— Нагорный сказал, что будут лечить психологическую травму.
— Твой адвокат-прокурор видел твое психологическое заключение?
— Он опрос читал.
— Имеет право, конечно. Но как-то это не соотносится со светлым образом Александра Анатольевича. Все равно, что подслушивать на исповеди.
— Он разрешение спросил.
— И ты дал?
— Честно говоря, спросонья.
Меня вызывали по кольцу связи.
— Артур, — сказал Леонид Аркадьевич, — ты где? Половина первого.
— В Лагранже.
— Понятно. Ладно, спокойной ночи.
Стало холодно. На небе высыпали звезды. Вон там в зените — солнце Тессы — яркое зеленоватое, мерцающее.
— Император, — объяснил я отцу. — Интересовался, где я болтаюсь в такое время.
— Ну, конечно. Вдруг сбежишь, не поедешь в Центр. Ты же его этим опозоришь.
— Не опозорю, — сказал я.
— Психологическая травма со мной связана?
— Естественно.
— Наверное, я хуже сделал. Не надо было рассказывать.
— Надо. Моя мама тогда была с тобой? В тот день?
— Конечно. Я при ней отдавал приказы. И при тебе, кстати. Но ты ничего не понимал, естественно. Для тебя это была игра. А она все поняла.
— Как ты ей объяснил? Ты оправдывался?
— Сказал, что иначе бы нас взяли. Что, в общем, было правдой. Или убили. Скорее последнее.
— Писали, что в обмен на освобождение заложников ты потребовал независимости Тессы.
— Требовал, конечно. Императрица могла дать ее одним указом, но они даже шага не сделали в этом направлении.
— Твой чудовищный маневр спас мне жизнь?
Он вздохнул.
— Были, конечно, другие варианты. Например, я мог сдаться. Вас с Юлей не тронули бы… скорее всего. Но моих товарищей тронули бы обязательно. Сдаваясь сам, я бы сдал их. Вряд ли бы я смог купить им свободу ценой своей. Все бы были в блоке «F». Всем бы искололи вены. Но они бы были живы. Большинство из них погибли потом. И я бы отсидел меньше, и сейчас это бы надо мной не висело. Но я слишком привык во всем идти до конца.
Он встал из-за стола.
— Пойдем в дом, а то мы здесь окоченеем. Два часа. Оставайся у меня. Дом просто роскошный для государственного преступника. Спасибо Данину. На втором этаже можно постелить.
— Я поеду, — сказал я. — Возьму такси.
— Как знаешь.
Он проводил меня, вышел за дверь на улицу.
Круглый фонарь ярко освещал размашистую черную надпись «убийца» по всем воротам, по диагонали: из угла в угол. Я не стал ее закрашивать.
Миниплан мягко приземлился в трех метрах впереди. Я пошел к нему, обернулся, открывая дверь. Анри Вальдо стоял в свете фонаря рядом с надписью «убийца» и был страшно похож на свой растиражированный портрет, который так любят вешать на стены студенты в кампусе университета Тессы. Даже вязаная фуфайка такая же, только светлые волосы короче, в них блестит седина, и нет знаменитого берета с надписью «RAT» — Республиканская армия Тессы. У меня тоже висел такой портрет. Больше не повешу.
И больше никогда сюда не прилечу.
Как блестят у него глаза. Слезы что ли?
Я отвернулся, сел в миниплан и захлопнул дверь.
Опознание
Утром я собирал вещи. Поставил перед кроватью объемистую дорожную сумку и зло бросал туда, что под руку подвернется. Где-то на середине процесса меня вызвали по кольцу. Нагорный.
— Артур, доброе утро. СБКоиды Кривина нашли.
Зубная щетка выпала у меня из рук и спланировала в сумку вместе с зубной пастой.
— Где нашли?
— В двухстах километрах от Кириополя. В мраморных горах. Нас опознавать зовут.
— Александр Анатольевич, я вещи собираю.
— Куда?
— В Центр естественно.
— У тебя еще неделя отсрочки.
— Уже шесть дней. Но я решил не ждать.
— Он решил не ждать! А ты со Старицыным договорился? Ты что думаешь у него единственный пациент? Да он занят наверняка.
— Договорюсь.
— Так. Связываешься с ним и объясняешь, в чем дело. Куда едешь и зачем. И с кем. И на сколько. За полдня обернемся. И спрашиваешь разрешения, если ты не против ехать, конечно. Разрешит наверняка.
— Хорошо, — сказал я.
И связался со Старицыным.
— Доброе утро, Олег Яковлевич, это Артур. Я экзамены сдал.
— Ну, отлично! Очень хорошо. У вас еще шесть дней отсрочки, но давайте чуть раньше начнем.
У меня похолодело сердце.
— Я пока занят, — продолжил он. — У нас сегодня вторник. В воскресенье вечером к семи приезжайте к нам. Что с собой взять. Ловите список вещей.
Список упал мне на кольцо. Понятно: сумку придется собирать заново.
— Зайдете ко мне в кабинет, — продолжал он. — Вы знаете, где. И я вам все покажу.
— Олег Яковлевич, а можно мне пока уехать из Кириополя? На полдня.
Я объяснил ситуацию.
— Ну, с Нагорным хоть на край света, — сказал он. — Летите, конечно.
Я связался с Александром Анатольевичем.
— Когда мы вылетаем?
— Прямо сейчас.
Миниплан приземлился на широкую полонину в Мраморных горах. Мы с Александром Анатольевичем спрыгнули на землю, мелкие камни зашуршали под подошвами. Холодно. Гораздо холоднее, чем внизу, словно лето и не начиналось.
«СБКоиды» ждали нас. Чуть под гору был вход в пещеру: узкий лаз.
— Спелеологи нашли, — сказал один из службистов. — Сверху никогда бы не засекли: сигнал очень слабый.
— Странно. В такой ситуации моды должны орать «SOS» на полную катушку, — сказал Нагорный.
Зажгли фонарики. Свет заиграл на известковых наплывах в серых и желтоватых разводах. Ноги заскользили на влажных камнях.
В мраморных горах много карстовых пещер, оборудованных для туристов. И я здесь бывал, конечно. Но не в этой. Здесь нога туриста не ступала точно. Разве что спелеолога.
— Они и орали, — сказал СБКоид. — Но, где там! Сейчас увидите.
Спускались долго и тяжело, все руки в рыжей глине. Я почти не замечал красот: сталактитов всех видов, полупрозрачных колонн, и подземных озер, подернутых известковой пленкой с каменными «цветами», обрамленными лепестками-иглами.
Неприятный сладковатый запах. Зал с высоченным сводом этажей в десять. Там в вышине узкий луч света. Еще один вход в пещеру?
