— Ничего, скоро мы всех вас переловим и казним.
Он сорвался с места и кинулся на меня. Но я оказался готов. Рванув с пояса плеть, одним точным движением накинул петлю на шею Киннока и дёрнул. Петля заскользила, затягиваясь, а бывший учитель захрипел, пытаясь ухватиться за плеть.
— Хочешь что-то ещё добавить к сказанному, прежде чем сдохнешь? — уточнил я, глядя, как.
— Двадцать лет назад, я сказал, что Хлоя забеременела. Я солгал… — Киннок побагровел и начал задыхаться, но всё равно продолжал говорить. — Нет… Она была беременна… и родила ребёнка… Отец не Рисай… Ты… вечно будешь жить с этой виной и болью… И никогда не сможешь найти дочь…
Кровь в венах вскипела и словно взорвалась где-то в висках. Перед глазами поплыли кроваво-красные круги.
— Сдохни уже, мразь! — прорычал я, всё сильнее затягивая петлю и глядя, как Киннок оседает на пол…
Марине в тот день я так и не позвонил. Всё думал над словами Киннока.
«И никогда не сможешь найти дочь…»
Глава 34. Долго и счастливо
Элрой
Не знаю, как, но о казни Киннока очень быстро узнали его сообщники. После этого в нескольких городах прошли протесты «против произвола двуликих». Подстрекаемый «заводилами» народ разгромил витрины нескольких торговых центров. Но, к счастью, обошлось без жертв.
Я очень надеялся, что новости о происходящем на Земле не доходили до Сандоры. И в душе́ радовался тому, что мой друг и моя женщина находились далеко от опасных событий.
Ройтан уже поправился, но врач пока запретил ему путешествия. А у Марины выявили лёгкую патологию и во избежание проблем со здоровьем оставили в больнице ещё на неделю.
Почти каждый вечер я писал малышке короткие сообщение. Она не отвечала на них, но всегда читала. Я это точно знал.
Как бы там ни было, вскоре все СМИ официально опубликовали новый Свод законов. И изменения, касавшиеся землян, вступили в силу.
Волнения на улицах постепенно сходили на нет.
И тогда я с особым рвением взялся за решение проблемы, которой давно уже стоило заняться. На розыск соратников Киннока и остальных руководителей повстанческих групп были брошены серьёзные силы.
Я хотел избежать возобновления беспорядков на улицах и не желал топить города в крови. Поэтому приказал военным действовать максимально осторожно. Всеми операциями теперь руководил новый назначенный командующий.
Кого-то из повстанцев нашли и арестовали, кто-то успел скрыться. Их поимка была лишь вопросом времени.
Когда всё более-менее успокоилось, и жизнь начала входить в нормальное русло, я вдруг получил первое за всё время сообщение от Марины. Оно состояло всего из двух коротких предложений.
«Роя сегодня выписали. Скучаю без вас…»
На следующий день, когда я прилетел во Дворец правления, Ройтан уже ждал меня возле рабочего кабинета.
Я не стал спрашивать, почему он не сообщил о выписке и возвращении. Просто обнял его по-дружески и осторожно похлопал по плечу.
— Рой, дружище! Как же я рад видеть тебя! Проходи. — Я открыл дверь и затащил друга внутрь. — Проклятье, Рой! Почему ты не сказал, что уже вернулся?
— Мне надо было подумать, — чуть отстранился Ройтан.
Я удивлённо приподнял бровь, пытаясь понять, что изменилось в моём старом, добром друге.
— И что же ты надумал?
— Я аннулировал твою дарственную. — Рой спрятал руки в карманы и, как-то слегка ссутулившись, добавил: — С Мариной должен быть не я, а ты.
— Рой, ты что?! — Я ушам своим не поверил. Он ведь не всерьёз сейчас отказывался от женщины, за которую едва не отдал жизнь? — Ты не можешь…
— Заткнись, Элрой и послушай! — кажется, впервые прикрикнул он на меня. — Марина любит тебя. И очень переживает из-за беременности. Она боится, что ты отдал её мне, потому что на самом деле не хочешь ребёнка.
— Но это не так! — воскликнул я и осёкся.
— Я знаю, Эл, — кивнул Ройтан. — И она тоже должна знать. Ты должен рассказать ей о своих чувствах. И о том, что хочешь этого ребёнка. Для неё это важно.
— Я услышал тебя, Рой.
Мне вдруг стало понятно, отчего Марина всё это время читала мои сообщения, но так ни на одно и не ответила.
Потому что я так и не написал того, что она ждала…
— Рой, но ты ведь тоже… — произносить это странное, незнакомое слово до сих пор было непривычно, — любишь Марину.
— Я ещё ничего не решил, — отмахнулся Ройтан так небрежно, что я без труда распознал ложь.
— Кому ты врёшь, Рой? — усмехнулся я, глядя на него. — Я знаю тебя как облупленного. К тому же думаю, что Марина не захочет тебя отпускать. Скорее наоборот… И раз уж она снова моя женщина, я разрешаю тебе приходить к ней в любое время.
Рой посмотрел на меня так, словно хотел послать, куда подальше.
— Я приду, не сомневайся. Только если об этом меня попросит сама Марина…
В делах, заботах и подготовке к предстоящему отцовству время летело быстро. Прошла ещё неделя, прежде чем на мой браслет поступил входящий звонок от Марины.
Мы оба с Ройтаном ждали его и готовились. Каждый по-своему и вместе с тем сообща.
Я отправился на Сандору, чтобы забрать Марину. А Рой остался ждать на Земле. И заодно вносить последние штрихи в наш общий сюрприз.
***
Марина
За время, проведённое в больнице, я до тошноты устала от вида бледно-зелёных стен палаты. Поэтому, едва получив выписку, не хотела задерживаться здесь ни на минуту. Спустившись в большой больничный холл, уселась на краю кожаного диванчика и огляделась.
Почему-то мне казалось, что мои двуликие приедут за мной вдвоём. Так получилось, что за всё время я ни разу не видела никого из них. Врач запретил любые визиты, поскольку сильные эмоции могли навредить и пустить насмарку всё лечение.
Наверное, из-за этого я одинаково сильно хотела увидеть и обнять их обоих. Но кроме меня в холле сейчас находились лишь женщина с девочкой и медработник, что-то им объяснявший.
Я уже собиралась набрать на галакоме номер Элроя, чтобы выяснить, когда меня, наконец-то, заберут отсюда. Однако стоило достать из сумки галаком, как створки стеклянной двери раздвинулись, и на пороге больницы появился Элрой.
Он приближался ко мне быстрыми шагами. И он был один.
Я поднялась и шагнула ему навстречу. Хотела спросить, почему не приехал Ройтан. Но не успела.
Элрой сделал последний шаг и, очутившись совсем рядом, рывком притянул к себе.
Он молчал. Но я, заключённая в объятия, слышала, как колотилось в груди его сердце.
