Мстислав приехал через три дня в Печерский монастырь, и Владимир прислал мужей своих Рагуила и Михаля, которые начали препираться с Василем, а за Василя вышел Давыд Боринич.
Дело было ясно. «Брат, сказал Мстислав, ты целовал мне крест, и губы еще не обсохли. Отцы наши говорили: Бог тому судья, кто преступит крестное целование; целуй опять, если не хочешь лиха и на меня ничего не думал».
Владимир сказал: «Рад, целую, — то все на меня лжа». Мстислав отпустил его в Котельницу, но он не смирился и продолжал свои замыслы, сносился с берендеями и, получив от них обещание, открыл мысли свои Рагуилу Добрыничу, Михалю и Завиду. Те отвечали: «Ты, князь, задумал о себе. Мы ничего не знали и не едем за тобой». Владимир, взглянув на своих детских, сказал: «Ну, так они будут моими боярами», — и отправился на соединение с берендеями ниже Ростовца. Те увидели его одного: «Что же ты говорил нам, будто все братья с тобой, и Андреевич Владимир, и Ярослав, и Давыд! А ты едешь один и без мужей. Ты обманул нас! Так лучше нам в свою голову, чем в чужую», — и начали пускать в него стрелы. «Не дай Бог поганому поверить, воскликнул горестный Владимир, пропал я душой и телом». Он побежал. Детских его перебили берендеи около него. Он пустился к Дорогобужу, куда прежде убежала жена его. Владимир Андреевич занял мост через Горину и не пустил его к себе. Он должен был искать спасения уже не на Руси и поворотил к радимичам к Суздалю; Андрей выслал к нему навстречу сказать: «Иди в Рязань к отчичу своему к Глебу, я тебя наделю». Владимир пошел туда, оставя жену с детьми у Всеволожей в Глухове. Мстислав выслал мать его, вдову деда Мстислава: «Ступай в Городок, а оттуда куда тебе угодно; не могу жить с тобою в одном месте, потому что сын твой ловит головы моей, переступая крест».
Вложил Бог в сердце Мстиславу Изяславичу (1168) мысль благую о Русской земле, которую любил он всем сердцем, и созвал он всех братьев своих, начал думать с ними и сказал: «Братья, пожалейте о Русской земле и о своей отчине-дедине, которую на всякое лето несут поганые в вежи свои, с нами роту взимаюче и всегда переступаюче. Вот они уже отнимают у нас и Греческий путь, и Соляный, и Залозный; хорошо бы нам, братья, поискать отцов и дедов своих пути и своей чести, воззряче на Божию помощь». И была эта речь угодна всей братии и мужам их. Они отвечали: «Буди так. Дай Бог нам за христиан и за Русскую землю сложить свои головы, и к мученикам причтеным быти».
Мстислав послал к Ольговичам в Чернигов и велел им быть с собою. Тогда Ольговичи были в союзе с Мстиславом. И собрались все братья в Киеве: Рюрик из Вручего и Давыд из Вышгорода; Всеволодовичи Святослав и Ярослав, Олег Святославич, брат его Всеволод, Ярослав из Луцка, Ярополк, Мстислав Всеволодович, Глеб из Переяславля, брат его Михаил и многие другие. Воззрев на Божию помощь и силу честного креста, вышли они из Киева 2 марта, в субботу, на средокрестной неделе.
Ярополк, брат Мстислава, был очень болен, но не хотел отстать от своих братьев. В Тумаще начала одолевать его болезнь, а Мстислав был уже за Каневым. К нему послана весть о болезни брата. Мстислав велел игумену Поликарпу и попу Данилу ехать к брату, и если он умрет, похоронить его у святого Федора. Он скончался в четверг, 7 марта.
Князья шли девять дней. Половцы, услышав, что идут на них все князья русские, побросали своих жен и детей и побежали. Князья пустились за ними в погоню, оставив у своих возов Ярослава Всеволодовича, настигли их у Черного леса и, прижав к лесу, одних перебили, других взяли в плен. Освобожденные христиане отпущены были на волю.
