Варясь в собственном гневе, она споткнулась о здоровенный камень и закусила губу от боли. Ну, разумеется! Выходит, Солнце до того мстительное, что готово сломать человеку большой палец ноги за одну-единственную мысль? Браво! Такому мелочному светилу наверняка захочется отведать кровушки! Вот только фиг ему кто позволит! Еще бы отыскать свою палатку…
– Мара! Вот ты где! – Ричард, пыхтя после долгой пробежки, окликнул ее и остановился, чтобы отдышаться. – Я чуть с ума не сошел! Миссис Дзагликашвили рвет и мечет…
– Я забыла, где мы живем… – она сделала большие невинные глаза. – В зоне Скандинавии или Кавказа? Пошла искать столовую и заблудилась…
– Столовую? – прищурился гид. – Ну да, ну да. И твое исчезновение никак не связано с тем инуитским вороном?
– Ричард, – она широко улыбнулась. – Ну какой ворон? Давай, ты нашел меня около столовой, просто мы разминулись?
– Да ты до самой Монголии добрела! – он снова тяжело выдохнул. – Ладно. Пошли скорее. И почему меня никто не слушает?.. – он огорченно покачал головой.
– В смысле?
– Я же сто раз говорил: какая честь, что вождь Очинг решил поселить вас рядом с собой, почти в самом центре!
– Прости… Может, сегодня проведешь еще одну экскурсию по лагерю? Обещаю ловить каждое слово!
На темном лице мелькнула щербатая улыбка.
– По рукам, – кажется, Ричард физически не способен был долго сердиться. – Но только после того, как объяснишься со своим преподавателем.
Угомонить грузинку оказалось делом нелегким. Она умудрилась проснуться рано, Мары рядом не было. Джо тоже исчез, видно, пошел к своему вождю. И некому оказалось успокоить несчастную Дзагликашвили. Она готовилась уже перевоплотиться и искать беглянку по запаху, но, к счастью, Ричард подоспел в нужный момент.
Выслушав громкие грозные излияния о беспечности, наплевательском отношении к людям и крайней, преступной безответственности, Мара изобразила раскаяние и смирение. И не без труда переключила всеобщее внимание на джекфрут.
Выяснилось, что именно эта зеленая махина источала запах гнилого лука. Экзотика вызвала оживление: Брин охватил научный интерес, Дзагликашвили с ностальгией припомнила какую-то легенду о хлебном дереве, а Ричард вооружился ножом и показал, как правильно разделывать диковинку.
– Все готовы загадывать желание? – улыбнулась Мара.
– Зенггуангу до сих пор плохо после вчерашнего. Просит полежать в темноте еще денек, – неохотно отозвался Нанду.
Его экзотикой было не удивить, на его родине фруктов, одно название которых ломает язык, водилось предостаточно. А вот ночной побег Маре он, кажется, еще не простил и явно ждал удобного момента, чтобы потребовать объяснений. В отличие от Дзагликашвили на историю про столовку и «разминулись» он не купился. Впрочем, Мара и не собиралась ему врать – просто пыталась умаслить грузинку и избавиться от усиленного надзора.
Белая мякоть джекфрута пахла совсем иначе, чем кожура. Чем-то свежим и сладким – бананом или ананасом… Приятный аромат и как будто даже знакомый. Напробовавшись всласть и убедившись, что Дзагликашвили увлечена дегустацией, Мара подвинулась к Нанду и жестом попросила его пригнуться. И прямо в ухо шепнула ту короткую фразу, которая бы моментально свела на нет все его обиды и претензии:
– Ты был прав.
Бразилец тут же оживился и самодовольно фыркнул.
– Вот! А я о чем? Этот Чингачгук темнит?
– Он ангакук, и ты это прекрасно знаешь, – она покосилась на грузинку и понизила голос. – Кажется, они собрались принести кого-то в жертву на этом обряде. И, кажется, это будет Имагми.
Нанду сглотнул и вытер пальцы.
– Шутишь?
– А смешно?
Он помолчал, медленно выдохнул, посмотрел в сторону Брин.
– А эти двое? – спросил он. – Если уж Союз решил приносить жертву, то почему кого-то одного? Тогда уж всех участников…
– Может и всех. Только кто ж нам скажет?..
– Надо выяснить…
– И остановить это. Слышишь? – Мара наклонилась ближе. – Надо найти способ остановить этот ритуал.
– Смеешься? Все эти люди думают, что получат сверхспособности. Они же чокнутые! – шепнул Нанду громче, чем следовало, и привлек внимание Дзагликашвили. Отстранился от Мары, принялся сосредоточено жевать фрукты. И лишь спустя пару минут, дождавшись, пока грузинка отвернется, договорил: – Этоже как сборище фанатиков конца света! Им ничего не страшно, они верят в лучшую жизнь! Им плевать, сколько народу принести в жертву.
Мара хотела ответить, но Дзагликашвили тяжело встала и, промокнув губы от липкого сока, сказала:
– Я надеюсь, все помнят, зачем мы здесь! У нас экспедиция, и если вы не возражаете, начнем. Возьмите блокноты, диктофоны. Найдите Маквайана, и пойдем к вождю Очингу. Надеюсь, он – или его шаман – расскажут нам о местных легендах и об истории ритуала.
– Я могу найти Джо, – вызвалась Брин.
Мара только теперь заметила, как нервничает ее подруга. И не из-за насекомых и желтой лихорадки. Джо.
– Тебе помочь? – шепнула Мара, с сочувствием коснувшись плеча Брин.
– Тамрико, не испытывай меня. Мы идем к вождю – и даже не думай отходить от меня дальше, чем на метр, – предупредила Дзагликашвили. – Ричард, сопроводи, пожалуйста, Ревюрсдоттир. И не задерживайтесь.
Брин коротко кивнула и последовала за провожатым.
– Джо не вытерпел и пошел к вождю, – тихо сообщил Нанду.
– Решил рассказать? Что выбрал Брин? Я думала, они вместе собирались идти…
– Собирались, – кивнул Нанду. – Но ты же знаешь Джозефа! Захотел – и пошел.
– И как нам теперь остановить его? Их обоих? Он твердит про честь, и теперь если только мешок на голову…
– А это мысль! – Нанду пихнул ее плечом. – Связать его – и все. Пока ритуал не закончится. А потом он увидет забор из черепов и только спасибо скажет…
– Я вам не мешаю? – ехидно осведомилась Дзагликашвили. – Если вам передо мной не стыдно, то подумайте хотя бы, что вы идете к верховному вождю африканских солнцерожденных.
Осуждающе качнув головой, она приоткрыла завесу и осторожно заглянула в шатер.
– Добрый день, – ее голос впервые за всю историю прозвучал заискивающе. – Мы – экспедиция из Линдхольма, и Ричард сказал, что вы согласитесь уделить нам немного времени и поведать истории вашего народа. Мы бы хотели записать предания о солнце, затмении, перевертышах.
Когда глаза привыкли к полумраку, Мара разглядела вождя Очинга. Полный и ленивый, он важно восседал на высоком кресле. Нет, он не потрудился нарядиться в традиционные одежды или украсить себя племенными знаками отличия. Простая футболка поло, шорты. Но ему и не нужны были перья – поза, выражение лица, взгляд – все буквально кричало о власти.
