Привозин заулыбался.
— Спасибо, Александр Анатольевич.
— Благодарить меня не за что, — вздохнул Нагорный. — Мне приходится исправлять сейчас то, что натворили мои подчиненные. От имени генпрокуратуры я приношу вам извинения за их действия. Вы имеете право на компенсацию за незаконный арест и содержание под стражей. Так, два с половиной месяца… я сейчас точно не скажу, но это где-то порядка десяти тысяч гео, если не было ущерба для здоровья. Дим, как ты оцениваешь состояние здоровья Федора Геннадиевича?
— Все в порядке, — сказал врач, — за исключением депрессии.
— Депрессия — следствие тюрьмы? — спросил Александр Анатольевич.
— Не только, предшествующих событий тоже. Но в большой степени.
— Заключение мне скинешь?
— Конечно.
— Дополнительное лечение нужно господину Привозину?
— Такие вещи обычно на свободе сами проходят. Но, — он взглянул на Федора Геннадиевича, — если симптомы сохранятся — к психологу в обязательном порядке.
— Хорошо, — кивнул Привозин.
— Так, Федор Геннадиевич, — продолжил Нагорный, — мы, похоже, десятью тысячами не отделаемся. Будет больше. Тысяч на пять. В течение недели перечислим. Если вы будете не удовлетворены суммой, у вас будет возможность подать на нас в суд.
— Спасибо, — улыбнулся Привозин, — думаю, мне хватит.
— Это было «во-вторых», — сказал Александр Анатольевич. — В-третьих, от трехсот тысяч на депозите вам придется отказаться. Не ваши деньги, не праведные.
— Я сказал, сколько…
— Вы много всего сказали.
— Я на них особенно и не рассчитывал, — вздохнул Привозин, — счет арестуют?
— Уже арестовали.
— Понятно.
— В-четвертых, — продолжил Нагорный, — мы вас берем в программу защиты свидетелей, поскольку вам грозит опасность, и предоставляем вам охрану. С другой стороны, мы ждем вашей помощи. Надо будет слетать с нами в горы и опознать место, над которым вы летали, и опознать ваших похитителей, если мы их поймаем.
— Хорошо, — кивнул Привозин, — я постараюсь.
— И в-пятых и шестых. Есть два неприятных момента. В-пятых, то, что вы согласились на должность генерального директора, не имея знаний и опыта, называется «преступная самонадеянность». Это наказуемо.
— Минуту, — вмешался адвокат, — могу я сказать?
— Да, конечно, — кивнул Нагорный.
— Александр Анатольевич, некомпетентность исключает вину по статье «халатность».
— Это правда? — спросил Привозин Нагорного.
— Такое положение есть, но я ставлю вам в упрек именно момент вашего согласия. Вы согласны с такой оценкой?
— А как это наказуемо?
— Открытый Центр. Месяц максимум. Вон Артур. Он там был, и все у него замечательно. Абсолютно ничего страшного.
Привозин задумался.
— Признаете свою вину? — спросил Александр Анатольевич.
— Да. Да, пожалуй.
— Ну и хорошо.
— Мне прямо отсюда туда ехать?
— Да бросьте! Не раньше понедельника. С вами свяжутся, пригласят.
— Мне согласие подписать?
— Угу.
— Не торопитесь, — вмешался адвокат. — В вашем случае суд может принять решение вас простить, даже если ПЗ будет положительное. Проступок небольшой, а вы уже два с половиной месяца провели в тюрьме.
— Есть такая вероятность, — кивнул Нагорный. — И даже довольно большая. Но я не считаю, что психокоррекции следует избегать любой ценой. Я бы прислушался к психологу. Если он скажет, что психокоррекция необходима — лучше пройти курс. К тому же у нас есть еще один неприятный факт. История с вашим самооговором подпадает под статью «укрывательство».
— Угроза жизни исключает виновность по этой статье, — заметил Роберт Наумович.
— Это так? — спросил Привозин Нагорного.
— Это так, — кивнул Александр Анатольевич, — но не в вашем случае. У вас было несколько возможностей изменить ситуацию, но вы ими не воспользовались, потому что надеялись получить деньги. Это так? Или мне запись с БП поднять?
— Чем это грозит?
— Да, то же самое, где-то до месяца Открытого Центра. Всего два.
— С двумя с половиной месяцами тюрьмы получается уже четыре с половиной, а это откровенно много, — вмешался адвокат.
— Много, конечно, — согласился Нагорный, — но тюрьма — не Психологический Центр. Бывает, что человек делает после нее весьма правильные выводы, но далеко не всегда. В любом случае психолог должен смотреть.
— Согласен, — кивнул Роберт Наумович, — но и в этом случае, даже если будет положительное ПЗ, в чем я сомневаюсь, есть вероятность прощения судом. Так что, Федор Геннадиевич, не стоит торопиться с подписанием согласия на психокоррекцию.
— Вероятность прощения есть, — подтвердил Александр Анатольевич, — но небольшая. Все-таки два эпизода. И для того чтобы рассчитывать на прощение, надо признать вину.
— Прежде чем признавать вину, надо пройти психологическое обследование, — заметил адвокат. — Такая возможность есть в рамках следствия. Если ПЗ будет отрицательное, все вопросы отпадут.
— Так, — перехватил инициативу Нагорный, — у нас господин Привозин будет решать. Итак, Федор Геннадиевич, у вас есть несколько вариантов дальнейших действий. Первый, самый простой. Вы сейчас признаете вину по обоим эпизодам и подписываете согласие на психокоррекцию. После чего едете домой. Где-то в течение недели, скорее всего, в понедельник вас вызывают в ОЦ. Психолог в любом случае начнет с психологического опроса и составления ПЗ. Если Психологическое Заключение будет отрицательным по какому-либо эпизоду, мне эта информация придет, и я закрою дело. Ничего перепроверять и гонять вас в другой Центр не буду, заведению Старицына я доверяю на девяносто девять процентов. Если будет отрицательное ПЗ по двум эпизодам, значит, к вам вообще никаких претензий.
— А бывает отрицательное ПЗ после признания вины? — спросил Привозин.
— Бывает, конечно. У нас же признание не «царица доказательств». У нас «царица доказательств» Психологическое Заключение. Если ПЗ будет положительным — значит надо пройти курс. Если вы выберете этот вариант, вот сидит Артур Вальдо, он провел в ОЦ десять дней и, думаю, с удовольствием вас проконсультирует: что, где, как это происходит и как лучше себя вести. Да, Артур?
— Конечно, — сказал я. — Давайте мои координаты, без проблем. На самом деле это очень помогает. Я сам с отцом консультировался.
— Ну, вот, — кивнул Нагорный. — Второй вариант. Вы признаете вину по двум эпизодам, но согласие не подписываете, надеясь на прощение суда. На самом деле, отличия в деталях. В этом случае я отправляю вас на психологическое обследование в рамках следствия. Сейчас вы все равно едете домой, а в ОЦ где-то в понедельник. На составление ПЗ уйдет около суток, и вы опять вернетесь домой. Скорее всего, обойдется даже без ночевки в Центре. Если ПЗ отрицательное — все то же самое, я закрываю дело. Если положительное — ваш выбор: либо подписать согласие, либо ждать суда. Суд может простить, а может и не простить. И тогда все равно придется пройти курс. Перед этим Артур к вашим услугам. Второй вариант плох тем, что вы теряете где-то месяц на ожидание: волнуетесь, мучаетесь, мечетесь между отчаяньем и надеждой. К тому же суд — это отдельная нервотрепка. Вон Артур знает. Но ваше право, конечно.
