– Прости, Джо. Но учти: этого никогда не было.
Он кивнул, тяжело поднялся и, переваливаясь, направился за камень. Мара подумала, что он решил вернуться домой до рассвета, но через минуту Джо появился снова уже в человеческом облике, поправляя штаны.
– Посидишь еще? – с надеждой спросила Мара.
– Почему еще? – он с невозмутимым видом устроился рядом. – Ничего ведь не было. Я только пришел.
– Как же я по тебе скучала, – улыбнулась она.
– Оденься, без шкуры я тебя не согрею.
Она удивленно посмотрела на свои голые ноги и только сейчас поняла, что сидит на камне. Встала и, подпрыгивая, натянула джинсы, которые от долгого соседства с ночным морем стали неприятно влажными и холодными. Зябко поежилась.
– А это? – Джо поднял вверх ее лифчик.
– Ну его, – она скомкала предмет белья в жалкую тряпку и пихнула в задний карман. Жалко я без толстовки…
– Садись ближе.
Он вынул правую руку из рукава и разделил с ней кофту. Наверное, издалека они были похожи на гигантских сиамских близнецов.
Сидели молча, каждый думал о чем-то своем. Джо всегда был удивительным. Рядом с ним казалось, что слова лишние. Ни один мускул не двигался на его будто высеченном из камня лице, но при этом Мара отчего-то знала, что он понимает все, что творится у нее внутри. И ей было этого достаточно.
Запели первые птицы. Мара обернулась было, ей послышался знакомый посвист, но сколько она ни всматривалась, так и не заметила дрозда. Мало ли на острове пташек?
Через час, замерзнув и проголодавшись, они все же вернулись к домикам. Мара осторожно влезла в окно душевой, как делала, когда приходилось нарушать правила. И босиком прокралась в свою комнату.
Агент Вилма Джонсон спала на кресле в общей комнате. Видимо, планировала устроить беглянке эффектную встречу. Но не тут-то было: Мара умела обходить и не таких сторожей. Стараясь не скрипеть, влезла на верхний ярус своей кровати. Ида ван дер Вауде приоткрыла глаза и хищно осклабилась, но Мара потерла указательным пальцем о большой, обещая вознаграждение. Придется потом перевести соседке пятьдесят евро на карточку – молчание голландки стоило дорого. Но поставить на место агента Верховного Совета, – за это удовольствие можно было и заплатить.
Мара накрылась одеялом и беззаботно уснула, и когда спустя несколько часов в спальню ворвалась агент Джонсон, довольно убедительно терла глаза и невинно потягивалась.
– В чем дело? – сонно спросила Мара, молясь, чтобы та не откинула одеяло и не увидела джинсы.
– Где ты была всю ночь?!
– Спала. Тут. Ида, скажи ей!
– Не ей, а мисс Джонсон! Это правда, мисс ван дер Вауде?
– Храпела, как старый опель нашего садовника… – Ида накрылась подушкой. – Можно меня в это не втягивать?
– Мисс Тхакур, где была мисс Корсакофф? – обратилась Джонсон к Рашми.
Та отогнула краешек шелковой маски для глаз.
– Мисс Джонсон, нарушать мой распорядок дня входит в ваши обязанности? Может, мне уточнить это у отца?
На агента было жалко смотреть. Ее ноздри раздувались, на скулах ходили желваки.
– Вашу руку, мисс Корсакофф, – она застегнула на запястье Мары новый браслет. – Вам запрещено перемещаться куда-либо кроме столовой и библиотеки вплоть до вашего отъезда.
И вышла, хлопнув дверью.
Мара с улыбкой откинулась на подушку, но не успела она снова уснуть, как Рашми подала голос:
– Пятьдесят евро. Так дешево только потому, что ты уезжаешь, а это само по себе радость.
Сотня, как с куста… Ладно, хотя бы не придется отчитываться перед отцом, да и Вукович не до того. А без новых кроссовок и кожаного рюкзака обойдется.
Мара хотела поделиться с Брин новостями за завтраком. Рассказать, как ей удалось провести агента, что поведала миссис Дзагликашвили, и намекнуть на очередной свой отъезд.
Однако исландка, едва увидев подругу, демонстративно встала и пошла на выход.
– Ты куда? – воскликнула Мара, пристраивая полный поднос и готовясь догонять Брин.
– Оставь ее, – раздался за спиной знакомый голос с бразильским акцентом.
– Нанду? – Мара обернулась. – Ты снова со мной говоришь?
– А есть о чем? – холодно осведомился он и допил апельсиновый сок.
Потом встал, скрипнув стулом.
– Что происходит? Ладно ты, но что с Брин?!
– Не догадываешься? – едко усмехнулся Нанду, забирая пустой поднос.
– Будь добр, просвети!
– Я думал, девчонки более догадливы в таких делах. Вы делитесь всякими секретами… Тебе не приходило в голову, что Брин нравится Джо?
– Только дураку не приходило! Ну и что? Я-то здесь… – Мару внезапно осенило. – Так ты был там? На камнях?
– Прилетал ненадолго под утро.
– Тогда ты ничего не видел! Послушай…
– Избавь меня от интимных подробностей, – фыркнул Нанду и, бросив на нее полный презрения взгляд, ушел.
Мара с досадой хлопнула по столу. Она бы догнала их, но не хотела снова связываться с агентами. Собралась написать в чат, но обнаружила, что и Брин, и Нанду его покинули. Остался лишь Джо. Однако и с ним вышла неприятность: его ночная вылазка не осталась незамеченной. Его посадили под домашний арест, и Мара оказалась в полной изоляции.
Неделя тянулась адски долго. Единственными, кто разговаривал с ней, были Рашми и Ида, и те лучше бы молчали. Поэтому когда воскресным утром девочку разбудила Вукович и велела собираться в дорогу, Мара с облегчением выдохнула.
Ей было неважно, куда они отправятся и надолго ли. Главное, она покинет Линдхольм, где от нее одни проблемы.
Глава 15. Орел в дозоре
– Теперь-то можете сказать, куда мы едем? – спросила Мара в исландском аэропорту Кеблавик. – К родителям Брин, что ли? Так они вряд ли захотят меня увидеть…
– Рано, Мара. Наш рейс через два часа. Перекуси, отдохни и выпей вот это, – Вукович протянула ей пузырек с красными капсулами.
– Так точно, мэм, – съязвила девочка.
– Извини, так надо. Погуляй, купи себе что-нибудь.
Это было, конечно, сильно сказано. Купи себе что-нибудь в аэропорту, который исландцы гордо называли Keflavíkurflugvöllur. Именно так, и ни буквой меньше. И что? Газету, виски или шоколад? Больше тут не разгуляться. А учитывая, что алкоголь ей не продадут, и вовсе тоска.
Уж лучше бы Вукович разрешила вылезти на улицу! Пусть кругом безжизненная равнина и ангары, через торцевые окна можно разглядеть странную скульптуру: серебристое яйцо, из которого торчит чей-то хвост. Поначалу Мара подумала, что это головастик, но, приглядевшись, все же распознала скорлупу. И теперь ей хотелось знать, кто прячется внутри: ящерица, крокодил или птеродактиль.
