«Заговорённый нож. Слишком много сегодня этих проклятых
заговорённых ножей», – подумала она. Лезвие до неё добралось. Она сделала
вдох и потянула из последних сил. То ли от усилия, то ли от раны, но мир на
секунду закружился. Человек упал назад. Она отпустила его и отряхнулась.
Нож до половины вошёл в бок над суставом левого бедра. Она
взялась за рукоять, стараясь выровнять дыхание, подчинить себе страх, замедлить
ритм сердца и поток крови. Иногда это помогало, иногда нет. Лезвие вышло, и она
стала ловить ртом воздух, как рыба на песке. Красной струйкой потекла кровь.
Келейос придвинулась к мертвецу и посмотрела на его шею. Попыталась засмеяться,
но закашлялась. С надеждой подумала, что это от пыли. Последний рывок почти
отрезал ему голову. Вокруг шеи шла рана-борозда. Она стала выдирать гарроту из
разорванного мяса, та не хотела выходить, а от усилий у неё из бока сильнее
пошла кровь. Она снова засмеялась и снова поперхнулась. Какая разница, найдут
гарроту или нет.
Раздался тихий звук. Келейос оттолкнула что-то, давившее на
неё сбоку, и подползла к Пайкеру. Пёс был мёртв, глаза закатились. Чёрная кровь
толчками выливалась из раны. Она переступила через тело и наклонилась возле
мальчика. Прижатая к собственному боку, её рука стала скользкой.
Мальчик лежал на боку, и она осторожно его повернула. Синие
глаза смотрели, не мигая, в далёкое небо. Изо рта и носа капала кровь. Он не
смог пережить смерть своего фамилиара. Келейос, зная, что это бесполезно, все
же пощупала его сердце. И от ощущения собственной беспомощности выкрикнула в
ночь: – Нееет! Крик поглотил шум битвы. Фельтана и Пайкера она спасти не
смогла, но есть другие, которым ещё можно, нужно помочь.
– О великий Урл, бог горна, помоги мне им помочь.
Прошептав эту молитву, она стала вылезать из ямы. Чёрная
земля, столь плодородная там, где не была набита камнями, осыпалась из-под рук.
Сила заклинаний дала ей возможность погружать руки в землю, но непривычная к
такому обращению земля ползла там, где её беспокоили. Она застыла на полпути,
тяжело дыша, и усталость поглотила её, как волна океана. Мимо неё скользнула
матерчатая верёвка, и она, не думая о том, кто держится за другой конец,
полезла по ней. На последних дюймах Тобин помог ей, она вывалилась наверх и
упала рядом с ним. Верёвка была сплетена из обрывков белых одежд и привязана к
обломку скалы. Келейос снова взмолилась, на этот раз к Шендре – богине
жертв. – О Шендра, дай мне силы помочь им. Она поднялась на колени, встала
на ноги. У То-бина при взгляде на её рану перехватило дыхание. Она опёрлась на
его плечо, и они стали пробираться к остальным по все ещё колеблющейся земле.
Лотор и Белор не могли навести мост через самую широкую трещину. Это был разлом
шириной в три лошадиных корпуса. Дьяволы все ещё бились. Эроар, стоявший ближе
всего к дьяволам, был вынужден раскинуть вокруг себя магический щит.
Тобин и Келейос пробирались по разбитому двору, когда он
затрясся. Юношу сшибло с ног, а Келейос присела, стараясь не потерять
равновесие. Между ними прошла расселина, отрезая Тобина на недосягаемом
островке скал.
Вокруг красного дьявола вспыхнуло пламя. Он воздвигся поверх
снежной бури и стоял, пока все кругом не стало оранжевым; белый дьявол лежал
недвижимо. Горящая тварь встала на поверженного и испустила победный вопль.
Потом горящие глаза обратились к людям. Джодда вскрикнула, но сделать ничего
было нельзя. И дьявол простёр пылающую руку к сбившимся в кучку людям. –
Нет! – завопила Келейос. Оставляя пламенный след, он повернулся к ней и выбросил
молнию оранжевой силы.
