– Назначаю вас командиром абордажной партии. После удачного захвата корабля именно вы вступаете в его командование. Удачи.
– Есть.
Старпом никак не выдал своих чувств, лицо его было невозмутимым, но я приметил, как глаза у него радостно блеснули. Ему уже тридцать девять лет, и он выработал ценз, пора уже принять командование каким кораблем, но не было свободных, а тут был его шанс, и я отлично это понимал.
– Передать «Авроре»: открыть огонь по стоявшим на якорях грузовым судам сразу, как начнется абордаж японца. Расчетам броненосца запрещается использовать крупный калибр, пока идет абордаж, использовать средний и малый по судам и порту.
Японцы забеспокоились, но было поздно: подошедший броненосец мягко, показывая отличную выучку команды, притерся к борту японца, полетели «кошки», и как только корабли соединились, на палубу крейсера японцев с ревом хлынула толпа матросов. На таком типе кораблей четыреста пятьдесят – пятьсот моряков в команде. Пока орудия «Авроры» и броненосца работали по порту, корабль брали отсек за отсеком, не стесняясь использовать оружие. Полчаса, и тот очищен. Пленных сталкивали за борт – берег рядом, доплывут, а если не умеют, что ж, судьба такая.
Я выделил пятьдесят матросов и двух офицеров бывшему старпому, теперь его должность принял капитан второго ранга барон Цербер. Тому должно хватить, это по сути перегонная команда.
Мой броненосец уже отошел от борта трофея, и заговорили орудия главного калибра, когда на японце усилился дым из труб, подали пары. Поднимая якоря, крейсер снимался с места стоянки, следуя за броненосцем, а «Аврора» и «Александр Третий» лупили из всех стволов, не жалея снарядов (запас мы с собой большой привезли), по всему, что было привлекательным в качестве цели. Курсируя по рейду, мы отправили на дно порядка сорока судов, что стояли на якорях. Десятка два горели, часть потоплены миноносцами, которые использовали торпеды. Были разрушены сооружения порта, горели склады.
А когда за Токио вдали начали взлетать зеленые ракеты, сигнал о помощи от гвардейцев, то главный артиллерист броненосца лично поднялся на мачту (ему там телефон заранее установили, корабль я остановил, положив в дрейф) и начал корректировать огонь. Ориентировался по ракетам, что гвардейцы пускали, помечая позиции противника. Вот по ним и били орудия с полчаса, пятьдесят снарядов выпустили, пока не взлетели красные, сигнал отбоя.
Дальше, постоянно стреляя, мы на полном ходу направились обратно. То, что береговые батареи с одной стороны захвачены, уже стало известно, когда мы подходили нам подали сигналы ракетами. А вот с другой стороны по нам стреляли, и вокруг вставали столбы воды, три попадания было без пробитий, ну и мы в ответ, капониры с орудиями скрылись в разрывах. Сторожевое судно обнаружили выбросившимся на берег, оно изрядно дымило. Гвардейцы, захватив орудия, открыли по нему огонь и попали. Я на это и рассчитывал, не зря же отправил с ними мичмана-артиллериста с шестью матросами.
Покинув залив, мы отправили к берегу «Читосэ», принять на борт гвардейцев роты, что нам так помогла. Один миноносец тоже стал принимать гвардейцев. Второй я отправил за транспортами. А пока там шла погрузка шлюпками – это небыстрое дело, на трофее всего пятьдесят матросов, – мы отошли и открыли огонь по береговым батареям на другом берегу. Тут работали только главные орудия броненосца. Для «Авроры» далеко. Закончив, мы вчетвером отправились к месту встречи, где будем забирать десант генерала Бакулина. Надеюсь, у них все получилось. Честно скажу, освободить наших я решил, когда узнал о существовании лагеря для военнопленных, но раз удалось взять трофей (команда капитана первого ранга Буракова его еще осваивала, от трупов японцев только недавно избавились), то надеюсь за счет освобожденных пленных пополнить ряды команды трофея. Своих моряков взад потребую, они броненосец от и до знают, а Бураков офицер въедливый, новую команду натренирует быстро.
