В то время как Гирр послал Аза и его товарищей в разведку к Скалистому берегу, охотники лесного племени подходили к Кабаньему болоту и дивились подозрительной тишине. Здесь всегда было много уток, гусей, лебедей, журавлей и других мелких и крупных птиц. И днём и ночью в камышах не утихали возня, кряканье, хлопание крыльев и вдруг… тишина. Да ещё в середине лета, когда молодь не поднялась на крыло и не могла улететь. Жог немедленно послал гонца, чтобы сказать великому вождю о странном явлении, какое бывает только перед бедствием. Когда же старик увидел скопление белок, бегущих по земле, и выводки водоплавающих, по сухопутью покидающих болото, тревога его усилилась.
— Возвращаемся в поселение, — распорядился он.
К середине дня начался поголовный бег зверья. Мимо поселения, не обращая внимания на людей, бежали зайцы, хорьки, белки, куницы, лисы, косули, волки, сохатые, рыси… Бежали группами и в одиночку, иногда вперемешку хищники и их обычная добыча вместе. Видимо, большой огонь размахнулся широко. Более всего тревожила Гирра и его родичей неизвестность. Где пожар? Когда его ждать? Грозит ли он и чем лесному племени? Что предпринять?
Сначала охотники били копьями и стрелами пробегающих оленей и коз, запасая мясо впрок. Затем великий вождь запретил охоту и велел развести костры вокруг поселения и возле загонов, чтобы отпугивать животных. Он разослал во все стороны наблюдателей. Приказал им забраться на высокие деревья и следить за появлением большого огня. Остальных мужчин расставил для охраны поселения и туров от хищников. Туры находились в двух первых загонах, которые с трёх сторон охвачены Синей рекой и для зверей недоступны из-за высоких скалистых берегов. Туры тоже чуяли лесной пожар и заметно беспокоились. Великого вождя мучила мысль, что их придётся выпустить на волю, если большой огонь подойдёт близко, бросить посевы, хижины и загоны, а людей переправить на левый берег реки, где у Тёплого ручья уже приготовлены шалаши, чтобы укрыть детей и женщин. Людоеды могли уничтожить туров, но, вероятно, не повредили бы загонов. Лесной пожар уничтожит все загоны, вчистую сметёт многолетние труды всего племени.
В напряжённом ожидании люди ни днём, ни ночью не смыкали глаз, не выпускали из рук оружия. На третий день, без прежней паники, изредка пробегали табунки коз, а увидев людей, стрелой улетали в подлесок. Дальней опушкой неторопливо прошли два медведя, видимо, самец и самка. Медведица (она поменьше ростом) остановилась, понюхала воздух, обернувшись в сторону поселения. Но самец шел не останавливаясь, и она последовала за ним. Гирр полагал, что огонь замедлил бег, а опасность нападения хищных зверей возросла.
После того как люди лесного племени бросили Султа в реку, у них не было шамана. В его хижине жила старейшая мать рода Авва, она же говорила с богами и духами у священного дерева, выпрашивала удачи лесному племени. Принимая важные решения, великий вождь заходил к ней за мудрым советом. Зашёл и на этот раз. Мать матерей стояла возле дерева-святыни, склонив голову и шепча заклинания. Её седые космы никогда не чёсанных волос свисали до коленей, закрывая лицо. Сын Агу остановился в отдалении, но Авва услышала его шаги, обернулась и сама приблизилась к Гирру.
— Говори, — тихо сказала она.
— Мудрейшая мать матерей, — медленно заговорил великий вождь, старательно подбирая слова, — боги и духи гневаются на людей лесного племени и посылают им беды и неудачи. Бог богов и неба высушил землю и послал большой огонь, который пригнал в наши леса много хищных зверей. Аз с разведчиками ушёл к Скалистому берегу и не шлёт гонца. Мы не знаем, где большой огонь. Я посылаю в низовье Синей реки по тропе Аза много охотников. Проси у богов и духов им удачи. Авва долго молчала.
