— Боюсь, что лъэрд Николет будет в ярости.
— В этом нет никаких сомнений! — Август осклабился, глядя, как распахнулась дверца экипажа.
В этой игре я не выбираю стороны, держусь только за себя. Все мне лгут, все меня используют, и я об этом не забуду.
Но я и не ожидала ничего другого.
Предательство ранит, только если ты его не ожидаешь. Ожидаемая боль не разобьет тебя, не поставит на колени.
Прощаясь, Август сказал:
— Лъэрды ведь не знают, что вы собираетесь участвовать в испьланиях?
Я покачала головой.
— Я бы не стал с ними откровенничать. По крайней мере, до того момента, как вы все вместе войдете в храм. Скажете, что пришли их проводить!
Когда я шла по коридору, все еще слышала довольный смех Августа V.
Меня вывели к свободному экипажу, и через минуту мы уже ехали в направлении катакомб. Я должна показать лъэрдам, что возвращаюсь по собственной воле, как и обещала. Я способна скрыться от слежки Риона и не подчинюсь его грубости.
Это важно для наших отношений, мое возвращение. Лъэрды близки мне по крови, по моей незнакомой крови, в которой, как оказалось, живет мгла. Мне жить рядом с этими мужчинами, мне стоять рядом с ними на испытаниях. Я не трофей на поводке, я их ровня, уж если не по силе, то по характеру точно.
Я дремала под ритмичные покачивания экипажа и мелькание пейзажа за окном. Жилые районы сменились парком, пение птиц и вечерняя прохлада умиротворяли.
Все может сложиться не так уж и плохо, подумала я, глядя на цветущий кустарник на берегу озера. Согнутый под тяжестью соцветий, он полоскал ветви в воде. В Амадене красиво и спокойно, даже в воздухе витает благополучие. Здесь не нужен комендантский час. Светлая магия контролирует все, даже погоду.
И за всем этим стоит Август V. Он предпочел бы взять меня под контроль и диктовать каждый шаг, но наоборот, ведет себя осторожно. Либо ему нужно, чтобы я помогла ему по собственной воле, либо он боится лъэрдов. Или и то, и другое. В любом случае я попаду на испытания, а это главное. И с лъэрдами найду общий язык. Нам с ними по пути, хотя бы до испытаний. А после… все по договору с Августом. За последние сто лет было всего два случая, когда в испытаниях побеждали столичные съэры, и оба они впоследствии служили на благо Амадены. Я выполню свой долг перед Августом, а потом вернусь домой и помогу Аннет.
А если проиграю, то найду способ помочь Аннет другим путем. Съэр Балион кажется сговорчивым мужчиной, да и Август поможет пристроить Аннет в столице. А на следующий год я снова попытаю удачи в испытаниях.
У меня есть план, а это уже что-то. Несколько дней назад у меня была всего лишь слепая надежда.
Я снова посмотрела на кустарник. Малиновые соцветия окрасили воду в красный цвет, как расплывшиеся кляксы на глади озера. Это вызвало странное волнение, как будто в форме этих клякс таилось нечто важное, предвестник беды. Поверхность озера гладкая — ни ряби, ни морщинки…
Мне потребовалось слишком долгое время, чтобы понять, откуда взялось ощущение беды. От неподвижности. От застывшего пейзажа за окном. Экипаж едет достаточно быстро, а я смотрю на соцветия в воде — как долго? Минут пять? И за окном ничего не меняется.
Раздался странный треск, как от разорванной в сердцах бумаги, и по поверхности озера пробежала трещина. Она двинулась дальше, разорвала тропинку, кустарник, ровно выстриженную траву. Края трещины раздвинулись, и наружу полился слепящий свет.
Отпрянув от окна, я упала на пол экипажа. Резь в глазах была настолько сильной, что я не могла дышать. И закричать о помощи не могла. Если я ослепну, то не смогу себя защитить. Чтобы отразить удар, я должна его видеть, должна настроиться на самый его центр. Должна хотя бы подняться на ноги, чтобы вступить в бой.
Скрипя зубами, я поднялась на колени. Я шаталась, обливалась слезами, но смогла разомкнуть веки. Достаточно, чтобы увидеть, как неумолимая трещина врезалась в экипаж, раскалывая его на две части. Она прошла совсем близко, обдавая меня запахом гари и смерти.
На полном ходу карета развалилась на части, как скорлупа.
Я с размаха упала на землю, которая и землей-то не была, а светом, только слепящим светом. Я призвала дар, напряглась всем телом, пытаясь отразить свет, но невозможно отразить то, что везде, со всех сторон.
Несмотря на боль и на впившийся в горло страх внутри меня поднялись воспоминания, как волна горечи. Чувство вины, яркое как пламя. Мой дар не помог спасти Аннет. Нам угрожала патрульная дуга, несущая в себе сотни разрядов под разным углами. Я не могла отразить их все, не могла рассчитать, какие из них поразят моих друзей. Единственное, что я могла сделать — это вытолкнуть одного из них из-под убийственного прицела.
Только одного из них.
Я царапала ногтями землю, выла от напряжения, но замкнула-таки защиту. Закрылась в нее, как в кокон. Я не могу отразить этот немыслимо яркий свет, нападающий со всех сторон, но я могу не пускать его в себя. Я закрыта изнутри.
Закрыта, закрыта, закрыта, — твердила без умолку.
Свет вокруг меня наливался силой. Я ощущала, как гудит его мощь, пламенем облизывает все вокруг. Не знаю, сколько еще смогу продержать зеркало. Я никогда не держала удар такой силы. Я попала в светлый источник? Это бы многое объяснило, однако случайно попасть в источник невозможно. Они очень важны для Амадены, поэтому защищены и к ним не подберешься. Только если… Вспомнились слова Ветра, что король угрожал использовать переносной источник, чтобы запечатать катакомбы.
Я ползла вперед, подальше от трещины. Вдали угадывались очертания пейзажа, первый проблеск надежды, и в этот момент рядом раздался душераздирающий крик. Свет стал еще ярче — если это вообще возможно — а потом зашипел как вода на горячих углях. Передо мной возникло темное пятно, оно змеей обвилось вокруг, обдавая холодом, и полетело дальше.
Это подарило мне несколько секунд, чтобы прийти в себя.
Я сосредоточилась, призвала все свои силы, и зеркало наконец ответило привычной и такой желанной дрожью. Я отражала свет, а хлыст мглы полосовал его, рубил, уничтожал. Свет рассыпался пятнами, стекался к центру, уходя как дождь в водосток.
В этот момент меня обхватила сильная рука. Сдавила под грудью, как обруч, и прижала к мужскому боку.
— Замрите и не смейте визжать! — раздался знакомый и очень недобрый голос.
Хлыстов мглы оказалось несколько, и все они исходили из правой руки Риона, но жили своей жизнью. Свет опадал, и теперь я могла разглядеть, что происходит вокруг.
Я бы предпочла этого не видеть.
Мужчина с петлей мглы вокруг шеи. Его глаза закатились, из раскрытого рта не вылетало ни звука. Ноги бессильно свисали. Мгла держала его над землей, а потом, убедившись, что он перестал бороться, бросила на землю. И тут же набросилась сверху, заползая в глаза, в рот, в нос, заполняя его целиком.
