Конечно, Мара тоже приготовила подарки друзьям. Брин – серебряный кулончик в виде лисы – все равно в белом металле он был больше похож на песца. Нанду – набор всяких притирок для волос, потому что он часами торчал перед зеркалом, наводя марафет, а Джо – футболку с медведем. Случайно заметила ее в канадском аэропорту, и не смогла удержаться. Ребятам подарки понравились, но праздничного настроения это никому не прибавило.
Еще бы: их родители приехали на торжественные мероприятия в честь летнего солнцестояния, а попали прямиком в лапы Найджела Смеартона, который с прискорбно поджатой нижней губой поведал о безнравственном поведении их отпрысков. И не где-нибудь в укромном уголке, а в столовой за завтраком, чтобы весь разговор мог слышать любой желающий. И сэр Чарльз Уортингтон, и достопочтенный Сурадж Тхакур и голландский коллекционер живописи господин Корнелиус ван дер Вауде. Не последние люди в Совете, одним словом.
И если отцу Джо и матери Нанду по большому счету было плевать на мнение Совета, их просто угнетал стыд за своих сыновей, то отцу Бриндис от страха за карьеру поплохело. Несчастный исландский клерк отвечал перед Советом за состояние вверенной ему территории и дрожал за свое место. Такого позора в порядочной семье Ревюрсдоттир и Мавюрсона еще не было: их старшую дочь можно было ставить в пример всем соседям и дальним родственникам, – отличница и с этого года еще и руководитель студенческого оргкомитета. Брин же покатилась по наклонной.
Мара хотела было вмешаться и рассказать противным снобам, что видела не так давно, как Рашми Тхакур пьет пиво, а Сара Уортингтон липнет на красавчика Кевина, как мидия на затонувший корабль. Но Джо удержал подругу: их было уже не спасти, а репутация ябеды и сплетницы Маре не требовалась. После ареста Эдлунда у нее и так резко поубавилось друзей.
Слухи про двойной дар, видимо, потихоньку просачивались из Совета. То и дело Мара ловила на себе настороженные взгляды взрослых. Они перешептывались или вдруг замолкали, стоило ей появиться поблизости. Законы приличия не позволяли им напрямую попросить ее перевоплотиться и по-летнему, и по-зимнему. Оставалось плодить слухи и шарахаться от девочки, как от гранаты без чеки.
Еще год назад выступления перевертышей вызывали у Мары буйный восторг. Цепочки трансформаций на скорость, птичий хор, «угадай маску»… Сегодня она ушла с трибун, не в силах смотреть на виноватые лица друзей и их расстроенных родителей. Устроилась на пустующей веранде домика зимних, вытянула ноги на перила До нее доносились приглушенные звуки музыки и взрывы смеха толпы. В просвет между липами она могла видеть море и корму «Сольвейг». И ее так и подмывало сбежать, встать за штурвал и уплыть куда-нибудь далеко-далеко. Туда, где никто не знает, кто она такая.
Возможно, однажды именно так она и сделает. Но не теперь, когда ее отцу нужна помощь.
– Эй, Корсакофф! – окликнула ее ван дер Вауде. – Директор зовет.
– Меня?
– Всех. У него какое-то объявление.
– Какое?
– Я тебе что, википедия? Иди и выясни, – фыркнула голландка и зашагала обратно к главному зданию.
Мара нехотя слезла и побрела следом изо всех сил надеясь опоздать. Но не вышло: когда она добралась до холла, публика только собиралась. Брин тут же призывно замахала, хотя на лице ее отца отобразилось явственное неудовольствие. Именно так смотрели на разносчиков чумы и сибирской язвы. Наверное, считал непутевую девчонку главной проблемой своей дочери. И он был прав. Маре не хотелось лишний раз портить настроение исландцу, но когда Брин чего-то требовала, проще было угодить.
Донна Зилда сердито замолчала, отец Джо и вовсе сделал вид, что не заметил Мару. Или и правда не заметил, тут никто не мог сказать наверняка. Но Мара в тот момент чувствовала себя лишней, нежеланной, ненужной.
– Дорогие друзья! – усилитель разнес голос Найджела Смеартона над холлом, и все замолчали.
Британец поднялся на несколько ступеней, чтобы его было лучше видно.
– Этот замечательный праздничный день как нельзя лучше подходит для того, чтобы сообщить вам о некоторых нововведениях. С этого года наш пансион будет уделять больше внимания трудоустройству выпускников. Всем вам известно, что прежде главным ориентиром Линдхольма было образование. Однако теперь Верховный Совет будет рад принимать молодых специалистов сразу после окончания основного курса.
В холле раздались одобрительные возгласы, кто-то закивал.
– Разумеется, подобная возможность будет предоставлена лучшим ученикам. Я разработал специальную программу. Пока мы запустим ее пробный вариант. Это будут индивидуальные занятия, и каждый студент подпишет документ о согласии и о неразглашении. Программа инновационная, Совет не хочет, чтобы она становилась достоянием общественности. Ученики спецкурса будут проживать в отдельном корпусе, поэтому нас ожидают некоторые незначительные перестановки. А сейчас я зачитаю список молодых людей, приглашенных в эту программу. Альбанос Эстебан, Арахнос Димитриос…
– Почему только мальчики?! – возмущенно зашептала Брин.
– Да кому это интересно? – Мара махнула рукой. – Совет готовит себе армию шпионов…
– Маквайан Джо, – вдруг произнес Смеартон. – Нэдзуми Ичиро…
– Что?! – индеец вздрогнул. – Но почему?
– Не шуми, – шикнула на него донна Зилда. – Он еще не дошел до буквы «Т».
Однако Смеартон дочитал свой список до конца, и Торду там не было. Нанду сей факт нисколько не огорчил. Напротив, он даже рассердился.
– Ты же не собираешься всерьез в этом участвовать? – пристал он к Джо.
– Не знаю… – растерянно протянул тот. – Такая возможность…
– Разумеется, ты будешь участвовать, – отрезал Билл Маквайан. – Нечего обсуждать.
– Но они же там все предатели! – Нанду округлил глаза. – Будут ставить на вас опыты!
– Какие глупости, – донна Зилда пригладила ему прическу, которую он тут же упрямо растрепал. – Наверное, профессор просто пропустил. Я выясню.
– Не стоит… – скривился Нанду. – Лучше ему лишний раз обо мне не напоминать.
– Перестань! Каждый может оступиться. Ему нужны летние мальчики, но почему не ты?!
– Понятия не имею, мам! Мне не нужна его дурацкая программа! Он – старый козел… – Нанду произнес это чуть громче, чем надо было.
И люди вокруг стали с осуждением оборачиваться, отодвигая от бразильца своих чад.
– Почему ты решил, что она дурацкая? – тихо спросил Джо. – Потому что тебя туда не взяли?
– Тогда, может, она действительно хорошая, – фыркнула Брин. – Жаль, мы будем реже видеться…
– Тебе и так не стоит часто видеться с Маквайаном, – заметил ее отец, и это не укрылось от Билла Маквайана.
– Согласен, – хмуро кивнул он. – В нашей резервации достаточно приличных девушек.
– Папа! – одновременно воскликнули Брин и Джо, но мужчины уже сверлили друг друга обвиняющими взглядами.
