Я обернулась.
Рион поравнялся со мной и пошел рядом. Вокруг не было видно ничего, кроме светлячков. В этот раз им нечего бояться, в Рионе нет мглы, даже его глаза другого цвета — светло-серые, ясные. Он не касается меня, не тащит вперед и ничего не говорит. Но его взгляд…
С таким взглядом сходят с ума. Даже на пике наслаждения в его глазах не было такой бури. Казалось, он не видит ни светлячков, ни сердце Треоста, потому что на моем лице написана правда, которую он искал всю жизнь, и только что прочитал.
Осознание прошло по телу горячей волной, настолько сильной, что на глазах выступили слезы.
Сейчас между нами нет магии, нет притяжения стихий. А значит, не должно быть и страсти, безжалостной, как пламя Треоста.
Должно остаться только неловкое равнодушие с налетом враждебности.
Но я ощущаю ее, тягу, безумную, переворачивающую душу, ломающую суставы. И Рион тоже ее ощущает. Она выше магии, сильнее воли Треоста. Она меняет Риона, делает его взгляд темнее, глубже, у нее свои искры, и дрожь от нее сильнее и ярче.
Рион твердил, что между нами только игра стихий, и я ему вторила и сама надеялась на это, особенно потому, что и вправду ощущала его мглу. Мы играли в страсть, которую считали безопасной. Почему бы и нет? Удовольствия тела прекрасны и ярки, как падающая звезда, и так же недолговечны. Но вот мы идем рядом, в нас нет ни капли магии, только невообразимая, слепящая тяга друг к другу.
Несмотря ни на что.
Триумф, который я ощущаю, ни с чем не сравнить. Потому что я не одинока в своих неразумных чувствах, в своем смятении. Потому что и Рион тоже испытывает нечто настоящее, никак не связанное с магией. Притворяться ему незачем, я уже знаю правду. Ему незачем смотреть на меня так потерянно, незачем касаться моих пальцев, вздрагивая и с силой сжимая зубы. Он может дотащить меня до конца, столкнуть в сердце Треоста или положить на алтарь. Я буду сопротивляться, но Рион победит.
Поэтому притворство не нужно.
Но в глазах Риона горят чувства, равных которым я не знала. А в его голосе ярость, смятение и потеря.
— Великая сила Треоста… — шепчет он.
Лъэрд мглы взывает к светлым силам.
Никто не обещал, что человек, которого выберет твое сердце, поступит с тобой честно. Нет гарантий, что он будет хорошим, справедливым, любящим. Что у вас все сложится. Но каким бы ни был конец, мне легче от того, что начало было настоящим. Что проигранная, упущенная, убитая возможность была реальным шансом.
Повернувшись к Риону, я остановилась.
Мы смотрели друг на друга очень долго, запоминали этот момент, это просветление в тоннеле магии света. Я гадала, удастся ли какой-нибудь женщине забраться под защиту Риона, нырнуть в него и остаться навсегда. Я надеялась, что ответ «да».
А потом Рион склонился и поцеловал меня. Время замерло, а потом взорвалось, взметая в воздух все прошлое и будущее, и несказанные слова, и обвинения, и всю мою боль. В моем ответном поцелуе был крик: «Вот видишь?! Видишь?!! Это настоящее!»
Я ощущала горечь его сожалений и сглатывала, забирала в себя, потому что хотела знать его горечь, его боль. Его сомнения перед тем, как он пойдет против меня.
Я хотела все-все-все. Все, что могло бы быть.
Но не было. И не будет.
Да, это настоящее. Настоящее прощание.
В моем сердце фейерверк, огонь и пепел.
Его руки почти жестоки. С каждым движением я ударялась о его напряженное тело, о его борьбу с собой. И это так поглощало, так растворяло, что мы не заметили, как стены тоннеля исчезли, а светлячки взмыли в воздух золотым шлейфом. И мы не разорвали объятия, не пришли в себя, пока Рион не вздрогнул всем телом от обрушившегося на него удара. Камил напал на него со спины, полный убийственной ярости. Гилбер вклинился между ними. Клубок мужских тел покатился по земле, взметая волны пыли.
— Задержи ее! — крикнул Рион Ветру, и тот схватил меня за руку.
Задержи ее.
А я и не думала, что прощальный поцелуй что-то изменит.
Я вложила в усмешку все презрение, которое во мне накопилось. Пусть однажды Рион пожалеет об упущенном шансе. Я больше ни о чем не прошу, только об этом.
Вырвавшись из рук Ветра, я побежала вперед. Последним, иго я увидела, был взгляд Риона — тяжелый, страшный. Мужчины подскочили на ноги, поспешили следом, но меня уже было не остановить. И дело не в скорости, а в том, что багряный пар заполонил все вокруг. Я не видела пути, но мне не было страшно. Я вдыхала пар, и в нем было нечто необычное, пьянящее. Внутри нарастало дивное чувство, сравнимое по силе только с тем, что связывало нас с Рионом.
Впереди я увидела стены храма. Клубы багряного пара пульсировали вокруг них, играя музыку Треоста. В небе мелькали красные всполохи. Дверь храма открылась, и, казалось, я лечу над землей. Где-то в глубине сознания билась мысль, что для конца испытаний слишком рано, но видение было слишком манящим, оно слишком походило на победу.
Снаружи ждет толпа, впереди меня никого, я первая-первая-первая…
Мне больно дышать, сердце заходится в бешеном ритме, но я уже вижу, как выхожу наружу, и Август улыбается и пожимает мне руку.
— Гордость Амадены! — говорит он во всеуслышание.
— Гордость пограничья! — вторит его наместник в пограничье. Он приехал в Амадену, как будто заранее зная о моей победе. Рядом с ним Летиция, она прижимает меня к объемной груди, но я не ничего чувствую.
Толпа ликует. Уже несколько лет никто не побеждал, и это огромная радость для всех.
Великая победа для меня.
— Серра Абриель будет служить Амадене! Я назначаю ее первым королевским магом! — гордо объявляет Август, как будто не помня о нашем договоре. Он дарит мне дом в столице, звания, привилегии, и я хочу напомнить ему про Аннет и про возвращение в пограничье, но не могу произнести ни слова.
А потом я вижу Балиона, он улыбается и показывает на…
Аннет. Живая, счастливая, она радуется моей победе.
По моему телу бегут мурашки, и это не удовольствие, а страх. И боль. И ужас.
Потому иго исход настолько желанный и прекрасный может быть только миражом. Это очередная фантазия Треоста. Если я обманусь ею, то провалю испытание.
Я бегу, рассекая багряную силу Треоста, и борюсь с видениями, тянущими меня вперед.
К краю обрыва.
Никогда в жизни мне не приходилось бороться с соблазном такой силы — шагнуть вперед и погрузиться в видение, в котором Амадена празднует мою победу.
Но сквозь багряный туман я вижу пропасть под ногами и в последнюю секунду заставляю себя свернуть в сторону.
Я отворачиваюсь от прекрасного, желанного миража, от Аннет, от победы.
От соблазнения мечтой.