Келейос пригнулась и вынырнула, просунув Счастливец между
собой и молнией, но вторая молния уже вылетела из рук дьявола. Оранжевая сила
ударила в лезвие и заполыхала вокруг него, разогревая металл до
вишнёво-красного цвета. Келейос услышала собственный вопль, когда загорелась
рука. Бросив меч, она прижала руку к телу. Меч разгорался все ярче. Она
услышала перекрывший рёв огня голос Лотора: – Келейос, беги от… Меч взорвался.
Огонь ударил её в правый бок и опрокинул на спину. Она
лежала, ощущая на лице шероховатую тьму. Успела шепнуть: – Оказывается, это не
больно. В расходящемся по телу онемении она ещё увидела, как белый дьявол
схватил красного, и схватка возобновилась. И тьма облекла её.
Глава 10
Единственное, что ещё печальнее
Где-то в вышине грохотал дракон. Келейос закрывала горячая
душная тьма. Открыв глаза, она обнаружила неясную тень капюшона плаща, которым
была прикрыта. Вокруг его краёв проглядывали лучи скрытого в тумане солнца.
Одна рука была свободна, она испытующе протянула её в серый с белыми хлопьями
пепел. Пепел? Рука стиснула его в горсть и открылась, измазанная трухой. Пепел?
Всюду воняло дымом, горьким, едким. У неё в мозгу мелькнул
образ пожираемого пламенем замка. Этой ночью он пал. В остальных воспоминаниях
она была не слишком уверена. Она не знала, кто она, а это почему-то было важно
знать. Она выговорила: – Я – Келейос Заклинательница, и я не умерла. Где-то
неподалёку раздавалось гудение магии – но не её магии. Этой ночью она осталась
без оружия – и заговорённого, и простого. На чародейство не оставалось сил, а
травное колдовство требовало больше времени, чем оставляла эта ночь. Чья же эта
магия? Она находилась внутри защитного круга, и, как она ощущала это в воздухе,
сильного круга. Медленно она перекатилась на бок и приподнялась на локте. День,
мерцая, клонился к вечеру. Изрезанные чёрные балки окутывались курящимся дымом
и терялись в тумане, которого не касалось солнце. Постепенно возвращалась боль,
и с нею память. Она вспоминала. Фельтан мёртв. Паула мертва.
Умерли. Ушли. Никогда не вернутся. Она давно слыхала эти
слова, первый раз – о матери.
– Паула, – шепнула она. И проглотила подступившие
к горлу слезы. – Нет.
Для этого ещё будет время. Потом. Горе лишает сил, а сейчас
не время для беспомощности.
Она откинулась на спину и увидела над собою небо –
по-прежнему по-летнему голубое. Последнее, что она ясно помнила – драконьи
стойла. Битва дьяволов. Гибель Счастливца. От его потери осталась боль пустоты.
Будто исчезла часть её самой. Магия стилетов иссякла – они более не гудели.
Вверху плыли большие белые облака, и к ним лениво поднимался дым. Келейос
медленно повернула голову. Левая сторона лица онемела и болела., Поодаль сидел
Тобин. Его золотые доспехи на одной руке были разворочены и забрызганы кровью,
измазаны сажей и грязью. Золотисто-каштановые волосы с одной стороны слиплись
от крови, но это был он. Он сидел спиной к ней, скрестив ноги, в позиции
накопления силы, но даже при этом она ощутила его усталость. Она произнесла его
имя одними губами, но не решилась его беспокоить. Келейос лежала на спине, и её
охватывала волна растущей боли. Тобин был почти вконец измотан и не стал бы
держать щит, если бы опасность уже миновала.
Далеко среди руин она заметила движущееся зеленое мелькание.
Оно перемещалось, как мех с водой, переливаясь, но при этом колеблясь и
изменяясь, как пламя. Там, где оно проходило, обугленные доски обращались во
прах, а обломки почерневших скал – в песок. Пламя разрушения. Она вспомнила,
как Велен вызвал его как знак для огненного дьявола. Хозяина больше не было, но
гончая не отправилась домой.
