— Горшман со своей супругой и, конечно, — Беляев. В качестве
охранника едет уже знакомый тебе Борисов.
— Четверо. Кто еще?
— Довольно интересная компания. Пошли дальше. Журналист Янис
Кравалис, ты, наверно, о нем слышал.
— Конечно, слышал. Его считают одним из самых острых молодых
перьев.
— Вот-вот. Учти еще материальный стимул Горшмана. С нами еще
один журналист, вернее, журналистка. Некто Алена Новикова. Симпатичная молодая
женщина. Весьма бойкая, энергичная, целеустремленная. Париж предпочитает
смотреть в одиночку. Горшман и Беляев, конечно, в общей компании не
показываются, с нами не ездят, а вот Кравалис исправно появляется повсюду. Есть
еще одна интересная парочка — мать и дочь Анохины, Зинаида Михайловна и Елена
Львовна.
— Надеюсь, они не домохозяйки? — пошутил Дронго.
— Заплатившие на двоих восемь тысяч? — засмеялся Родионов. —
Нет, не домохозяйки. Жена и дочь Льва Анохина, бывшего вице-премьера правительства
нашей страны. Сейчас он руководитель крупнейшей рекламной компании. Один из
самых богатых людей в Москве, который может себе позволить покупку акций
Евротоннеля. Может, ты о нем слышал?
— Кое-что слышал. Кто еще?
— Девятый — бизнесмен Прохор Нелюбов. Мрачный, замкнутый и
несимпатичный тип. Непонятно, зачем он вообще отправился в эту поездку. Его
ничего не интересует, но на все экскурсии является, и даже вовремя.
— Сколько ему лет?
— Не больше тридцати. Десятый — книгоиздатель Василий
Трифонович Деркач.
Один из владельцев крупного московского издательства. Весьма
жизнерадостный сорокалетний сангвиник. Вечно шутит, улыбается.
— Наверное, не боится кризиса?
— Может быть. Я у него не спрашивал. Но учти, уже в ходе
экскурсии заказал обратные билеты из Лондона. Собирается покинуть нас, не
дожидаясь окончания тура. Одиннадцатый — Андрей Кунин, кажется, он один из
руководителей «Северной короны». Хотя в этом не признается. Серьезный молодой
человек лет двадцати семи, но старается держаться солидно. Хорошо владеет
французским и немецким языками, кажется, этот Кунин окончил Институт
международных отношений и даже успел, несмотря на свою молодость, несколько лет
проработать за рубежом. Он официально сопровождает нашу группу. И, наконец,
твой покорный слуга. Вот, собственно, и все.
— Итого двенадцать человек, — задумчиво произнес Дронго. —
Странный состав. Вместе со мной — тринадцать. Для многих несчастливое число.
— Ты стал верить в приметы?
— Нет. Но тринадцать все равно нехорошее число… Это
отдельный состав или вагон прицепят к какому-нибудь обычному поезду?
— Ты представляешь, сколько нужно заплатить в Евротоннеле,
чтобы получить разрешение на отдельный состав? Такой роскоши не могут себе
позволить даже президенты европейских государств. Во время чемпионата мира по
футболу в Париж через Евротоннель приехал принц Чарльз со своим младшим сыном.
Кроме нескольких охранников, с ними никого не было. Никаких отдельных составов!
У нас будет обычный вагон первого класса. Рейс девяносто двадцать пять.
Выезжаем завтра в одиннадцать сорок три. Четвертый вагон. Следом за ним цепляют
вагон-ресторан.
— Завтра, — повторил Дронго. — Итак, завтра без семнадцати
двенадцать.
Красивое название — Евротоннель. Словно тоннель в будущее.
Надеюсь, что ваша поездка кончится так же красиво, как и началась.
— Не понял, — нахмурился Родионов, — тебя что-то беспокоит?
— Да нет. Но у меня возникли некоторые подозрения. Надеюсь,
что они останутся всего лишь подозрениями.
— Ты завтра поедешь с нами?
— Придется, — улыбнулся Дронго. — Хочу попросить бармена
принести мне еще чашку чая. Мой совсем остыл.
Глава 2
Поезда через Евротоннель уходили с Северного вокзала Парижа.
Дронго обычно приезжал за несколько минут до отправления, зная европейскую
точность. Однако на этот раз он прибыл гораздо раньше, понимая, что пассажиры,
отправлявшиеся в поездах английского направления, проходят еще и
государственную границу. Если Франция давно вошла в Шенгенскую зону, будучи
полностью интегрированной в Европу, то Великобритания еще не отменяла контроль
на своих границах.
Нужно было подняться на второй этаж, отстоять достаточно длинную
очередь к пограничному контролю, проверявшему наличие билета и визы. Лишь после
этого можно было выйти к перрону, на крайние левые пути, огороженные решетками,
откуда отправлялись поезда на Лондон. Зачастую контроль проводился формально,
проверялись лишь билеты, тогда как на визы и паспорта не обращали внимания. И
все же контроль иногда проводился выборочно. Дронго появился на Северном
вокзале за час до отправления. Успел выпить чай в вокзальном ресторане и
неспешно поднялся на второй этаж, чтобы встать в очередь.
— Мама, мы опаздываем, — услышал он крик молодой девушки.
— Простите, — мимо него прошла полная женщина, едва не сбив
его с ног.
Носильщик, погрузивший на свою тележку сразу три больших
чемодана, едва поспевал за ней.
— Вечно ты торопишься, — недовольно проворчала задыхающаяся
матрона.
— А если нас проверят? — с тревогой спросила девушка.
— Тебе же объясняли, что на поездах не бывает проверок. Не
нужно было брать с собой всякую гадость. Я твоему отцу сто раз говорила, что
ничего страшного не случится. Так все же настоял, мол, так будет безопаснее.
Слава богу, что в Лондоне нас встретит его представитель и мы наконец избавимся
от твоего «сувенира».
— Тише, мама, — с опаской оглянулась долговязая девица, —
нас могут услышать. Ты же знаешь, сколько наших сейчас шастает по Европе.
— Не учи ученого, — огрызнулась матрона, тяжело дыша, — я
ведь говорила, что нам лучше подождать его в Париже.
Брючный костюм темного цвета не только не скрывал полноту
пятидесятилетней матроны, но, напротив, подчеркивал все недостатки ее
расплывшейся фигуры. Дочь мало чем походила на мать — как фигурой, так и лицом,
— длинный, несколько непропорциональный нос и большие печальные глаза. Девушка
постоянно оглядывалась на мать, словно боясь опоздать на поезд.
— Нужно было держаться всей группы, — бормотала девушка,
пробираясь вперед, — кажется, они впереди.
— Слава богу, — обрадовалась мать, — значит, все в порядке.
От начала очереди к ним пробивался молодой человек,
облаченный в модный бежевый костюм с тремя пуговицами. У него были светлые
волосы, чуть выступающий вперед подбородок, голубые глаза. Если бы не острый
подбородок, его смело можно было принять за актера на роль главного героя в
какой-нибудь романтической ленте.
