Честно сказать, задолбал он меня уже этим «стандартным протоколом»!
– А чуть конкретнее?!
– За второй пригодной для движения грузового автотранспорта дорогой, которая здесь обозначается как Метса-тие-какси, проходящей через лесной массив Кууромется, о боестолкновении на которой нам недавно доложил этот сапер, километрах в девяти-десяти в направлении на запад, расположено озеро, обозначенное на местных картах как Мятя-ярви, самое крупное в тамошней группе озер. На южном берегу этого озера расположено несколько десятков деревянных и каменных строений, как жилого, так и хозяйственного назначения. На картах это скопление обозначено как Лахо-маатила. Это или хутор, или рыбацкая фактория. Странная отметка о существе вида homo sapiens, биометрически близкого к нашему Объекту, была зафиксирована именно там. А сейчас и местоположение нашего агента определяется примерно в том же месте, с разницей в несколько сотен метров…
Ну да, страна Суоми – сплошные, блин, озера. Как выразился один известный писатель-маринист в ту войну – непонятно, зачем в этой Финляндии озер столько? Вместо земли на каждого жителя, считай, по озеру приходится. Оттого они, верно, и злые, как сомы…
– А первая отметка что – взяла и исчезла? – уточнил я, сразу же прикинув, что «мятя» и «лахо» по-фински означают примерно одно и то же, а именно – «гнилой». Стало быть, «гнилой хутор» на «гнилом озере». Ну и названия, едрит их налево! Чувствуется то еще «курортное местечко». Просто зашибись!
– Нет, первая отметка осталась на прежнем месте.
– И что?
– Судя по всему, этот Лахо-маатила хорошо охраняется. И наш агент явно содержится в изоляции, хотя выбраться оттуда для него особой проблемы не составляет.
– Тогда почему он все еще там?
– Наша поисковая аппаратура зафиксировала в темпоральном поле фоновые помехи совершенно определенного типа. И эти помехи свидетельствуют о том, что некто включил на полную мощность один прибор, который был у нашего агента с собой.
– И чем чревато использование такого прибора?
– Для нашего агента ничем. А не имеющие ценности и не представляющие явной угрозы существа вида homo sapiens, не подготовленные и непривычные к подобному, при включении такой аппаратуры могут сойти с ума или временно выпасть из реальности, поскольку это включение вызывает локальный хроносдвиг.
– Это как?
– У нашего агента с собой стандартный портативный Реттунг из НИКа.
– Чего-чего?
Как говорила кэрролловская Алиса – все страньше и страньше…
– Так называемый «Спасатель» из Носимого Индивидуального Комплекта. Так вот – Реттунг имеет много рабочих функций и часто применяется для маскировки носителя в экстренных случаях. Реттунг имеет для этого два основных режима, которые у нас называют «ферланг» и «унзихт»…
– С этого места, пожалуйста, помедленнее и чуть подробнее, – попросил я, при этом понимая (скудные языковые познания все-таки не делали меня полным придурком), что «ферланг» это, наверное, от немецкого «ferlangsam», т. е. «замедление», а «унзихт» от «unsichtbar», т. е. «невидимость» или что-то типа того.
– При включении предназначенного для статичного состояния режима «ферланг» все живые и неживые объекты в радиусе действия прибора, если можно так сказать, фиксируются во времени в моменте его включения. А режим «унзихт» предназначен для состояния движения, и при его включении носитель Реттунга становится как бы временно невидимым для всех остальных, поскольку зрительно они фиксируют его лишь в точке включения данного режима. Это очень удобно, к примеру, при уходе от преследования или если требуется незаметно подобраться к кому-то или чему-то. При этом, если «ферланг» включен на полную мощность, все попавшие в поле действия Реттунга выглядят абсолютно неподвижными для тех, кто находится вне радиуса действия прибора. И те, кто находится вне радиуса действия прибора, не смогут ни подойти к ним, ни как-то связаться с ними.
– Это как? – спросил я, понимая, что от попыток понять и представить все это у меня начинает побаливать голова.
– Если совсем коротко, то для тех, кого накрыло полем работающего прибора, и тех, кто находится вне его, время течет с разной скоростью. Те, кто остался снаружи, видят тех, кто внутри, по состоянию на момент включения режима. Они могут даже подойти к ним, но ничего не смогут сделать, поскольку обнаружат на месте не живого человека, а лишь его изображение, поскольку тот, кто находится внутри, будет неизбежно перемещаться в пространстве. Разумеется, если он сразу после включения режима не зафиксировался на месте. Но это крайне маловероятно. То есть при включенном режиме «ферланг» любой контакт между попавшими внутрь радиуса действия поля прибора и всеми остальными практически исключен. Тем более что те, кто находится внутри, видят все то, что происходит за пределами радиуса действия прибора как бы в убыстренном темпе. То есть одни со стороны выглядят замершими на месте, а вторые – бегающими и мельтешащими. И соприкоснуться друг с другом они не могут.
– А выйти за пределы радиуса действия поля этого самого вашего Реттунга они что, не догадаются? Совсем, что ли, дураки?
– Это не так просто, как может показаться. Радиус действия, конечно, можно регулировать, но у включенного на полную мощность в режиме «ферланг» Реттунга он может составлять несколько сотен метров. При этом у тех, не имеющих ценности и не представляющих явной угрозы существ вида homo sapiens, которые находятся внутри этого радиуса, обычно происходит быстрое расстройство основных функций организма…
– То есть они просто лежат пластом, мычат и какают в штаны?
– Да, примерно так.
– И сколько, интересно, может проработать в таком режиме этот ваш этот Реттунг?
– На несколько недель непрерывной работы питания прибора однозначно хватит.
– Полный писец! А чего тогда этот ваш агент ждет?
– Если он находится за пределом радиуса действия Реттунга в «ферланг-режиме», то он точно так же, как и все прочие, не сможет ничего сделать внутри этого радиуса. При этом, по инструкции, он не может бросить свой НИК и поэтому остается на месте рядом с ним.
– То есть кто-то посторонний, к кому в руки попал этот ваш Реттунг, решил от нечего делать понажимать на кнопки и в итоге влип по самое не могу, получив вокруг себя некую «мертвую точку», населенную «спящими красавцами»? И что теперь можно с этим сделать?
– НИК можно либо дистанционно подорвать, либо аварийно отключить «ферланг-режим» с помощью стандартного пульта, который имеется у любого старшего оперативной группы. Подрыв довольно опасен, поскольку этот взрыв будет равен примерно килотонне в тротиловом эквиваленте, а значит, может пострадать и наш агент. При этом и для подрыва и для отключения НИКа старшему группы, то есть в данном случае мне, необходимо приблизиться вплотную к Реттунгу. Для подрыва нужно определить точное расположение прибора, чтобы минимизировать возможный ущерб, а это можно сделать только визуально. А для отключения нужно подойти вплотную, чтобы на пути не было толстых стен, магнитных или электрических помех и прочих препятствий.
