом с мужчиной, похожим на нее так, что всем было ясно – это семейная пара.
– Да, – спохватилась Рута, – это наши коллеги, Ежи и Марица, наши с Толиком, в смысле… Мы вчетвером летим на Океан. Ребята, а вы?..
– Мы на Марс, – молодые люди, Любовь и Владимир, сидевшие подле океанологов, оказались учителями географии, отправленными на Красную планету после окончания института.
– Так география же, – Яков сделал упор на слоге «гео», – а вы на Марс, там уже вроде марсография должна быть.
– Да сколько той марсографии, – в тон ему ответил Владимир. – А детишкам надо родину знать, Межкосмос готовит программу реабилитации, будет вывозить марсиан на Землю.
– А вы на орбиту или на планете будете жить? – спросила Рута.
– Школу открывают в Ново-Николаевске, – ответила Любовь, – марсиане деток собирают на планете, детям невесомость особенно вредна.
– Вот жизнь, – вздохнул Алтай, – и на Марсе человеку семья нужна, дети… Своей школы на Марсе не было?
– Нет, – ответил Владимир, – они где сами справлялись, где видеоуроки включали. А сейчас Минобр дал команду открывать общеобразовательную школу и принимать марсиан в земные вузы без экзаменов. Ну, в смысле, только родившихся на Марсе.
– Да им и так везде все без очереди, – пробормотал Яков.
– Это если они сумеют адаптироваться, – заметила Светлана и спросила: – Вас по распределению послали?
– Ну, был конкурс, – сказала Любовь, – по всем вузам России. Им же надо целую школу укомплектовать…
Полетели дни карантина – десять дней процедур, физических упражнений и прочих ухищрений, призванных помочь человеку выбраться из земной колыбели и выжить под жестким светом звезд. Кроме того, отправлявшимся на другие миры предстояло пройти курс первичной адаптации к условиям планеты: прививки, после которых очень хотелось спать, питательные коктейли, провоцировавшие метеоризм и превращавшие весь карантин в сонную беготню вокруг туалета, посещение барокамеры, воспроизводящей атмосферу Холта, Мурома и Океана. Присадили метку-маркер, инъекцию наномашин, расползшихся под кожей – метка показывает местонахождение космонавта в пределах досягаемости связи, так что тянуть волынку в космосе не получается – начальство тебя видит двадцать четыре на семь. На глаза положили бионические линзы. На грунте эта штука не каждому по карману, люди предпочитают пользоваться i-очками, а на космической станции без них невозможно пользоваться метками дополненной реальности, помогавшими ориентироваться в паутине путепроводов.
Прошин стоял у окна. За окном накрапывал дождик – редкость для этих мест. По стеклу ползли капли воды, елочки на аллее Космонавтов умылись и, кроме одной бедолажки, зазеленели стройными красавицами; подрагивала травка под деревьями.
– Никогда не думала, что космос начинается с… – Светлана запнулась.
– С туалета? – также глядя в окно, спросил Прошин. – Да, такая вот специфика.
– Это обязательно… такие мучения?
– Да, – Иван вздохнул. – Врачи выясняют, можем ли мы существовать в условиях чужой планеты… да и в космосе, на борту корабля надо выжить.
– А есть люди, которые не могут… которым нельзя?..
– Да, есть. В космосе ты постоянно под напряжением – в обшивке космического корабля генерируется электромагнитное поле, по-другому не защититься от жесткого излучения, на планете надо что-то есть, дышать местным воздухом – бывает, не получается у человека адаптироваться.
– Да-да, я, конечно, все это читала, учила… но читать одно, а на себе испытать…
– Совсем другое, да, – Иван улыбнулся.
Прошин позволил себе бросить взгляд на собеседницу. Светлана смотрела на него, чуть улыбаясь, и он поспешил отвести глаза и потом поспешил скрыть, что отвел глаза, и потом…
– А что значат эти буквы и цифры? – спросила Светлана после пары секунд таких переглядок.
– Линзы прижились? – спросил в ответ Иван.
– Ну да. Это, наверное, невежливо?
– Да, без особой необходимости лучше не разворачивать AR-метку человека. Или попросить разрешения, – Прошин улыбнулся. – Но мое разрешение у вас есть.
– Спасибо. Я запомню, – сказала Светлана.
