— Общайся, но домой не приводи — в этом мире слишком много зависти, — вздохнув, пояснила она, присаживаясь за стол.
— Откуда ты знаешь? — снова завелась Марина, словно отпуская какие-то внутренние вожжи и давая лошадям нести. — К тебе вообще никто не приходит, кроме меня.
Валентина метнула в ее сторону убийственный взгляд, но смолчала.
Ловко открыла бутылку, разлила немного по чашкам и залпом выпила свою порцию.
— Что случилось? Рассказывай, — потребовала Валентина, решив пропустить мимо ушей хамство подруги. — Это ты из-за Таньки так расстроилась?
— Да нет, она просто добила меня, — пробурчала Марина, поднося к носу чашку с водкой и морщась от запаха. Затем, зажмурившись, сделала глоток.
— А откуда такие нервы? — Валентина деловито отрезала кусок яичницы, одним махом отправила в рот и уставилась на подругу, медленно жуя.
— Меня Глеб в ресторан пригласил, — призналась наконец Марина в том, что не давало ей покоя целый вечер. Встречаться с хамом не хотелось, но и отказаться от обсуждения памятника было бы верхом неприличия и неблагодарности. Она не знала, что делать, и ей нужен был дружеский совет.
— Этот мерзавец? — ахнула Валентина. — Я так и знала, что он в тебя влюбился с первого взгляда!
Спиртное ударило в голову, и Марина не сдержалась:
— Валя, не говори глупости! Вечно у тебя все друг в друга влюбляются. Он просто хочет обсудить макет памятника! — отрезала она.
— Ага, памятника. О чем ты, подруга? Земля еще на могиле благодетеля твоего не осела, царство ему небесное, — усмехнулась Валентина, щедро накалывая на вилку новый кусок яичницы и отправляя в рот. Прожевав, указала вилкой на тарелку подруги: — Ешь, совсем остынет, а тебе закусить надо, а то ты не в себе.
— Он хочет обсудить макет, — снова буркнула Марина, беря себя в руки и следуя совету подруги. Она взяла в рот кусок остывшей яичницы, вяло пожевала и совсем не ощутила вкуса.
— Ну, раз это просто макет, то я иду с тобой! — решительно заявила Валентина, наливая себе водки и нацеливаясь на кусок вяленого мяса. Марина тут же отвергла эту безумную идею:
— Ну ты что, как это будет выглядеть? Ладно на оглашение завещания мы пришли вместе, но в ресторан обсуждать памятник? Ты ведь Петра Никаноровича даже не видела никогда!
— Зато я таких мерзавцев, как это Глеб, видела! — решительно обрубила Валентина. — Где и когда ты с ним встречаешься? Я буду!
Марина почувствовала, как раздражение накатило волной и захлестнуло. Вместо легкого расслабляющего эффекта алкоголь оказал возбуждающее действие.
Почему все считают ее идиоткой? Такой, что просто возьмет и выложит миллион рублей на дурацкую затею подруги, понимая, что никогда этих денег снова не увидит? Той, у которой можно отобрать случайно доставшееся ей богатство? Той, которая не умеет жить и получать удовольствие от жизни? Но ведь она не такая. Она не дура! Если Глеб придумал какую-то западню, она просто не будет в нее попадаться, и все. Не будет же он ее травить, в самом деле. К тому же ему это все равно ничего не даст. Ее наследница Кира. Что бы ни произошло с Мариной, деньги покойного отца в любом случае Глебу не достанутся.
— Я тебя знаю, — продолжала тем временем вещать Валентина, не обращая внимания на молчание собеседницы, — тебя же обмануть проще, чем ребенка! Лапши навешает, бумажку какую-нибудь подсунет, ты и подпишешь, а потом все, прости-прощай. И снова с протянутой рукой на паперть, просить Кирочке на обучение. Нет, я точно иду с тобой!
— Валя, я справлюсь, — неожиданным для самой себя стальным тоном объявила Марина, а Валентина, замерев с кружкой в руках, удивленно уставилась на нее. Никогда прежде Марина с ней так не разговаривала.
— Ты что, влюбилась в него и хочешь провести романтический вечер? — потрясенная собственной догадкой прошептала она.
— Господи, да прекрати ты глупости говорить! Почему у тебя вечно все влюбляются? — повысила голос Марина не в силах все это больше выносить.
Что с ними случилось? Почему Танька такая завистливая, а Валентина настолько глупая? Они же раньше такими не были, что же стряслось за такой короткий срок?
— Потому что это правда, — сухо ответила Валентина, отставляя в сторону чашку и кладя на блюдо очередной кусок мяса, который она передумала есть.
— Знаешь, я уже давно хотела тебе сказать, — начала Марина, вздернув подбородок и уставившись подруге прямо в глаза. Алкоголь окончательно поработил разум и спустил с тормозов все то, что тщательно держалось в узде. — Это все твое воображение. Никто в тебя не влюбляется с первого взгляда!
— Нет, влюбляется, — Валентина опустила голову и метнула исподлобья убийственный взгляд в Марину.
— Нет, не влюбляется, — с нажимом повторила та. — А знаешь почему? Потому что сейчас время других женщин. Стройных, ухоженных, заботящихся о себе, делающих укладку и макияж в салонах, а не таких, как мы.
— Каких «таких»? — тихо уточнила Валентина. Внезапно ее бросило в жар, и в огромной кухне стало душно.
— Таких… — «толстых и некрасивых» собиралась было сказать Марина, но в последний момент все-таки сумела себя остановить, — жрущих и пьющих бесконтрольно из щербатой посуды.
— Ясно, спасибо, что просветила, буду знать. — Валентина поднялась из-за стола и осторожно, чтобы ничего не задеть, направилась к выходу из кухни. Марина наблюдала за ней, не зная, что делать: то ли заорать от злости и недопонимания, то ли кидаться вслед за подругой и умолять о прощении.
Валентина облегчила ее выбор. Почти дойдя до выхода из кухни, она вдруг резко развернулась и с неожиданным проворством направилась к навесному шкафчику с разноцветными бокалами. И прежде, чем Марина успела открыть рот и остановить ее, Валентина достала вымытый бокал, тот самый, который Марина два раза у нее отбирала, и, развернувшись к подруге, высоко подняла руку и разжала пальцы.
Стукнувшись о кремовую плитку, бокал разлетелся на мелкие разноцветные осколки.
— Что ты делаешь?! — захлебнулась от ужаса Марина.
— Ой, прости, я такая неловкая. Ужасно несовременная, как ты и говорила. Надеюсь, что ты сможешь купить себе новые бокалы. Они вроде как продаются, в отличие от друзей.
Резко развернувшись и задев подолом широкой юбки осколки, разлетевшиеся от ее движения по всей кухне, Валентина направилась к выходу.
— Дура! — заорала ей вслед Марина, упав на стул и тупо глядя на осколки, в ярком свете хрустальной люстры похожие на капли густой венозной крови. Словно на ее кухне кого-то убили.
⁂
Заснуть ей удалось только ближе к утру.
Марина уже довольно давно ни с кем не ссорилась и вообще ненавидела конфликты, но после получения наследства ей показалось, что окружающие стали относиться к ней по-другому, словно провоцируя на недружелюбные действия.
