Я про это всегда вспоминаю, когда сталкиваюсь с представителями Старших. Какими бы мы не стали «надежными партнерами», с каким бы «оптимизмом не смотрели в общее будущее», сколько бы ни «реализовывали совместные проекты», мы были, есть и будем оставаться разными биологическими видами. Да, в чем-то схожими, но в корне своем — отличными. И называется это отличие магией.
И, главное, нельзя сказать, что дар Старших так уж часто мозолил глаза. Ходили, конечно, в продаже артефакты — по сути, спрятанные в гномьи руноскрипты заклинания разных рас. Были архитектурные чудеса вроде санкт-петербургского Парящего собора, которые не могли бы случиться без магии. Имелось оружие, действие которого основывалось не на законах физики, а на каких-то других, непонятных и чуждых.
Но в остальном же, в повседневной жизни, ее будто и не было, магии этой. Никаких поваров, которые бы взмахами волшебной палочки готовили обед на сто персон, никаких магических присадок к автомобильному топливу, позволяющих обычной машине летать. Никаких чудесных исцелений, хотя нет, с последними это я зря сказал — были. Но очень дорогие!
Но если в одном месте собиралось от трех и более представителей Старших рас, то магия становилась обыденностью. Вот как сейчас на трупе «найденыша». Что характерно, на месте преступления, где был обнаружен распотрошенный Георгий Линьков, такого шоу не было — не эльфа же грохнули.
Небольшой лесок, скорее даже рощу, полностью накрыли «шатром тишины». В дополнение к этому по периметру выставили оцепление — через каждые пять шагов. Внутри, за мутной пленкой мыльного пузыря защитного заклинания, пахло озоном и давило чувство приближающейся грозы — работали поисковые и сканирующие заклинания. В остальном же было тихо и безлюдно. Только Годро с Амалайей и тушка незнакомого эльфа под кустом.
Я раньше не видел мертвых эльфов — по целому ряду вполне понятных причин. Во-первых, они живут очень и очень долго, тысячу, а то и больше, лет. Во-вторых, предпочитают это делать обособленно, на севере, с людьми не смешиваясь, ну разве что только молодежь в большой мир отпуская порезвиться. Есть, конечно, и у них эксцентричные личности, вроде нашего губернатора, но это все же исключение, а не правило.
Третья причина, по которой мертвые эльфы мне до сих пор не встречались, хотя работа вроде как располагала, объяснялась их мстительностью. В обществе, где соседей не слишком много, а столетья пролетают, как у нас годы, поневоле привыкаешь видеть одни и те же лица. И очень расстраиваешься, когда одно из них по независящим от него причинам не спускается к завтраку.
Понятно, о чем я, да? Если нет, скажу прямо — за каждого своего убитого конкретно эти Старшие мстили со страшной силой и особой жестокостью. Никогда еще убийство ушастой нелюди не сходило преступнику с рук.
Так вот, погибшего эльфа сегодня я увидел впервые. И очень удивился, увидев не разлагающийся вздутый труп, а чинно лежащего мертвеца, смерть которого наступила самое большее пятнадцать минут назад. Паскуды! Даже в смерти умудряются нас обскакать!
— Что тут у нас? — опуская приветствия, спросил я, останавливаясь в шаге от трупа.
Порезы на руках и горле я заметил не сразу. Тонкие черточки, ни капли крови, не заветренные даже. Словно бы ножом резали не живое тело, а кусок теста. Первым делом в глаза бросились тонкие строчки орочьего письма, словно бы выжженные на лбу мертвеца. Да, определенно, есть схожие с убийством Линькова черты.
— Труанлиас из дома Снежной Ели, — отозвалась Шар’Амалайя, не поворачиваясь ко мне. Ее руки безостановочно плели что-то невидимое в воздухе.
— А.
Звук, который я издал не имел ни оценки, ни выражения. Он мог бы звучать, как восклицание: «А, Труанлиас, как же, как же, помню этого паршивца!» или вопрос: «Снежная Ель? Ну надо же! Никогда бы не подумал, что представитель столь древнего клана заберется в нашу глушь!» Просто гласная буква русского алфавита, но я постарался, чтобы одна очень занятая магией эльфка, услышала в ней истинный вопрос. Который звучал, как «И что?»
Годрох бросил на меня неодобрительный взгляд. Я ответил ему тем же. Нефиг тут меня глазами укорять!
— Он пропал уже месяц назад, — проговорила Шар’Амалайя. — Не у нас, в Москве. Там его и искали. А нашли тут. Дальнобойщик вон там в кармане остановился, сюда в туалет пошел и на тело наткнулся.
— А.
— Я понимаю, что мы очень нехорошо сегодня расстались, Антон, — эльфка по-прежнему не смотрела на меня, видимо, не могла себе этого позволить, хотя говорить ей магия вроде не мешала. — Мне очень жаль. Если тебе важно, я могу повторить — будь это в моей власти, ты остался бы в группе.
— Сейчас это в твоей власти?
— Сейчас у меня на руках труп пропавшего месяц назад эльфа, и мне похрен, что там подумают мудаки из столицы! Я готова использовать все и всех, Антон, чтобы найти убийцу!
— Считаешь, ритуал? — понемногу злость на нелюдей вытеснялась профессиональным интересом. С каждой секундой я впитывал в себя все больше и больше деталей окружения.
— Он считает, — эльфка качнула головой в сторону Гордо.
Орк кивнул.
— Это точно Торус. Обряд проводился не здесь, тут лишь тело бросили, но в нем самом еще достаточно сильно проявляются остаточные эманации ритуала. Не Бренн, именно Торус.
— А у клерка нашего были эти… эманации?
— Нет. Там была магия, совершенно точно были следы применения магии, — ох ты, Годро оправдывался! — Но здесь совсем другое. Я не ошибаюсь.
— Угу.
— Антон, пожалуйста, — Шар’Амалайя продолжала смотреть прямо перед собой, но в голосе ее появились новые нотки. Мольба? Да ладно? — Осмотрись вокруг. Ищи любой след. Что-то, что я не могу засечь магией. Я не хочу, чтобы мы теряли время на том, что недостаточно полно провели первичный осмотр. Завтра приедут из Москвы, а тут… такое!
— Ладно, — кивнул я.
Вообще, ее задницу от москвичей я спасать не собирался. Но на кону стояла не она, а воздаяние тем, кто походя перечеркнул четыре жизни. И эльфа еще, пять, да.
Собравшись было начать кружить по рощице, я вдруг буквально услышал, как в голове толкнулся озвученный, но отложенный до времени факт.
— А где дальнобойщик?
Не то чтобы важный свидетель, скорее всего, расскажет, как пошел в кустики, а тут труп лежит. Но отработать его надо — в работе следователя нет мелочей. Да и, может, «щелкнет» что, кто знает.
— Годро, покажи, — не отвлекаясь от своего колдунства бросила эльфка.
Орк отвел меня в сторонку шагов на пять, повернул за группу плотно стоящих тонких березок, и я увидел человека. Замершего, как ледяной столб, человека — ни движения, ни даже дыхания, кажется.
— Это что с ним?
— В стазисе. Госпожа хотела, чтобы ты с ним поговорил, а он ее отвлекал.
Я выпучил глаза, недоверчиво глядя на орка. Тот невозмутимо пожал плечами, а что, мол, такого?
