– У меня есть топор, – сказал Лотор. – А
этим, я думаю, ты сможешь воспользоваться.
– Тобин, мне не нужен ни твой кинжал, ни кровь для
круга.
Он наклонился и поднял своё оружие, но о мече спросить не
решился. Собственным магическим зрением он видел, какова заключённая в нем
сила.
Лай приблизился, и ветер усилился, будто гончие гнались
наперегонки.
Она подобрала перевязь с ножнами и приладила их себе на
пояс. Держа в руках длинный меч – серебряную смерть, – она обратилась к
нему:
– Прости за то, что такой великий клинок, как ты, будет
использован для чёрной работы, но мне сегодня нужна магия, сильная магия.
Поможешь ли ты мне?
Меч запульсировал в её руках – одно неясное биение, но это
было согласие.
Держа меч двумя руками над головой, она вознесла молитву
Урлу, прося его дать силу двум его творениям – заклинателю и заклятию. На
лезвии играли отсветы приближающейся бури, и на зеркальной поверхности они
казались ярче. Келейос направила лезвие вниз, в скалу. С визгом металла и
дождём синих искр она и меч Разящее Серебро стали вырезать в скале круг. Круг
замкнулся, как прочерченная по земле тонкая огненная черта. Она стояла, держа
меч перед лицом. В холодном воздухе от клинка поднимался пар. Она села в центре
нового круга, скрестив ноги, и вогнала меч в землю перед собой. Песнопение
сменилось, но длилось без перерыва. Она погрузилась в магию и не заметила, как
завывания приблизились; гончие достигли ближайших деревьев. Наклонившись, она
аккуратно надрезала руку о меч и стала строить символы из крови. Два уже были
готовы, когда вой ворвался на поляну. Она заставила замолчать воспоминания и
продолжала. Заклинание – единственное, что сейчас важно.
Бледная как смерть вылетела первая гончая. У неё было голое
человеческое тело, покрытое грязью и палой листвой. Воющая морда задралась к
небу, открыв полную шилообразных зубов пасть. Белые бритвы-когти ударили в край
щита. Дюжина гончих бегала вокруг поляны, нюхая и подкапывая щит, и выла от
досады. Человеческие тела переходили в собачьи, как нелепая мозаика. Лотор тихо
сказал Тобину: – Посмотри на этот жёлтый налёт у них на когтях и зубах, на фоне
белого. Почти для всех это смертельный яд. – Почти?
– Да.
Он явно не хотел развивать тему, и Тобин не стал
допытываться.
Рисуя на грязи человека с палкой, Келейос ощутила тягу меча,
будто невидимый канат силы. Она усиливалась, сливалась с её собственной. Каждая
метка под её пальцем испускала голубой огонь, и сияние оставалось гореть. Она
ощущала желание меча добавить свою магию к её. Она знала, что меч жаждет
единения с заклинателем, как заклинатели жаждут великого заклинания, в которое
можно влиться.
Гончие успокоились и теперь лежали или сидели вокруг поляны,
выжидая. Буря стихла, и смрад смерти исчезал с каждым дыханием свежего ветра.
Из-за деревьев выступил Хозяин Гончих. Он стоял, восьми футов ростом, покрытый
красной чешуёй, с грудью, как бочка, и орлиными когтями на руках и на ногах. Вокруг
толстой шеи – ожерелье из золотых звеньев. В него вставлены камни – красный,
сияющий, как свежая кровь, и чёрный, не отражавший ничего. Лицо сморщилось в
зубастой улыбке, и уши, как у летучей мыши, чуть завернулись. Демон наклонился
и потрепал по холке одну из гончих с отвислым красно-белым ухом с одной стороны
и мальчишеским лицом с другой.
– Прошу прощения за опоздание. Пришлось поспорить с
этой сумасшедшей вонючей тучей. Слишком уж жирная была бы добыча для
бури. – Он хихикнул. – Принц Лотор, ты в этом сезоне в фаворе или
нет?
– Видишь ли, Алхарзор, в этом году мой статус под
большим вопросом.
