— Скорее думает, что ты блатной императорский отпрыск, и тебя к нему устроили балду гонять, а он потом просто подпишет, что ты прошел стажировку.
— Он ошибается, — сказал я.
— Надеюсь. Ты начал читать?
— Конечно. Валяясь на пляже и обсуждая с Мариной прочитанное. Ничего, что я с Маринкой обсуждаю?
— Ничего, если Марина не будет об этом кричать на каждом углу.
— Не будет. Так вот, Александр Анатольевич…
— Саша, — поправил Нагорный.
— Саша, — кивнул я, — дело очень странное.
— Много прочитал?
— Страниц двести из полутора тысяч…
— И что тебя удивило?
— Так, по пунктам. Дело коррупционное о краже денег из бюджета. Сумма двенадцать миллионов гео.
— Не слабо, — заметил Нагорный.
— А обвиняемый один.
— Странно, но вообще-то бывают умельцы.
— Причем этот обвиняемый проработал главой фирмы, на которую перевели деньги, ровно две недели.
— Подозрительно, но тоже бывает. Дорвался до нужного места человек.
— Дальше, там материалы его первого допроса: протокол, коды сигналов с модов плюс расшифровка. Я пока не научился в этом толком разбираться, так что посмотрел только выводы. Там утверждается, что человек лжет. Причем вины он не признает.
— Глупо, но бывает. Надо под БП допрашивать.
— Вот именно. И дальше там лежит медицинская справка, что в связи с плохой кардиограммой допрос под БП не рекомендуется.
— Тоже бывает. А дальше?
— А дальше ему надевают браслет и отпускают домой.
— Совершенно нормально для А3. Даже для А4 вполне приемлемо. А дальше?
— А дальше я еще не прочитал.
— Так, Артур, дочитывай и связывайся сразу со мной, а с Русланом Каримовичем подожди пока. Понимаешь, по отдельности все эти ситуации возможны, но то, что они в одном деле несколько противоречит теории вероятности. Может, там и впереди ждут чудеса. Мне пока скинь материалы допросов с кодами и выводами. Я посмотрю.
«Чудеса» ждали. Причем процесс вылавливания «чудес» оказался настолько увлекательным, что я читал всю ночь, а потом еще полдня.
С Нагорным связался в среду утром, но он был занят, так что разговор состоялся только около двенадцати.
— Ну, как насчет «чудес»? — спросил он.
— Полная кунсткамера. Итак, что было дальше. Обвиняемый, зовут его, кстати, Федор Геннадиевич Привозин, честно просидев дома три дня, вдруг сорвался с места и был пойман в провинции в пятистах километрах от Кириополя. Часто так бывает?
— Не часто. Но бывает. Семейные обстоятельства, скорее всего: мама заболела, жена сбежала, дочка пропала. Вообще-то, хороший следователь должен разрешение на поездку дать в таком случае. Этот Привозин не просил Руслана Каримовича его отпустить по семейным обстоятельствам туда-то и настолько-то?
— В деле нет.
— Ладно. А что есть?
— Решение суда об аресте.
— А материалы суда есть?
— Нет, только решение.
— Это вообще незаконно. Хотя то, что его закрыли вполне понятно.
— Защита подавала апелляцию, но ее отклонили.
— Бывает. Он до сих пор под арестом?
— Да. Уже почти три месяца.
— Круто! По А3?
— Квалифицировали как А4.
— Имели право, бюджет же пострадал.
— И теперь самое интересное, — сказал я. — Буквально на следующий день после ареста Федор Геннадиевич признал вину.
— Тоже бывает, тюрьма бьет по мозгам не хуже биопрограммера.
— Дальше. Ему предложили подписать согласие на психокоррекцию и поехать в Центр. Так вот, в деле лежит его отказ.
— Эксклюзивное дело, прямо скажем. Допрос, на котором он признается, что он виноват, с кодами модов в деле есть?
— Да.
— Скинь, пожалуйста. Я первый допрос посмотрел, скажем так, есть вопросы.
Я послал файл.
— И приезжай ко мне, — сказал он. — Будет интересно.
— На работу?
— Естественно.
Допрос
В Генпрокуратуре я был около трех.
В кабинете Нагорного дверь слева у окна, которую я запомнил еще в прошлый раз, была открыта.
— Нам туда, — сказал Александр Анатольевич.
За дверью была комната очень похожая на кабинет Салаватова: с такими же столами, стульями и биопрограммером. За столом сидел врач в светло-зеленом халате.
— Дмитрий Николаевич, — представил Нагорный и кивнул в мою сторону, — это Артур Вальдо.
— Я узнал, — улыбнулся врач.
— Ты садись, — сказал Александр Анатольевич, — сейчас твоего Привозина привезут. Допросим.
— Честно говоря, я думаю, что допрашивать здесь надо Салаватова, — заметил я.
— Руслан Каримович от нас никуда не денется. Он уже два дня под наружкой. С того самого момента, как ты мне высказал свои первые подозрения. Так что, Дима, — он обернулся к врачу, — это по милости Артура у нас сегодня сверхурочные, и нас будут распекать наши жены.
Врач пожал плечами.
— Я уже позвонил домой.
— Артур, кстати, Марине позвонил? У нас надолго мероприятие. До полуночи точно.
Я вздохнул и предупредил Марину.
— Что думаешь о твоем Привозине Федоре Геннадиевиче? — спросил Нагорный.
— Думаю, что он невиновен.
Нагорный покачал головой.
— В деле несомненные ляпы и нарушения. Но отсюда еще не следует, что Федор Геннадиевич невиновен. Возможно, простое головотяпство, разгильдяйство или желание облегчить себе жизнь.
— Салаватов тридцать лет работает, — заметил Дмитрий Николаевич, — вряд ли здесь разгильдяйство.
— Угу, — усмехнулся Нагорный, — страдинской закалки человек.
— А вы его допрашивать не хотите, — вздохнул я.
— Почему не хотим? Всему свое время. Но начнем мы с Привозина, потому что, если он действительно невиновен, каждый его час в тюрьме — это преступление. Наше преступление.
— Саша, а тебе не кажется, что наш Внутренний Контрольный Комитет мышей не ловит? — спросил врач. — Человек два с половиной месяца в тюрьме по экономическому делу, признал вину, а согласие на психокоррекцию почему-то не подписал. Только два этих факта должны были заинтересовать.
— Не то слово! — сказал Нагорный. — Посмотрим, усидит ли Артемьев на своем месте после этого дела. Это начальник ВКК на данный момент, — пояснил для меня Александр Анатольевич.
