– Да. Если ты еще не подписал документы, можешь смело это делать. Финансовые условия как раз те, что мы хотели. Пусть Хантингтон тоже прочитает документы. Иначе все владения Финча станут собственностью того кровососа, у которого он занял деньги.
Уэстфилд потер шею.
– Эту винокурню основал прапрадед Финча. Должно быть, старик сейчас вертится в могиле. Не понимаю, как Финч позволил себе попасть в лапы ист-эндского ростовщика, такого, как мистер Вулф. Он же опасен и безжалостен, и заслуживает свою кличку – Дьявол с Данбери-стрит.
Саймон знал, каково это – потерять практически все.
– Так что, сдадим бизнес в аренду Финчу?
– Ты же знаешь, он просто распродаст все машинное оборудование и снова начнет играть, – сказал Уэстфилд. – Мы не толкали этого юнца в игорные дома. По правде сказать, мы его спасаем. После того, как мы купим его компанию, у него будет достаточно средств, чтобы расплатиться со всеми долгами и сохранить за собой городской дом. Ростовщик оставил бы ему только ночной горшок, больше ничего. Никогда нельзя брать деньги в долг у такого негодяя.
– Да, ты прав. Так гораздо лучше, – согласился Саймон.
– Солиситор пришлет мне последние документы завтра. Я передам их тебе для подписи. Затем их должен будет одобрить Хантингтон. Где тебя искать?
– В Блумсбери. У меня встреча с малышкой-художницей.
Уэстфилд покачал головой.
– Смотри не поворачивайся к ней спиной.
Глава 8
Лениво облокотившись на оконную раму, Саймон смотрел на улицу из сводчатого окна своей спальни в Блумсбери. Послеполуденное солнце, все-таки сумевшее прорваться сквозь облака, ярко освещало узкие дома, выстроившиеся вдоль Грейт-Джеймс-стрит. Невысокая полная женщина с седыми волосами и в белом фартуке с брезгливым видом подметала крыльцо дома сестер Траффорд.
– Вы хотели меня видеть, сэр? – спросил Харрис.
Саймон оглянулся на дворецкого.
– Да. Наше пребывание в Блумсбери может занять больше времени, чем я предполагал.
– Больше, сэр?
Саймон поскреб свежевыбритый подбородок.
– Да. Мне нужно, чтобы утреннюю гостиную, которая выходит окнами на задний сад, превратили в мой кабинет. Письменный стол доставят сегодня днем.
Скрывая разочарование, по гардеробной шумно зашаркал Бейнс. Камердинеру велели упаковать остатки нарядов Вивиан и привезти из дома на Керзон-стрит побольше одежды Саймона.
– Сегодня днем у меня назначена встреча с одной из местных соседок. Возможно, я закажу у этой женщины свой портрет.
– Женщина-портретистка? – повторил Харрис таким тоном, словно Саймон сказал «горгулья». – Но почему? Главный портретист для аристократов – Джордж Клейтон.
Проигнорировав этот вопрос, Саймон продолжил:
– Несколько позже здесь появится лорд Уэстфилд с документами, которые я должен подписать. Если меня не будет, попросите его подождать в гостиной.
– Право же, милорд, вот это считается гостиной? – спросил Харрис так, словно приглашение Уэстфилда в помещение с розовыми подушками и обоями в крупные пурпурные цветы равнозначно светскому краху Саймона. – Здесь несколько… пестро. – И без того прямая, как бритва, спина дворецкого застыла. – Милорд, простите мне мою дерзость, но я думаю, что вам самое время остепениться и найти себе порядочную, благородную женщину. Сомневаюсь, что ее можно отыскать здесь или на подмостках.
Бейнс высунул голову из гардеробной.
– Он прав, милорд, вам пора подыскать себе подходящую жену. Мы с Харрисом не всегда будем рядом, чтобы заботиться о вас.
– Я вполне способен позаботиться о себе самостоятельно, старый ты ворчун.
Часы на каминной полке пробили три. Саймон отошел от окна. Пора навестить Эмму Траффорд. Пора выяснить, ту ли женщину он нашел, а если да, то немного поиграть со своей жертвой – прижать когтем мышиный хвост прежде, чем слопать мышку.
Переходя через дорогу, Саймон заметил, как из окна четвертого этажа на него смотрит сестра мисс Траффорд. Отсюда было плохо видно, но он мог поклясться, что она держит деревянный кол, как будто он вампир. Определенно в голове этой девочки не хватает двенадцати винтиков из чертовой дюжины.
Он взялся за дверной молоток и постучал в дверь. Открыла полная пожилая женщина, которую он уже видел раньше. Он протянул ей одну из визитных карточек с именем «Саймон Редклифф», которые напечатали сегодня утром.
– Я пришел к мисс Траффорд насчет портрета.
– Входите, сэр. Она вас ждет. – Женщина жизнерадостно ему улыбнулась, покрутила карточку в руках и снова посмотрела на Саймона. – Саймон Редклифф, – прочитала она почти неслышно. – Должна заметить, вы кажетесь мне очень знакомым, хотя я представить не могу, где видела ваше лицо.
Саймон задержал дыхание. Он имел сомнительную честь неоднократно видеть в газетах карикатуры на себя, как политические, так и светские. Слава богу, на этих картинках его черты всегда изображались утрированно, так что узнать его по ним совсем не просто.
– Я уверен, что мы с вами никогда не встречались. – Он отвернул лицо и начал стягивать перчатки.
– Да, я тоже так думаю, и все-таки… – Она склонила голову набок, словно пыталась припомнить, где же его видела.
– Чудесная погода, правда, мадам?
К счастью, она перевела взгляд с него на дверь.
– Да, наконец-то чувствуется весна. – Она забрала его цилиндр и перчатки, положила их на мраморный столик и показала на залитую солнцем комнату справа от прихожей. – Прошу вас, садитесь, а я скажу мисс Траффорд, что вы уже здесь.
Саймон осмотрелся. Подушки на желтой софе и креслах полиняли. На полу лежал синий потертый ковер. Тяжелые времена постигли семью. Теперь понятно, что Эмма Траффорд нуждается в деньгах. Для женщин ее круга имелось совсем мало возможностей – множественные ограничения диктовали лишь несколько вариантов трудоустройства, и воровство к ним не относилось.
Эмма Траффорд вошла в комнату, ее руки были благопристойно сложены на животе. Сегодня она надела простое пурпурное платье с кружевным воротником и рядом жемчужных пуговок на лифе. Белокурые волосы собрала в свободный пучок, и несколько завитков упали ей на лицо. Когда она прошла чуть дальше, солнце, струившееся в окна, осветило ее глаза, сделав синий цвет еще ярче. Она казалась воплощением невинности, не более грозным, чем игривый котенок.
– Мистер Редклифф, – произнесла она мягко.
– Мисс Траффорд. – Он говорил ровным голосом, маскируя свой гнев.
Она подняла к его лицу взгляд, до сих пор устремленный на пуговицы его жилета. Щеки ее запылали. Право же, ей самое место на сцене, изображать непорочных. Ему понравится играть с ней в кошки-мышки. Саймон показал на портрет сероглазого пожилого джентльмена, висевший над камином.
