Книга Сеятель, страница 9. Автор книги Владимир Поселягин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сеятель»

Cтраница 9

– Так вылечишься и пойдешь в усадьбу. Ты холоп некрасовский, им принадлежишь. Как и все мы, крепостные. Некрасовым два села и с десяток деревенек принадлежит, земель много, да больше все леса.

– Угу. Когда там крепостное право отменили? Черт, не помню. Но до семидесятых точно. Ладно, выясню еще.


Сказать честно, было откровенно скучно. Лежал я нагишом, ходить уже мог, на второй день начал вставать, в бадью ходил по естественным надобностям; теперь хоть избушку проветрили, постельное постирали. Так шел день за днем, я постепенно восстанавливался. Уже сам вполне активно ходил, раны на спине заживали, всего семь следов от кнута. Били по голой коже, ничем не прикрытой после купания, так что неудивительно, что Михаил такие травмы получил. Как смог, я взял на себя готовку в доме и готовил так, что лекарка была в восторге. Ей приносили провизию, и вот из овощей, редкого мяса и рыбы я готовил разносолы. А то уж больно у той все просто, всего четыре вида блюд, которые она попеременно готовила, а тут я за три недели три десятка разных выдал. Даже пару салатиков. Тут рядом тропа из Китая проходила, поэтому неудивительно, что у деревенских рис и специи встречались. Готовил плов.

Когда смог выходить во двор, чистил тропинки деревянной лопатой, двор очистил. Когда снег выпадал, повторял процедуру, больно мышцам на спине было, растягивались, но я работал, чтобы разработать их. Одежда Михаила была тут же. Ее оставили. Это исподнее, кальсоны и рубаха. Утепленные. Потом штаны и что-то вроде унтов или онучей, не разбираюсь, но теплые, как валенки. Парень носил портянки, носков не было. Потом рубаха, жилетка из овечьей шкуры и тулуп. Треух. Веревка вместо ремня. Одежда справная, видно, что помещик для своих работников не скупился, деревенские куда как беднее одеты были. Я видел. К старухе часто больные прибывали, даже из других деревень, она их осматривала, ставила диагноз и выдавала лечение, получая оплату за свою работу. Это я так описал сухо, а в действительности мне за этим театром наблюдать каждый раз было в одно только удовольствие. Больные, особенно женщины, причитая, описывали свои болячки и проблемы, лекарка, слушая и тоже причитая, успокаивала их, обдумывала, чем лечить, выдавала снадобье, если имелось, и выпроваживала. Тратила на одну пациентку от часа до двух. Мне вообще кажется, что некоторые из женщин приходили просто поболтать, узнать свежие новости, свои рассказать. За три недели в избушке побывало три десятка пациентов. Если какие болезни в интимной сфере, то меня выгоняли на улицу. Вон лопата, чисти двор.

Память Михаила не проявилась, сверхспособности тоже. У старосты деревни было зеркало, обломок, довольно дорогое имущество. Я с помощью него смог себя осмотреть, лекарка попросила зеркало до вечера. Ничего так, симпатичный, пшеничные волосы, постриженные в модельную стрижку «горшок». Зеленые глаза, вполне правильное лицо с красивым носом. Не как у местных, картошкой. А не затесался ли кто в крови парнишки из дворян? Подбородок массивный, с ямочкой в центре. В общем, эталон мужественного красивого лица. Тело крепкое, видно, что работой часто нагружали.