Не успели мы отойти от поворота к Токийскому проливу и на двадцать морских миль, как увидели дымы впереди. Миноносец и «Аврора», набирая скорость, по моему приказу направились встречать гостей. Вскоре загрохотали орудия. Это оказались японцы. Два миноносца сопровождали довольно красивую яхту, большую, на паровом ходу. Защищали ее до конца. Один пошел ко дну, второй изувеченный смог доползти до берега и выкинуться на отмель, а капитан яхты спустил флаг и принял абордажную команду с «Авроры».
Когда мы подошли, судно уже было осмотрено. Никто из команды крейсера и миноносца по-японски не говорил, поэтому я на своем капитанском паровом катере добрался до борта «Сакуры» – вот же совпадение – и поднялся на борт. На палубе были выстроены команда и пассажиры яхты, пять десятков человек общим счетом. Лейтенант, что командовал досмотром, подбежав, быстро доложился. Кивком приняв его доклад, я по-японски спросил у капитана яхты:
– Кто такие, кто пассажиры и куда следуете?
То, что это непростая яхта, было понятно, иначе миноносцев в сопровождении бы не было. Да и императорский штандарт на яхте намекал, кому та принадлежала. А яхта хороша – возможно, себе оставлю в качестве трофея, выкупив судно.
– Господин офицер, на яхте путешествуют фрейлины императрицы…
– Не стоит лгать, капитан. Вы, я вижу, опытный морской волк, и ложь вас не красит, – сказал я ему и слегка поклонился одной из девушек лет шестнадцати в дорогой национальной одежде. У меня настольная книга в каюте, трофей с японского судна, там фотографии всей японской императорской семьи и их жизнеописание. – Принцесса Цунэ, рад вас видеть с подругами и младшей сестрой в этот чудесный день.
– Вы нас убьете? – спросила та, слегка подняв подбородок.
Ей было страшно, очень страшно, но внешне она старалась не показывать своего испуга. Однако ее младшей сестре это не особо удавалось.
– Убить? Ну что вы, такие прелестные и красивые девушки должны жить…
Договорить я не успел. Среди стоявших в ряд команды и пассажиров было несколько офицеров – видимо, телохранители, – и вот один из них, взмахнув рукой, отправил мне в горло нож, вытряхнув его из рукава. Знаете ладушки? Вот я так же хлопнул ладонями, между которыми остался торчать нож. Два матроса тут же бросились к офицеру, пинками вытолкнули его и стали обыскивать, а потом вязать, заодно и остальных досмотрели.
– Лихо вы, товарищ капитан, – в изумлении покачал головой лейтенант.
Команды кораблей и судов, когда начались боевые действия, быстро переняли правила общения с команды «Паллады», и когда мы прошли бои в Токийском проливе, обращение «товарищ» прочно вошло в обиход. Мы теперь считаемся обстрелянными. Под огнем береговых батарей были, да и сами изрядно постреляли. А по поводу ножа – я раньше тренировался, конечно, но вот так поймал впервые. Повезло. Да и эффектно получилось.
– Тренировки, и ничего более, – хмыкнул я и, изучив нож, убрал в карман раритет, а сам укоризненно покачал головой японцам: – Я не собираюсь навредить принцессам, даю слово офицера. Более того, я не смею брать вас в плен или играть вашими жизнями, принцессы. Я лично сопровожу вашу яхту к Токийскому заливу, чтобы вы в безопасности проследовали к Токио. К сожалению, город и порт, как и дворец, пострадали от обстрела с моих кораблей. Но надеюсь, неудобства будут временными. А сейчас, пока мы возвращаемся, прошу принцесс проследовать на борт моего корабля. Приглашаю вас на обед, он как раз готов. Можете взять с собой фрейлину, если вам так спокойнее.