– Ах-ха, у кого-то заиграли амбиции, и я готов держать
пари, что это Велен Чёрный. Лотор подтвердил это кивком. – Откуда знаю это
я, прикованный к этому богами проклятому острову и обязанный выполнять прихоти
сумасшедшей бабы? Потому что он здесь был. Он очень высок в глазах Верма. Велен
повелевает, и я повинуюсь. – И что же он повелел, Алхарзор? – Убить
тебя и всех, кто будет с тобой. – Это может оказаться куда как
нелегко. – Знаю, потому и веду переговоры. – Он сел на землю, и две
гончие тут же привалились к нему сбоку.
– Харкия командует миньоном Верма? – Нет, но твой
брат – да. Он хочет твоей смерти наверняка, так или иначе. Старается ничего не
оставлять на волю случая. Остерегайся его, принц, ибо ему нужна твоя смерть.
– Так как ты планируешь меня вскоре убить, меня не
очень волнуют амбиции Ведена. Демон расхохотался:
– Верно, верно, а то я так говорю, что ты мог подумать,
будто есть шанс уцелеть. Если ты меня победишь, своей очереди ждут ещё многие.
Красный демон сощурил жёлтые глаза и жестом послал гончую
вперёд. Та заскреблась, заскулила, но в конце концов прыгнула на щит. И была
отброшена назад, оглушённая и обожжённая, но не огнём. – Ах-ха, –
сказал демон. Он встал, подошёл к сиянию щита и закрыл глаза. На его лице
появилась сосредоточенность, дыхание стало медленным и мерным. Он протянул руки
к щиту. Его окутал сноп оранжевых, синих и белых искр. Щита он не снял, а лишь
добавил ему силы.
Эроар сидел спокойно, не шевелясь, с каменным лицом, но его
человечьи плечи дрожали, а на коже выступил пот.
С грохотом близкого грома щит разорвался. Эроар и демон
вскрикнули одновременно. Алхарзор, дрожа, помедлил, затем усмехнулся.
Келейос закончила последний символ, и магический щит встал
на место. Демон остановился и покачал головой: – Вермовы раны, долгая будет
ночь. Щит стоял, излучая волны магии. Келейос повернулась, чтобы взять меч, но
он сам скользнул ей в руку. От его жизненной силы запела рука и все тело. Меч
годами был без работы и ликовал, вернувшись к действию. Она подняла голову, и
тут Алхарзор впервые её заметил:
– Ах-ха, сестрица Зрящая-в-Ночи, нелегко мне
придётся. – Он скосил глаза, придвинувшись поближе. – Что это у тебя
за оружие?
– Ак Сильвестри, Разящее Серебро. Демоны когда-то давно
назвали его «Боль и Смерть». – Не может быть.
– Сильное оружие само себя защищает, Алхарзор. Он годы
и годы пролежал нетронутый на этой поляне.
– Это просто кусок железа, и все. – Посмотри
получше. Посмотри и убедись. Демон прижался к щиту.
– Сожги меня огонь, это один из проклятых эльфийских
мечей.
Клинок запульсировал – чувство было взаимным. – Ты
идёшь к нам, Зрящая-в-Ночи. Используешь меч с демонской силой – душу свою опасности
подвергаешь.
– Очень трогательно с твоей стороны заботиться о моей
душе, но этого оружия ты боишься. Боишься его в моих руках.
– Может быть, но Харкии будет в высшей степени приятно
увидеть тебя в своих сетях. Она тебя ненавидит чистой ненавистью, жгучей, как
солнце через увеличительное стекло. Эта ненависть сожгла все, что у неё
оставалось от разума, поскольку ты выжила, и это поставило её перед дилеммой –
рискнуть жизнью ради великой мощи или упустить тебя. И до сих пор она
обдумывает, идти ли за тобой в бездну. Она тебя ненавидит за то, что ты открыла
ей дорогу к такой силе, и обвиняет в собственной трусости, из-за которой по
этой дороге не идёт.
