Кто психолог он не уточнил, но я уверен, что знал.
Про недосып и давление я тоже уже знал. Из книги Старицына.
— Старицын пишет, что это штатная ситуация, — заметил я.
— Ты конечно молодец, что его читаешь, — сказал Хазаровский. — Но сейчас закрой этот файл, если он у тебя еще открыт, и иди спать.
Перевел взгляд на дочь:
— И Марина сейчас пойдет спать.
И поднялся с места.
— Государь, — сказал я. — Можно попросить у вас пять минут?
— Да, конечно.
Он махнул рукой женской части семьи и сел напротив меня. Мы остались одни.
— Леонид Аркадьевич, мне тут журналисты сказали, что у вас есть право вето на судебные решения…
— Есть. И что? — спросил он совершенно ледяным тоном.
Пяти минут не понадобилось, хватило одной.
— Это все, о чем ты хотел у меня спросить? — уточнил он.
Я кивнул.
— Тогда пошли, — сказал он. — И спать, Артур!
¹Пар — это количество ударов, которое гольфист должен совершить на одной лунке или на всем поле при удачной игре.
Психологический опрос
Заснуть я не мог. Мысль постучаться в комнату к Марине, разумеется, пришла мне в голову, я даже надеялся на успех, но тот факт, что завтра это все станет известно совершенно чужому человеку и ничего сделать с этим я не смогу, остановил меня.
И я снова углубился в чтение опуса Старицына. Никогда не думал, что буду запоем читать книгу с таким названием: «Особенности психокоррекции в Открытом Психологическом Центре».
Заснул я около семи утра.
В девять меня разбудило кольцо связи.
Без пятнадцати одиннадцать я подходил к Открытому Психологическому Центру. Здание казалось не страшным и действительно напоминало больницу. Но вход был через пункт охраны. Возле стеклянных дверей висела табличка: «Кириопольский Открытый Психологический Центр. Диагностическое отделение».
У входа меня подкараулили журналисты. С десяток видео и фотокамер приготовились фиксировать каждое слово и записывать каждый шаг.
— Извините, я опаздываю, — сказал я.
Я открыл дверь и вошел в холл.
Представился охраннику.
— Артур Вальдо.
Тот очевидно проверил сигнал с моего кольца и кинул.
— Двадцатый кабинет. Это на четвертом этаже. Лифты направо.
Я прошел мимо диванов в холле.
Светлая плитка на полу, светлые стены, пара деревьев в кадках у окна.
Лифты появились в меню кольца. Я вызвал свободный. Самый обыкновенный лифт. Приехал, услужливо открыл двери. Внутри оказалось зеркало и отделка под дерево.
Обстановка успокаивала. Точнее пыталась успокоить. Получалось не очень.
Вот и четвертый этаж. Кабинет номер двадцать в десяти шагах от лифта.
Без пяти одиннадцать.
Я сел на диван напротив двери.
Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и в проеме появился человек примерно одних лет с Нагорным, русоволосый, еще не седой. Высокий лоб, прямой нос, серые глаза под светлыми бровями. Морщинки у глаз, мягкие черты лица. Если бы я встретил его на улице, не зная, кто он по профессии, наверняка бы принял за врача или учителя.
И одет в светло-зеленый халат, совсем как в больнице.
— Артур Вальдо-Бронте?
— Да.
— Заходите.
Внутри кабинет тоже напоминает больничную палату: кровать с никелированными бортами и приподнятым изголовьем застелена белой простыней, над ней прямоугольный биопрограммер, тоже принципиально не отличающийся от больничного, справа от меня — стол с двумя стульями.
— Мне туда? — спросил я, кивнув в сторону кровати.
— Нет. Пока за стол. Садитесь.
И я услышал, как за спиной щелкнул замок.
Старицын сел напротив и изучающе посмотрел на меня.
— Артур, сколько спали?
— Два часа.
— Понятно. Хоть домой отправляй.
— Ну, это же штатная ситуация, биопрограммер обычно справляется, — нагло процитировал я. — А на крайний случай у вас наверняка есть инъектор с кофеином.
— Есть, конечно.
Он открыл ящик стола и выложил белую капсулу с иглой в герметичном пластиковом пакетике.
— Откуда знаете мои книги?
— Всю ночь читал.
Он улыбнулся.
— Да, это конечно уважительная причина. А какую?
— «Особенности психокоррекции в Открытом Психологическом Центре».
— Отлично. Для нас самая актуальная. Много прочитали?
— Страницы до сотой.
— Очень хорошо. Значит, про предварительный психологический опрос уже все знаете?
— Все, что там написано. И Александр Анатольевич мне рассказал.
— Александру Анатольевичу привет передавайте, мы с ним вместе учились.
— Я знаю.
Он кивнул.
— Что еще запомнили из первых ста страниц, кроме кофеина?
— Что вы сейчас пытаетесь установить со мной раппорт, пробить психологическую защиту, чтобы я раскрылся.
— Угу. Пятерка. А вы сейчас ни в какую не хотите раскрываться. Зачем? Чтобы мне жизнь медом не казалась?
— Понимаете, когда знаешь методику и видишь, что именно ее против тебя и применяют, очень трудно принимать слова за чистую монету.
— Ну, первую ошибку нашли. Артур, никто против вас никакую методику не применяет. Я ее применяю для вас и за вас. У нас до сих пор распространено восприятие Психологического Центра как наказания. Да ни наказание это вообще!
— Помню, лечение. Выучил.
— Ну, пусть будет «совершенствование», если вам так не нравится «лечение».
— А зачем вообще нужно все это словоблудие? Все же сделает биопрограммер.
— У вас кольцо связи есть?
— Конечно.
— Вы можете на него скачать абсолютно любой текст?
— Ну, естественно.
— И любой университетский учебник?
— Разумеется.
— Тогда зачем вам преподаватели?
— Вообще-то можно обойтись.
— Можно. Но с преподавателем эффективнее. Потому что он и объяснит, и разберет трудные моменты, и покажет, как задачка решается. Вот мы этим и занимаемся.
Я пожал плечами:
— Занимайтесь.
Он вздохнул.
