Вот ей-богу, как будто это он его только что прям тут на барной стойке родил!
А потом три раза без очереди: «Спасибо-о-о-о за день, спасибо за ночь, спасибо за сына и за дочь». Пели громко. Надеюсь, адресат в роддоме услышала и оценила.
И тут я смею возмутиться. Товарищи, ну что за фигня? Кто родил — тот и должен отмечать! С шампанским, омарами и пьяненькими подружками.
Природа должна была сделать так, например, чтобы молоко и голод ребенка приходили одновременно с тем, как мать закончила тусовку по знаменательному поводу.
И еще после родов воспоминания о последних двух сутках должны стираться. Помните, «Люди в черном»?
Чик-чик.
Глава 11
Как я гнома училась мыть
Открыла глаза и вообще не поняла, где я. Ощущение было, что сплю на вокзальной лавочке в пригороде Рязани.
А перед тем, как уснуть, я участвовала в битве за Севастополь и по мне нечаянно проехал фашистский танк.
Твердо.
Непонятно.
Незнакомо.
И все адски болит.
Слева от моей лавочки стоял прозрачный тазик на колесиках, в котором лежал маленький гном, очень похожий на моего папу Леонида после бани.
Так. Начинаю что-то припоминать.
Казенная сорочка с вырезом до пупка окончательно вернула меня к действительности.
Точно. Я. Вчера. Родила. Этого. Человека.
Окей, «Гугл». Что дальше?
А дальше были поздравления. Вот серьезно. Если ты никогда еще никого не рожала, просто знай, что на следующий день тебя ждет самый странный день рождения. Потому что:
а) тебя бесконечно поздравляют;
б) ты не именинник;
в) все отмечают этот праздник. Все, кроме тебя.
Очень хотелось спать и чтобы все отстали, но нескончаемым потоком шел медперсонал. Акушеры, медсестры, нянечки, «поставьте подпись за прививку», сурдологи и даже промоутеры фармкомпаний.
Первой пришла медсестра. Все, спрашивает, нормально? Ну-у-у как сказать?.. Мне кажется, что у меня один орган очень сильно поломался и психика. Вряд ли когда-нибудь все станет обратно нормально.
Потом пришел врач, который роды принимал: «Что-то беспокоит?» Нет, они явно издеваются. Трусы, говорит, пока не носи. На свежем воздухе все быстрее заживает. Ага. У собачки заболи, у кошечки заболи, а у Наташи заживи.
Я лежала на казенной койке с далеко не ортопедическим матрасом и представляла себе, что на самом деле лежу в шезлонге где-нибудь на Лазурном побережье, нежусь на солнце и собираюсь вечером надеть вечернее платье с чешуей, как жар горя, и пойти искать смысл жизни в местных казино.
С небес на землю меня вернула тетя-тренер.
Выглядела она как Мисс Олимпия — 86. Хотя для аудитории «Девять месяцев тяжелее булки ничего не поднимала» самое то.
Сейчас, говорит, будем делать гимнастику, чтоб матка сокращалась.
Я не хочу делать гимнастику, я хочу, чтоб мне дали поспать, обезболивающее и наконец-то пончик!
Препираюсь. Объясняю, что по мне несколько часов назад проехал фашистский танк и еще вот маленький папа Леонид после бани в прозрачной люльке лежит, мне некогда всякими глупостями заниматься. Мне за папой надо следить.
Тренер неумолима. Окей. Мы делаем гимнастику.
Потом пришла тетенька с красивым каре и сказала, что она наш неонатолог. Нео… кто?
Столько новых слов в этих роддомах узнаешь, прям родильный ликбез!
Мишу взвесили, покрутили со всех сторон. И отдали в руки нянечки. Про нянечку хочется рассказать отдельно.
Она выглядела как кормилица из исторического романа и добрая бабушка одновременно. От нее пахло манной кашей, а на голове была голубая сеточка.
Кормилица ловко взяла Михаила одной рукой, помыла под краном. С какой-то сверхреактивной скоростью протерла ватным диском бубенчики и пупок. Ласково посмотрела на меня и спросила:
— Запомнила?
Я на секундочку закрыла глаза, дождалась пока в глазах перестало рябить и честно ответила:
— Не-э-э-а.
— Ну ничего, я завтра еще приду.
Ага, приходите. Неплохо б мне вас домой к себе забрать.
Потом заглянул ясно-солнышко анестезиолог, потом акушерка, потом наконец-то обед. Ох, как я его ждала! Он был мечтою моей хрустальною!
Обед расстроил. Я думала, что в такой знаменательный день мы оттрапезничаем шашлыком из армянского ресторана. И наконец-то уже пончиком!
По факту же это было два невнятных блюда и чай. Пончика по-прежнему не было.
Ну ладно. Что там у вас? Перловка? Издеваетесь? Ладно, давайте.
Жую перловку, рассуждаю сама себе: «Так… Беременной мне быть не нравилось, рожать не нравилось…»
— Мамочка, покушаете — и в процедурный на обработку швов! А кто сегодня не покакает — завтра получит на завтрак касторку! ПОНЯТНО?
Итак. В роддоме мне не нравилось тоже.
Глава 12
Неожиданно солярий
С одной стороны, в роддоме было очень скучно, с другой стороны, тебя дергали каждую секунду: то анализы, то подпишите, что вы мать, то нарисуйте фоторобот отца, то обработка, то опять вытаскивай ребенка на осмотр, то учись ухаживать за грудью во время лактации, иди на УЗИ, теперь иди на УЗИ с ребенком… И такая дребедень целый день: динь-ди-лень, динь-ди-лень, динь-ди-лень!
К часу дня меня вызвали в процедурный. Выхожу в коридор — а там зомбиленд пошел швы на детородном органе йодом мазать.
Зомбилендом я ласково обзывала сородильниц. Иначе не назовешь: бледные, растрепанные, белые рубахи болтаются на голом теле (у многих рубахи в крови). Кое-кто по стеночке ходил, кое-кто на полусогнутых. Да чего там, я сама только на третий день перестала ходить, как пингвин, который несет яйцо между ног.
Хорошо, что мы заранее мне в «ИКЕА» прикупили халат цвета «вырвиглаз» и тапки в тон. Так что у нас на этаже я была самой нарядной и заметной из всего зомбиленда.
К вечеру принесли на подпись документ — согласие на прививки и велели определиться до завтра. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Кто мне тут говорил, что в роддоме хорошо: «ничего не надо делать и ничего не надо решать»?
