– Свиньи, – повторила Наденька, скрываясь в недрах камбуза.
Из переплетения шлангов послышалось неопределенное междометие, а потом непечатное словцо.
– Да ладно, вылезай, – сказал Прошин, орудуя пылесосом. – Ну, торопились люди, бывает.
Наденька задом выползла из шкафчика и уставилась на Ивана:
– Да там засор, Ваня, – она отбросила рукой в желтой перчатке прядь волос. – Свиньи, б…
– Надежда Сергеевна, – раздался голос из-под потолка, – вы можете подать официальную жалобу в центр управления полетами, можете записать жалобу в судовой журнал…
– Да я так и сделаю! – вскинулась Наденька.
– …но материться перестаньте, пожалуйста, – продолжил Сергей Петрович.
– Держи, – сказал Прошин, передавая девушке пылесос. – Я попробую.
– Ребята, старт через пятнадцать минут, – сказал ЦУП. – Вы как?
– Надя, скажи ему, что управимся, – крикнул Иван уже из шкафчика. – Ну, минут пять задержим.
– Старт вовремя, – сказала девушка в воздух. – А что там, Вань?
– Сейчас, погоди, – Прошин осмотрелся в переплетении труб и проводов, сморщился от запаха. – А, блин… И правда, свиньи…
Он выпутался из потрохов камбуза и сказал, глядя на девушку снизу вверх:
– Диспоузел сломан. Провода отгорели там, что ли… Я уж боюсь подумать, что в санузле.
– Ну-ка, пошли, – Наденька развернулась к задней стене модуля.
Гермодвери санузла открылись. Помещение наполнилось новым запахом.
– Н-да, – сморщился Прошин. – Это чем они тут занимались?
Наденька сглотнула.
– ЦУП, – сказала девушка.
– Слушаю, – Прошину показалось, что голос Петровича приобрел новый бархатистый тон, налился незнакомой силой. Не Петровчина это был голос.
– Посмотрите комплектацию – есть у нас запчасти для камбуза и туалета?
– В туалет – насадки?
– В туалет – весь туалет. И душевой мешок, – голос Наденьки рассыпался льдинками.
– Секунду, – последовала короткая пауза. – Да, все в наличии…
– Отлично, – Наденька повернулась к Прошину: – Марш в ложемент. После старта поменяешь.
Иван было взялся за поручни, намереваясь вытолкать полегчавшее в невесомости тело на второй этаж командного модуля, но тут голос не-Петровича произнес:
– Ты куда это намылилась, звездное дитя?
Иван с Надеждой замерли. Начальник кочующей станции «Циолковский» и отец Надежды, Сергей Иванович Павлов, появился на всех экранах в салоне командного модуля, в рубке управления – везде.
– На Гиперион посмотреть, – с вызовом ответила Надежда.
– У нас спутников мало? – поинтересовался ее отец.
– Ты же сам говорил: пока мои сотрудники не пощупают, на вкус не попробуют – не поверю, – упрямством девчонки можно было кометы останавливать.
– Надя, это сотрудники. Специально обученные люди, – голос Павлова звучал уверенно, но Ивану на секунду показалось, что говорит с ними не начальник, не крутой космен, а отец маленькой девочки, мечтающий хоть одну родственную душу уберечь от невзгод и напастей Внеземелья.
– А я что, не обученные? – Наденька закусила губу. – Значит, как документы готовить – Надя вперед. Как образцы собирать – давай, дочка. Как рванину всякую списывать – алга. А тут вдруг квалификации не хватает.
Ее голос явственно задрожал.
– Надюша, но мы же с тобой обсуждали это, – голос начальника зазвучал непривычно мягко. – Если ты будешь слишком много времени находиться вне гравитационного объема – не видать нам Земли.
– Папа, ты мне не доверяешь? – Слезы, выступившие было на глазах девушки, высохли.
Павлов замялся.
– Старший техник Прошин, занять место в ложементе, – срывающимся голосом, но достаточно уверенно скомандовала девчонка. – Стартовая команда, пятиминутная готовность, ключ на старт.
– Есть ключ на старт, – отозвался Сергей Петрович.
– Товарищ начальник станции, прошу подтвердить разрешение на вылет, – Иван с Надеждой уселись в ложементы рубки управления.
– ЦУП, доложите готовность миссии, – сказал Павлов.
– Товарищ начальник станции, – отрапортовал Петровчин. – Экипаж космического аппарата «Аэлита» прошел медицинское освидетельствование согласно плану, к полетам в системе Сатурна подготовлен и проинструктирован. Личные системы жизнеобеспечения экипажа протестированы, работают хорошо. Космический аппарат «Аэлита» готов к вылету: на борту создан запас дыхательной смеси – основной, запасной и аварийный, создан трехнедельный запас продуктов и питьевой воды. Сформирована спасательная группировка гулетов, к настоящему времени вышедшая на расчетную орбиту; максимальное время достижения точки встречи для каждого аппарата, порядка тридцати шести часов. Начальник дока космических кораблей Петровчин.
– Полет разрешаю, – сказал начальник. – С богом, дочка.
– Поехали, – ответила Надежда.
Операторы включили катапульту, и диковинная конструкция пришла в движение. На грудь словно опустили мешок с мукой. Опустили плавно, сначала просто исчезла невесомость, вернулся собственный вес, и глупое тело успело обрадоваться: «Ой, здорово», – но тяжесть все увеличивалась, выдавливая воздух, вжимая в кресло, казавшееся теперь чуть мягче бетонной стены, и пришел страх, и они кричали в голос, а потом сил для крика не осталось, из горла рвался надсадный хрип, и вся Вселенная перестала существовать, осталась только эта проклятая тяжесть, от которой вовек не избавишься…
И все кончилось. Быстро – раз, два, три – кончилась перегрузка, рывком вернулась возможность дышать, и они дышали так, что получили гипервентиляцию легких и сопутствующую ей эйфорию.
– «Аэлита», доложите обстановку на борту, самочувствие экипажа, – потребовал Папа.
– ЦУП, докладываю, самочувствие экипажа в норме, – Наденька вопросительно посмотрела на Ивана, – все системы работают нормально… Отлично все.
– «Аэлита», понял вас. Прошина я не слышал.
– Старший техник Прошин чувствует себя хорошо, – Прошин изо всех сил старался не закатиться в дебильном хихиканье. – Прошу разрешить хозяйственные работы.
– Работы разрешаю, продолжайте полет, доклад каждые полчаса, запись ведется.
Прошин потянулся в ложементе, издав нечто среднее между рычанием и довольным стоном.
– Чуть не убили, засранцы, – сказал он, глядя на напарницу.
Прежде чем девушка придумала ответ, из динамиков прозвучало:
– Мы все слышим.
– А, чтоб его, – вяло отреагировал Иван, отстегиваясь.
– Что будешь делать? – спросила Наденька.