Похвалив Бога, с радостью великой, вернулись князья домой на самое Воскресение Христово. Братья, однако, втайне сетовали на Мстислава.
Вскоре опять князья все собрались в Киеве. Мстислав сказал: «Братья, мы сделали много зла половцам, вежи их поимали, детей полонили и увели стада; они будут пакостить нашим гречникам и залозникам. Поедем навстречу гречникам». Князья пошли в поход и стали у Канева.
Все было согласно и мирно, но злые люди посеяли раздор. Петр и Нестер Борисовичи начали вести злые речи Давыду на Мстислава. Они сердились на него за то, что Мстислав отпустил их от себя, по вине их холопов, которые украли коней в Мстиславовом стаде.
Давыд поверил и передал навет брату Рюрику: «Приятели поведали мне, что Мстислав хочет нас взять». Рюрик возразил: «За что же? Ведь он недавно целовал нам крест». Наветники говорили: «Мстислав будет звать вас на обед, тут и будет ваше ятье, и слова наши оправдаются». Мстислав не имел о том никакого понятия, питая к братьям совершенную любовь. Он действительно послал звать их к себе на обед, а те отвечали: «Поцелуй прежде нам крест, чтоб не замыслить на нас лиха, так мы придем к тебе». Мстислав удивился и объявил о требовании дружине своей. Дружина отвечала: «Без дела, князь, велят тебе братья целовать крест. Мы знаем твою любовь к ним. Верно, злые люди, завидуя братской любви, придумали лихо; злой человек хуже беса: бес того не замыслит, что замыслит злой человек. Скажи братьям, что ты крест целуешь, а они чтоб выдали тебе, кто вас сваживает».
И послал Мстислав послов Давыду с той речью. Давыд отвечал: «Кто же мне будет говорить и предостерегать меня, если я выдам». Мстислав поцеловал к ним крест, и они поцеловали, но сердце их не было с ним.
Владимир Андреевич начал требовать волости. Мстислав, поняв, что просит он волости изветом, отвечал: «Давно ли ты крест целовал и волость взял у меня».
Тот разгневался и пошел к Дорогобужу.
Новгородцы, между тем, прогнав от себя Святослава Ростиславича и поссорясь с Андреем, прислали к Мстиславу просить у него сына Романа. Ростиславичи рассердились еще более на Мстислава и начали сноситься между собой и с великим князем суздальским Андреем, который не любил его всегда, а теперь еще более, за отправку новгородцам сына против его воли. Все князья поклялись крестом между собою.
Многочисленная рать собралась по зову Андрея: к полкам ростовским, суздальским, владимирским, со старшим сыном его Мстиславом, присоединились Роман из Смоленска, Глеб из Переяславля, Олег Святославич и брат его Игорь черниговские, Владимир из Дорогобужа, Рюрик из Вручего, Давыд из Вышгорода, брат его Мстислав, брат Андрея Всеволод Георгиевич, племянник Мстислав Ростиславич, всего 11 князей. Главным воеводой послан был Борис Жирославич. Сам Андрей не пошел, уверенный, что дело обойдется успешно и без него.
Все полки соединились в Вышгороде и на второй неделе поста осадили Киев. Мстислав затворился и бился крепко из города. Помощников у него не было никого, кроме торков и берендеев, и те льстили под ним. Три дня приступали полки, и собственная дружина его ослабела: «Что, князь, стоишь? говорила она ему, нам их не перемочи». Мстислав не мог противиться долее: с четвертого приступа город был взят, и сын Изяслава должен был оставить Киев. Бастеева чадь погналась к Василеву, стреляя в плечи ему, и захватила многих из его дружины: Дмитра Хороброго, Олекса дворского, Сбыслава Жирославича, Ивана Творимирича, Рода, тиуна его, и многих других. За Уновью Мстислав соединился с братом Ярославом, и оба поспешили во Владимир, а жена его и дети достались в плен победителям.