В данный момент, одетый в свои одежды, я тянул от реки санки с тремя полными ведрами – хозяйка попросила запасы воды пополнить, вот и выполнял. Там прорубь пробита, черпаешь деревянным черпаком, сливаешь в ведра и доставляешь. Мне с коромыслом лень было ходить – что я, баба? И вот так, буксируя санки, стараясь не рывком, иначе вода выплеснется, а мне еще две ходки делать, я заметил, как со спины, по единственной улице деревни, от реки несется карета, поставленная на санный ход. А перед ней трое верховых. Так что я поспешил сойти с тропинки, в сугроб, и дать дорогу. Только все равно один из верховых попытался достать меня кнутом, но я ушел от удара. Половину воды выплеснул. И чего лекарка не у реки, а у леса на опушке живет? Через всю деревню ходить приходилось. А карета, доехав до домика лекарки, остановилась, один из верховых уже стучал в дверь, громким голосом зовя хозяйку. Вернувшись на тропинку и гадая, кто это может быть – дворяне какие-то или помещики, – я стал буксировать санки дальше. Дойдя до подворья, обошел карету (там кучер коней обихаживал), затащил санки и, сняв ведра, направился к сеням. Нужно в бадейку в доме слить. Тут после всех приключений воды на одно полное ведро наберется, если по всем трем посчитать.

Я видел, подходя, как из кареты достали маленькое тельце. Кажется, даже детское, и занесли в избу. Слышалось бормотание лекарки, и мне сильно не понравилось беспокойство в ее голосе. Похоже, дело худо.

– Посторонись, – велел я и, пройдя к печи, слил ведро в бадью, после чего поставил его на лавку и осмотрелся.

В избе у дверей стояли трое верховых, судя по всему служивые, в форме, при саблях и ружьях, хорошо одеты. На кровати, где я спал, да и сейчас сплю (хозяйка на печи, там ложе занавеской скрыто), лежала девочка лет десяти, видимо дворянка, волосы светлые разметались по валику подушки. В ее ногах сидел мужчина, тоже в форме и при сабле. Но кто он, я без понятия: когда я в царской России жил, такую одежду уже не носили. Я приметил, что девочка лежала на боку, поджав колени. Лицо бледное, в капельках пота. Верхнюю одежду с нее уже сняли, вон она на вешалке. Но я и так скажу что с ней, с первого взгляда.

– Можно? – спросил я у отца ребенка – об этом было нетрудно догадаться, сходство, как говорится, налицо.

Лекарка, которая тоже поняла, что дело плохо, отступила, кивнув. Отец девочки меня изучил взглядом и тоже кивнул. Быстро сняв треух и тулуп, бросив на лавку, я потер ладони друг о друга, согревая руки, и, присев у кровати, сказал:

– И кто это у нас тут лежит? Кто этот белокурый ангел? Как такая красавица оказалась в наших диких местах?..

Так задавая вопросы специально подобранным чарующим голосом, я оттянул веко, осмотрев зрачок, осмотрел язык, посчитал пульс, крайне осторожно пропальпировал живот, спрашивая, где больно. Да, последние сомнения отпали: воспаление аппендикса в тяжелой форме. Девочка, по сути, не жилец. Встав, ласковыми словами успокаивая девочку, я посмотрел на ее отца и молча кивнул на дверь. С девочкой осталась хозяйка, а мы вышли во двор. Я накинул тулуп и шапку прихватить не забыл.

– Часа четыре проживет, не больше. Воспаление кишки у нее, как лопнет, так от болей в животе вскоре и помрет, – стараясь говорить понятным языком, без медицинских терминов, сообщил я отцу. – Это лечится, и довольно легко. Хирургическим путем. То есть разрезается живот, удаляется кишка, ушивается. Накладывается шов. Тут есть только несколько моментов. Привезли поздно. Даже сейчас можно спасти, но нет хирургических инструментов и обезболивающего. Это или эфир, или наркотики. Возможно, знаете, белый порошок, от которого люди становятся безумными или счастливыми.

– А опиум подойдет? – вдруг спросил отец девочки. – Мы недавно конфисковали. Китайский.

– В принципе, да, только я дозировки не знаю. Если есть, то думаю, справлюсь и без хирургических инструментов, потребуется пара острых ножей, иголка с ниткой и довольно много спирта или другого алкоголя. У вас есть шовный материал, то, чем раны зашиваете?

– У меня есть, – сообщил один из всадников.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация