По расчётам Виктора, Валерий уедет в Москву через два-три дня. Если завтра, в крайнем случае послезавтра выбраться отсюда, можно его захватить. Грачёв пожалел, что потерял столько времени из-за наводнения, и принялся разбирать завал. Какая, в конце концов, разница, днём или ночью работать? Но когда над колодцем нависла ночь, складывать пирамиду в полной темноте оказалось невозможно. Бросать работу тоже не хотелось. Вода размягчила грунт между камнями, они поддавались теперь легче. Поэтому Виктор продолжал разбирать завал, а камни носил и бросал возле пирамиды. Он потерял всякое представление о времени. Исступлённо ворочая камни, Грачёв видел падающий из колодца свет, затем света не стало. Значит, кончилась ночь, был день, а теперь снова ночь. Нестерпимо хотелось есть, голова кружилась, а он выворачивал камень, нёс внутрь пещеры и снова брёл к завалу. Ему казалось, что ещё усилие, и путь будет открыт. Чудилось даже, что ощущает он ночную прохладу близкой реки. Но двигаться больше не мог. Сознание, что Валерия всё равно уже не захватит, успокоило, вернее, опустошило его.
Он вскрыл банку тушёнки, жадно проглотил содержимое, вяло переоделся, а как развернул спальный мешок и залез в него, не помнил. Во сне слышал он какой-то грохот. На миг очнулся, подумал, что это снова гроза. «Но почему в пещере?» — мелькнула тревожная мысль. Додумать её не дал сокрушающий сон…
Проспал Грачёв, вероятно, долго. Проснулся бодрым, быстро переоделся в холодную, волглую одёжу, попрыгал на месте, взял фонарик, чтобы взглянуть на свою работу. Перелез через груду камней и… зажмурился от яркого дневного света. Выяснилось, что ночью обрушился свод проделанного им туннеля, образовался новый завал, а выше его открылся выход из пещеры. Грачёв выполз наружу по осыпи, выпрямился во весь рост. С высоты увидел знакомую панораму поймы, будто уменьшенный макет, широкую ленту реки, дугообразно огибающей подножие скалистого мыса… Неожиданное озарение заставило Виктора вернуться в пещеру. Он подбежал к стене, осветил её фонариком и перевёл дух. Дугообразная линия — это река, точнее, правый берег реки. Догадку подтверждало и то, что на каменной карте нанесена Тихая и безымянный ручей. Были на ней и ещё какие-то знаки, фигуры животных, кажется, но Виктор не стал их рассматривать. От осознания того, что в этой пещере жили древние люди и оставили след, как послание из глубины тысячелетий, Виктором овладело совершенно непонятное чувство, будто он в тишине подземелья встретился с теми людьми. Грачёв зримо представил пылающий костёр, полуобнажённых людей и художника, выбивающего на стене рисунки — послание потомкам.
Виктор уложил вещи и тихо вышел из пещеры, как из храма. С минуту постоял, задумчиво озирая пойму, начал взбираться на гору тем же распадком к знакомой тропе. Около провала остановился, заглянул в него.
— Ви-и-и-ктор! — услышал он из подземелья и отпрянул. «Что за наваждение? — подумал он. — Слуховая галлюцинация?»
— Ви-и-кт-ор! — донеслось со стороны реки. Грачёв вышел из-за скалы и просиял: «Помощь пришла!» По береговой кромке шагали Сергей и Валерий. Они остановились, приложили ладони к лицу и прокричали:
— Виктор!
— Ого-го-го! — отозвался Грачёв и поспешил навстречу.
С налёту облапил обоих и только прошептал:
— Спасибо, друзья!
Ребята глядели на него растерянно. Виктор изменился за эти дни. Осунулся.
— Что случилось? — осторожно спросил Сергей. — Валерка извёл всех. Искать, мол, надо, что-то случилось, приплыл бы давно.
— Валера, ты самый настоящий друг! — Виктор сграбастал его, приподнял и начал кружить вокруг себя.
— Свихнулся, что ли? — заулыбался Сергей. — В моторке отец ждёт. Валерке на поезд утром.
— На поезд? — переспросил Виктор. — Ах, да! Думаю, Валера задержится.
6
В пещере ребята прожили три дня. Опасаясь нового завала, предварительно подготовили запасной выход, опустив лестницу через пролом в потолке. Всё, что разглядели, Валерий перерисовал в тетрадь. Он сразу же запретил касаться рисунков руками.
И Сергей и Валерий согласились с Виктором, что на левой стене изображён план именно этой местности. Этот план Валерий перерисовал особенно тщательно, на отдельный листок. Немного подумал и затушевал те места, которые углублены на поверхности стены, полагая, что это водоёмы. Написал и произвольные названия: Верхний остров, Нижний остров, Овальное озеро, Старица, Тихая. Сходство с поймой реки стало очевидным. Правда, русло изменилось, оно проложило дорогу через Старицу и спрямило излучину. Под правым берегом остался мелководный бурный рукав. Верхний островок соединился с левым берегом, образовав огромный остров, прорезанный многими протоками. Нижний остров переместился далеко вниз. А может, древний художник ошибся. Но линия правого берега точно совпадала с изображением на стене.
Ребята долго колдовали над планом, иногда высказывали невероятные предположения. Единодушно решили, что Овальное озеро заросло, на его месте осталось болото.
— А что за клещ изображён справа вверху? — спросил Виктор.
Валерий так и эдак рассматривал странные линии, местами скрытые наплывами, освещал фонариком, срисовывая их. Вдруг засмеялся:
— Солнце это! Теперь ясно, что за фигуры возле зубцов. Люди поклоняются солнцу.
— Здорово! — удивился Виктор. — И пещера должна быть… Вот здесь.
Действительно, в этом месте оказалось углубление. Остались неразгаданными два крестика, зубцы и пунктирные линии…
— Имею мнение, — сказал Валерий, — что пунктирами очерчены загоны для туров. Не зря они примыкают к естественным преградам: к озеру, к скалистому берегу. Эти скалы в то время наверняка были выше и отвеснее.
Сергей пригляделся, вывернул из земли продолговатый камень с круглым отверстием, подал Валерию и спросил:
— Что это?
— Это кайло! Молоток! — воскликнул Валерий. — Вот что, ребята, нужно уходить. Пещера уникальная. Долго ли что-то нечаянно нарушить. Видимо, Виктор открыл один из очагов одомашнивания животных. Вероятнее всего, одомашнивания тура… Контуры этих зверей повторяются группами много раз на обеих стенах. И вот что интересно. В некоторых группах один тур крупнее других и непременно с одним рогом. Думаю, это не случайно. Учёные считают, что люди того времени умышленно калечили животных, чтобы они стали менее опасны для человека. — Валерий помолчал и продолжил. — И план, и рисунки особенные. Насколько мне известно, в наскальных рисунках первобытного человека ничего подобного до сих пор обнаружено не было. В фигурах людей и животных столько движения и индивидуальности, что напрашивается мысль: уж не конкретных ли соплеменников изобразил художник? Полагаю, рисунки выбиты большим мастером. Рублёвым из неолита. Но это только моё мнение.
