Камышиков сел на камень.
— Отдохни, — предложил он, — или Грача боишься?
— Иди ты к… — Сергей не договорил, подтянул болотники и перебрёл на другую сторону. Ниже переката темнела яма, в ней сквозь воду виднелось затопленное дерево. Сергей укрепился на береговой кромке, закинул мормышку так, чтобы она прошла возле топляка. Рывок последовал немедленно. «На подъём не взять, — подумал Сергей. — Куда же выводить? Только вверх». Он медленно пятился, не допуская слабину лески и гибким удилищем смягчая удары. Сильная рыбина не хотела выходить из ямы, но метр за метром уступала рыбаку. Наконец покорилась и сама пошла вверх. Покорилась? Нет. Сергей знал этот манёвр. Она бросится в струю, обманув бдительность рыбака, и к её силе добавится сила воды. Соломин сделал несколько быстрых шагов и, когда рыбина метнулась к перекату, почти без усилий изменил её направление. Краснопёрый таймень вылетел на мелководье. Сергей руками выбросил его на берег. И тут он заметил, что вода мутнела и поднималась на глазах. Клёв прекратился.
С востока надвигалась грязно-фиолетовая темень, её рассекали ломаные зигзаги молний. Гром, казалось, зарождался под землёй и, всё нарастая, раскатывался чугунным обвалом, переходя в грохот и треск, будто неведомые силы смаху рвали полотнище брезента. Река топила галечниковые отмели, заливы, косы, устремилась в прибрежные заросли, а дождь лил и лил такой плотный и ярый, словно намерился утопить всю тайгу вместе с лесами, горами, скалами и обитателями, как в библейский всемирный потоп.
Виктор, Валерий и Сергей долго возились прямо под ливнем, пока выпотрошили и посолили рыбу. При этом тщательно выбирали желтоватый жир в отдельную посуду. Стемнело раньше обычного. Ребята переоделись в сухое и с удовольствием натянули спальные мешки, а когда пригрелись, вылазить наружу и затевать ужин не захотелось. Камышиков промочил и запасную одежду. Он до прихода ребят убрался в спальник. Так и уснули без обычных шуток и без ужина.
Валерию не спалось. Он слушал шум дождя, раскаты грома, плеск и тяжёлую возню на реке, будто купались в ней доисторические ящеры. «Бурелом тащит», — подумал он. Камышиков бормотал во сне и жался спиной к Валерию. Соломин-второй, как окрестил Валерия Пётр, снова вспомнил минувший инцидент. Пока ловили рыбу — нитки сухой не осталось, продрогли. А этот гад отлежался в палатке, и торба его оказалась пустой, и рыбу солить не помог… «А как же плот?» — вдруг встревожился Валерий. Он сбросил спальник, накинул полиэтиленовую плёнку, осторожно выбрался наружу. Дождь заметно ослабел, а на реке творилось что-то невообразимое. Треск, грохот, даже стон. Темень и завеса дождя мешали разглядеть реку и что на ней происходит. Сделалось жутковато. Валерий увидел, наконец, плывущее дерево со вскинутыми корнями и сучьями. Оно ткнулось в берег в нескольких метрах от палатки и, медленно разворачиваясь, ломало тальники и черёмушники.
— Вот это да! — поразился Валерий. — Силища!
Понимая бесполезность затеи, всё-таки пошёл он к заливу. Но дорогу преградил бурный поток. Перемахнув перешеек и затопив левобережную луговину, в которую вклинивался залив, во всю ширь катилась река. Залива вообще не было. Блеснул клинок молнии, на долю секунды осветив местность. В этот короткий миг глаза Валерия ухватили страшную картину: вся пойма реки залита водой, из неё выступают вершины деревьев и остров, на котором стоит палатка. «Значит, вода обошла нас и с тыла», подумал Валерий. Он вернулся к палатке, сел на опрокинутую лодку. Дождь утихал. «Скоро ли утро?» — поёжился Соломин и решил разбудить Виктора.
— Командир, — зашептал он, — слышь, командир… Плот унесло.
— Чёрт с ним. Утром поглядим.
— До утра и палатку смоет.
Виктор промолчал, повернулся на другой бок.
— Обиделся?.. Знаю, обидели. Но обидели несмышлёныши, которым без тебя отсюда не выбраться. Ждёшь, чтобы шапку поломали? Чтобы в ножки поклонились?..
Грачёв сел.
— Спи ты, беспокойная душа, — чувствовалось, что Виктор улыбается. — Плот другой свяжем. Времени теперь хватит. До палатки вода не поднимется. Серёга знал, где её ставить. — Он помолчал и заговорил снова: — Несмышлёныши, говоришь? Дело не в этом. С тобой не только в тайгу, хоть куда пойду… С сачком этим — в первый и последний раз. Хороший ты парень. Жаль, далеко живёшь… Спи. Приказываю спать.
Валерий забрался в спальник.
4
Сначала вода быстро пошла на убыль и посветлела. Затем несколько дней держалась на одном уровне, даже немного прибыла: где-то вверху шли дожди. По небу плыли облака, перегоняя друг друга, над хребтами висели тучи. Тянулись однообразные мозглые дни. Грибы и солёная рыба скоро надоели. Картошка кончилась, сала осталось немного. Сухари и сахар расходовали по скудной норме. Изредка варили рисовую кашу, тоже с солёной рыбой. Свежей поймать не удавалось. Две банки тушёнки берегли на самый крайний случай. Сергей сплёл из прутьев мордушку, опустил её в затишке. В неё изредка попадали налимы. Завёрнутые в листья и испечённые в золе, они казались деликатесом.
Виктор учил Валерия таёжным премудростям: оборудовать ночлег и разводить костёр в ненастье, крутить обманки из подручных средств (из клочка собственных волос, срезанных ножом, и нитки, выдернутой из рубахи или штормовки). Вместе ходили они за грибами.
Камышиков слонялся без дела, обычно палил костёр, благо дров сколько угодно. Иногда приставал к Сергею:
— Почему не плывём? Седьмой день тут торчим.
— Не пройти под Красным камнем, — коротко отвечал Сергей.
— Что за Красный камень?
— Увидишь.
— Берегом обойти можно?
— Болота по обе стороны.
— Связался с вами! — психовал Пётр. — Солёная рыба кишки просолила!
— За рыбу спасибо скажи, Петух! — закипал Соломин. Сергей несколько раз пытался найти червей, на них рыба брала и в мутной воде. Но все низины залиты водой. Наконец куда-то смотался, принёс ручейников и наловил-таки рыбы. Ребята повеселели.
За ночь вода резко упала. Виктор оглядел небо, сказал Сергею:
— Останешься за меня. Можно будет — ловите рыбу. Небо очищается, но мало ли… Постараюсь завтра вернуться.
— Добро.
— Хорошо бы и материал на плот заготовить, если… если задержусь, — досказал Грачёв.
— Далеко собрался?
— Не близко. — Виктор положил в рюкзак пару солёных ленков, в нутряной карман — коробок спичек, сунул за пояс топор и ушёл.
До самого вечера грело солнце, лишь изредка скрываясь за облака, а утро порадовало ребят пересвистом птиц. Орали до того молчавшие кедровки, дятел молотил сухостоину, в ельнике пересвистывались рябчики. На пронзительно-голубом небе ни облачка до самого горизонта. Вода упала почти на метр, а с обеда начал брать хариус на восковую обманку. Видимо, через пару дней можно будет продолжить путешествие. Камышиков на этот раз безропотно вместе с Сергеем и Валерием довольно умело ловил рыбу. Виктора долго ждали к ужину. Он не вернулся.
