Марина была недовольна тем, что я прогнал её из кабинета.
— Двуликий. Ненавижу. — Савари произнесла это зло и тихо. Но я всё равно услышал.
После превращения мои уши уже успели стать человеческими, но слух ещё оставался острым как у ке-тари.
— Ненависть — это лучше чем ничего, — ответил я, зная, что Марина не услышит. — И если появилось одно чувство, значит, будут и другие.
Опершись локтями о стол и сложив ладони вместе, я закрыл глаза.
Ке-тари всегда знали о своей второй сущности. О том, как она выглядит и на что способна, если её разбудить. Однако мы давно уже не превращались в зверей. С того самого момента, когда нашими учёными был изобретён препарат.
Он срабатывал безотказно. Всегда. Кроме одного раза…
— Почему инъекция препарата подействовала на Ройтана, но не подействовала на меня? — задумчиво произнёс я вслух. — Ведь мы оба имели неосторожность встречаться взглядами с Мариной. Любопытно. Были ли подобные случаи за пятьсот двадцать лет?
Именно столько лет назад изобрели препарат…
Я задумался.
И именно столько лет назад ке-тари завоевали первую планету.
Я чувствовал, что между этими событиями существовала прямая взаимосвязь. Но какая?
Открыв глаза, помедлил несколько секунд. А затем набрал на электронном браслете код связи с Ройтаном.
Он ответил почти сразу, как будто ждал. Его голографическое изображение всплыло в воздух.
— Что-то стряслось, Эл? — с серьёзным видом поинтересовался друг.
— У нас с тобой был договор. Ты — мои глаза и уши повсюду, а я через месяц отдаю тебе девчонку. Всё верно?
— Да. И что? — удивилось голографическое изображение.
— Мне кое-что нужно, Рой. — Я нарочно растягивал слова, обдумывая, насколько быстро можно посвятить друга в свои дела. — Только тебе это не понравится.
— Я очень внимательно слушаю. — В его голосе послышались нотки напряжения. — Говори прямо. Что ты от меня хочешь?
— Всё просто. — Конечно, это была неправда. То, о чём я собирался просить, запросто могло стоить моему другу жизни. — Мне нужен доступ к старым засекреченным архивам на Тарионе. У тебя ведь он есть?
— Эл, ты что?! — Ройтан отреагировал примерно так, как я и предполагал. И как отреагировал бы на его месте любой здравомыслящий ке-тари. — Ты предлагаешь мне проникнуть в императорский архив?! Это же верная смерть!
— Я знаю. Поэтому на Тариону отправлюсь сам. Тем более что меня вызывает Император. От тебя мне нужен только ключ и код доступа.
— Нет. Нет! — Ройтан отчаянно замахал руками. — Даже не проси! Или тебе недостаточно проблем?
Я не сомневался, что он откажется. Мог просто приказать, заставить. Но не стал. Хотел, чтобы Ройтан сам сделал выбор.
— А если в обмен на помощь я предложу тебе одно свидание наедине с савари?
— Ты спятил, Элрой?! — Ройтан постучал по собственному лбу. — Что вообще происходит?
— У тебя целая ночь, чтобы подумать. Хочешь знать, что происходит? Тогда я жду тебя утром во Дворце правления. За час до Совета. — Я помолчал и на всякий случай напомнил: — С ключом и кодами.
— Забудь. Я даже обсуждать это не собираюсь! — Он разъединил связь, и голографическое изображение исчезло.
— Посмотрим, Рой. Посмотрим…
Я слишком хорошо знал Ройтана. Если ему нужна Марина, он согласится, чем бы это ни грозило и чего бы ни стоило.
Оказалось, я не ошибся в друге и в этот раз.
Ранним утром он позвонил мне на комтайп. И, не ответив на моё приветствие, сообщил:
— Я подумал над твоими словами и согласен на предложение. Буду ждать в своём аэромобиле на стоянке перед Дворцом правления. — Ройтан хмыкнул. — За час до Совета. Хочешь ключ и коды? Тогда поторопись.
Не тратя времени впустую, я начал собираться.
Хотел зайти к своей савари, пожелать доброго утра перед началом занятий, но передумал. Сначала необходимо было разобраться с вопросами. Неизвестно, как близость Марины могла подействовать на меня в этот раз.
Пока не истёк срок золотого месяца, мне вообще следовало свести наши встречи к минимуму.
Поэтому я ограничился тем, что позвал Киннока и дал ему некоторые распоряжения, касающиеся занятий и самой Марины.
А потом запрыгнул в аэромобиль и отправился к Дворцу правления.
Ройтан уже ожидал меня, нервно расхаживая по парковке между рядами личного и служебного транспорта.
Едва заметив его, я открыл дверь и посигналил. Ройтан обернулся и зашагал в мою сторону. Он шлёпнулся на сидение рядом со мной, захлопнул дверь и постучал пальцами по приборной панели.
Какое-то время мы оба молчали, а потом Ройтан вдруг тихо сказал:
— Затемни, пожалуйста, окна, Элрой.
Я не стал задавать вопросы, просто сделал то, о чём просил меня друг.
Ройтан не торопился отдавать мне ключ и коды доступа в императорский архив Тарионы, но по всему было видно, что и уходить из аэромобиля он не намерен.
— Элрой, прошу, скажи, зачем тебе всё это? Прежде чем стать соучастником преступления и сунуть башку в петлю, я имею право знать, чего ради. Ты всегда придерживался закона, Эл. Что изменилось сейчас?
— Изменился я, Рой.
Повернувшись к другу, я уставился в окно поверх его плеча.
Начало рабочего дня приближалось. На парковку влетал всё новый транспорт, из которого выходили ке-тари.
Я мог свободно видеть их — движения, мимику, всё до мелочей. А они видели лишь аэромобиль с непроницаемо чёрными стёклами. И даже не подозревали, что внутри кто-то есть.
— Видишь ли, Рой. — Я подбирал слова, потому что говорить о сексе с Мариной и тем более обсуждать его с другом здесь и сейчас хотелось меньше всего. — Вчера кое-что произошло. И это кое-что породило у меня вопросы. Странные на первый взгляд. Но закономерные. Их стоило задать себе давно.
— Например?
— Ты можешь сказать, почему женщинам запрещено смотреть нам в глаза?
— Это все знают, Эл, — укоризненно покачал головой друг. — Взгляд пробуждает вторую сущность, жестокую и не поддающуюся контролю.
— Да, действительно, все знают. А ты лично хотя бы раз видел вторую сущность ке-тари? Слышал о случаях, когда женщине удавалось пробудить её?
— Нет. Но это ведь хорошо? — Ройтан откинул голову на подголовник сидения и прикрыл глаза. — Знаешь, в кафе, встретившись с Мариной взглядом, я впервые испугался… К счастью, у нас есть инъекции, Эл. И они работают.
Я с сомнением прошёлся взглядом по лицу друга, ища хоть малейшие признаки изменений. Но не заметил ничего странного.