— Старейшие матери, — сказала она, — положили богатые приношения богам и духам у священного дерева — жареную рыбу, варёное и сырое мясо, мягкие шкуры коз. Боги пошлют удачу великому вождю и охотникам лесного племени. Я буду просить их об этом. Посылай охотников тропой Аза, мудрейший из вождей.
Большой отряд охотников, не дожидаясь ночи, ушёл в низовье Синей реки, а к вечеру двое вернулись и принесли раненного Биля. Он был ещё жив и сказал великому вождю:
— Грун, Аз… задерживают большой огонь… за Скалистым берегом… посылай помощь…
Вскоре дух Биля оставил его мёртвое тело и улетел в мир теней. Гирр стоял возле посланца Аза, склонив голову. Подошла Авва для выполнения ритуала погребения. Жог тихо сказал Гирру:
— Великий вождь, возле первого загона появились тигры.
— Иди, — кивнула Гирру мать матерей.
Сын Агу, Жог и ещё трое мужчин подоспели вовремя. Юный охотник, держа в обеих руках пылающие головешки и размахивая ими, бесстрашно наступал на самца-тигра. Тот грозно рычал, но медленно пятился, неохотно отступая. Тигрица, припав к земле и подобрав лапы, готовилась сделать прыжок на другого охотника. Свистнули стрелы. Стрела Гирра угодила самцу под локоть, но, видимо, не задела сердце. Зверь взревел так, что земля дрогнула, и махнул в кусты. Тигрица бросилась следом со стрелой в боку. Охотники пустились в погоню, но великий вождь властно остановил их:
— Назад! Только обороняться!
Едва отогнали тигров, прибежал охотник от второго загона. Там напали волки.
— Сколько зверей? — спросил великий вождь.
— Столько же, как пальцев у меня на руках и ногах.
Ночь была трудной. Мужчины ушли на помощь Груну и Азу, в поселении осталось мало охотников, а звери, оголодавшие в дни бегства, нападали, не зная страха. За ночь погибли три охотника и двое были тяжело ранены…
5
…Людям Груна с большим трудом удавалось выжигать траву. Делать это научили Лат и Зри. Они резали сухой тростник, раскладывали его кучками, поджигали. Тростник горел быстро и жарко, трава возле огня подсыхала и тоже горела. Огонь двигался в обе стороны от горящего тростника, постепенно слабел и умирал. Но выгорала полоса шириной шага в четыре. Нужно было снова резать тростник. Зато огонь уже не пройдёт и там, где срезаны тростники.
А дым медленно сгущался. Приближался большой огонь.
Люди Груна не отдыхали третьи сутки и валились с ног. Когда возвратился Фрут и прибежал Аз со своими разведчикам, сын Гирра позволил себе и своим людям короткий отдых.
Днём солнце высушило росу, дело пошло быстрее. Грун с минуту смотрел, как слаженно работал Лат: сыновья по пояс в воде резали тростник. Лат охапками выносил его на берег, а женщина Лата Злу раскладывала кучками, брала головешку из костра и поджигала. Грун сразу же поставил мужчин резать и выносить тростник, а женщин выжигать траву.
— Младший брат, вели сначала жечь узкие поляны, — посоветовал Лат. — Широкий огонь не пройдёт с ходу. На них можно его задержать.
— Будет так, — согласился Грун.
Из леса то и дело вылетали табунки коз и оленей. Миновав открытое место, они снова исчезали в лесу. Высунув языки и поводя впалыми боками, выскакивали волки и с маху переплывали озёрины. Красношубая лисица выскочила на поляну, сунулась туда-сюда в поисках брода, вынуждена была вплавь одолеть речушку. Переправившись, встряхнула шкурой и юркнула в лес. Огромный медведь с рёвом выкатился на поляну и бултыхнулся в воду. Видимо, хозяина леса подпалило огнём. Это означало, что лесной пожар совсем близко.
