Вот какие слова надо было произнести Алфи:
Весёлый котик c рыженькой шёрсткой,
Уши торчком и хвостик в полоску.
Хоть больше всего ты похож на тигрёнка,
На пару секундочек стань ты маслёнкой.
Гертруда объяснила, что для заклинания сойдут даже самые простые стихи, но нужно подобрать верные слова. Например, если сказать «репа», а не «маслёнка», то получится овощ. А если сказать «неделя» вместо «пара секунд», то кот серьёзно обидится.
– Самое важное, Алфи, – добавила она, – представить себе, что заклинание уже сработало. Закрой глаза, если нужно.
– Ясно, представить маслёнку.
Алфи закрыл глаза.
– Возможно, лучше держать глаза открытыми, когда будешь сдувать порошок на кота.
Мальчик послушно открыл глаза.
– Ну давай, Алфи, – бодро сказала Гертруда. – И не расстраивайся, если ничего не получится. В первый раз может не сработать.
Алфи кивнул, сдул порошок, закрыл глаза и произнёс заклинание.
Он представил, как Сумбур меняет форму.
А потом открыл глаза.
Кота на столе не было.
На его месте стояла маслёнка. Ровно такая, как Алфи себе представлял – оранжево-белая с цветочками.
– Прирождённый волшебник! – воскликнула Гертруда.
– Ну надо же! – обрадовался Алфи.
Через две секунды маслёнка стала толстым рыжим котом.
– Хорошо, что ты снова кот, – сказал Алфи и почесал Сумбура за ухом. – И что не остался маслёнкой навсегда.
Гертруда кивнула:
– Разумеется, вечные заклинания запрещены. Но Верховная ведьма не считает себя обязанной следовать своим же правилам.
– Звучит не очень честно.
– Так и есть, – тихо ответила Гертруда. – Каждая из нас рискует стать неугодной и оказаться превращённой во что-нибудь куда более неприятное, чем маслёнка.
Алфи вспомнил, как белая машина увозит его тётю Зиту.
– Зита не в ладах с Верховной ведьмой?
Гертруда поджала губы:
– Сестру обвиняют в том, что она написала несколько ругательных статей для газеты «Магические вести».
– О чём?
– О том, что мы должны избавиться от Верховной ведьмы, – шёпотом ответила Гертруда, – потому что она злая.
«Какой же ужасной должна быть Верховная ведьма, – подумал Алфи, – если даже Зита считает её злой?»
– Она должна следить за тем, чтобы все ведьмы исполняли законы, – продолжала Гертруда, – но сама делает, что пожелает. Если кто-то с ней не согласен, то рискует попасть в тюрьму или, что гораздо хуже, навсегда стать каким-нибудь ужасным насекомым. Все родственники Прунеллы Морроу просто исчезли! Мы думаем, что она имеет к этому отношение, ведь они могли претендовать на её место.
– А нельзя избрать новую Верховную ведьму?
– Для этого придётся начать войну.
– Войну?
– Война ведьм необходима, если Верховная ведьма становится совсем ужасной.
Алфи никак не мог выкинуть из головы пугала в кондитерской с их головами-тыквами и неподвижными соломенными телами. Остаться таким навсегда? Это же ужасно!
– Можешь представить себе самого гадкого задиру на детской площадке?
Мальчик кивнул. Он встречал парочку таких.
– А теперь представь, что этот задира обладает невероятной силой, что он может одним взмахом руки превратить всех твоих близких в улиток или песчинки, рассыпанные по пляжу, и ты ничего не можешь поделать.
– Все Верховные ведьмы такие ужасные?
– Не все. Но Прунелла всегда была неприятной особой, даже девочкой, задолго до того, как стала Верховной ведьмой.
– Вы были знакомы?
Гертруда кивнула.
– И она всегда ненавидела Блэкстаков.
– А как происходит война ведьм? – спросил Алфи.
– Ведьмы делятся на два лагеря, припоминая все старые дрязги. Блэкстаки и Морроу всегда по разные стороны, а вот остальные должны решить, за кого они. А потом начинается битва, в которой зачастую используют вечные заклинания. В последний раз мы безвозвратно потеряли много человек. – Гертруда горестно вздохнула. – Нашу бабушку превратили в палку. Она лежит на каминной полке в гостиной.
– Это ужасно! Представить не могу, каково стать палкой.
– И я тоже, – сказала Гертруда.
Некоторое время они сидели молча, погрузившись в собственные мысли. Пока Алфи не задал ещё один вопрос:
– Куда Тонконожка повезла Зиту?
– Я не знаю.
Гертруда встала из-за стола и пошла к плите.
– Я должна поговорить с Прунеллой, – продолжала она, бесцельно помешивая содержимое одной из кастрюль. – Другого способа помочь Зите нет. Если сестру отправят в тюрьму, то мне её не найти и уж тем более не вытащить оттуда.
Алфи попытался вспомнить, что знает о тюрьмах.
– Но разве тюрьму так сложно найти? Обычно это большие мрачные здания с решётками на окнах, окружённые высоким забором с колючей проволокой.
Гертруда закрыла кастрюлю крышкой и снова села.
– Тюрьмы для ведьм совсем другие. Нас уменьшают и сажают в стеклянные банки, а потом прячут в потайном месте. Если Зиту арестуют, она может оказаться где угодно.
Алфи вспомнил про импа. Лесной проказник тоже был в заточении, но хотя бы мог менять изображение внутри снежного шара.
– Представляю, как может разозлиться Зита, – неловко пошутил мальчик. – Оказаться запертой в банке, как головастик!
Гертруда нахмурилась.
– Алфи, это очень серьёзно! Если Верховная ведьма не согласится выпустить сестру, я могу больше никогда её не увидеть.
* * *
Сумбур бежал за Алфи по направлению к аптеке, он выглядел самым обыкновенным котом, ничуть не напоминающим маслёнку. Мальчик тайком проверил, на месте ли снежный шар с импом, и как следует застегнул молнию кармана.
Вскоре они были на месте. Алфи открыл дверь и занялся ставнями, а Сумбур запрыгнул на подоконник, свернулся калачиком и тут же уснул.
Мальчик огляделся. И что ему делать? Он открыл кассу. Там лежали банкноты и монеты, аккуратно разложенные по своим отделениям. Алфи заметил стопку бумажных пакетов под прилавком: на каждом было изображение ворона и надпись «Аптека Блэкстаков». Он пробежался глазами по рядам полок со свёртками и бутылочками, мензурками и склянками, которые на этот раз вели себя вполне прилично и совсем не двигались. Он слышал какую-то возню, когда повернул ключ в замке, но с тех пор всё было спокойно.
