– Не у меня в спальне. – Видит Лот, не по моей
вине. Она испустила полузадушенный звук, и рядом с его головой пролетела
вазочка, разлетевшись о стену. Он сказал:
– Если хочешь играть грубо, то можно и это. – Я не
владею собой так, как должна бы. – За эти несколько последних дней мы все
устали. – Да, я устала.
– Тогда пойдём спать. – Она услышала, как он
бросился на кровать. Она осторожно обернулась, но он лежал поверх покрывал.
Заметив её попытку, Он усмехнулся и нырнул под груду одеял.
Она нерешительно стояла, стиснув руки. Зашуршали одеяла, и
пальцы осторожно взяли её за локоть.
– Сегодня только чародей может лечь с тобой в постель.
У тебя кожа шевелится от магии. – Пожатие стало теснее. – Ощути мою
магию, Келейос, моё чародейство.
И она ощутила. Оно смешивалось с её чарами, и между ними
тихо потрескивала сила. Он мягко потянул её к постели, и когда он касался её,
их магия сливалась и росла. Она ахнула: – Волшебство.
– И для нас это всегда будет волшебством. А не просто
совокуплением, что бы ни говорили тебе о лолтунцах.
В воздухе был какой-то лёгкий запах. Келейос спросила: – Ты
чуешь серу? Он понюхал воздух: – Да.
Они переглянулись и скатились на пол по разные стороны
кровати.
Ослепительная вспышка света, и сквозь полуослепшие глаза они
увидели что-то в комнате.
Это было выше человека, хотя и не намного. У Келейос
прояснялось зрение, и фигура обретала форму. Богиня Демонов Элвинна шла к
Лотору, а времени взять оружие не было. Он уловил опасность, но глаза его ещё
не видели чётко. Он протянул руку и выпустил молнию силы. Она пошла слишком
высоко и погасла, зашипев на гобелене. Демоница приближалась, подняв золотой
меч. – Я всегда выполняю обещания, полуэльфы, – прозвучал низкий
мелодичный голос.
Келейос закрыла глаза, перед которыми все ещё плыли круги, и
стала строить заклинание. Она втягивала в себя рассеянную магию, и тут Лотор
крикнул: – Келейос!
Она распласталась на полу и ощутила пролетевший над ней жар,
как волна пожирающего огня обрушившийся на висящие за ней гобелены. Заклинание
было разрушено, но зрение вернулось, размытое ещё слегка, но вполне пригодное.
С другой стороны комнаты летели молнии силы. Суккуб вскрикивал, когда какие-то
попадали в цель, но спинка кровати рухнула под ударом меча. Лотор отлетел к
двери. И его опередило ползущее к двери пламя.
Келейос отстранилась от горящего гобелена. Огонь был
волшебным и пожирал гобелен, но не распространялся. Он вспыхнул и умер,
поглотив свою цель. Келейос поднялась на колени и попробовала что-нибудь
попроще, но опасное. Она вызвала магию к рукам, не позаботившись сформировать
её сперва в уме. Это было быстрее, но куда как опаснее. Она ударила вслепую
сырой мощью, не зная, что вызовет. Лохматый ствол молнии ударил демона в бок и
отбросил назад. За этой молнией Келейос тут же пустила другую, дав силе стекать
с рук, как воде. За это время Лотор сумел добраться до топора. Привязанное к
душе заклинание никогда нельзя по-настоящему отделить от заклинателя. И ему
понадобилась лишь секунда, чтобы его призвать. Огонь жадно полз по потолку.
Лохматая белая молния сорвалась с конца топора и швырнула демоницу на колени.
Та вскрикнула и бросилась на Лотора. Его ударила рука, похожая на орлиную лапу.
По телу Лотора заплясали зеленые молнии, и он взвизгнул.
К этому времени Келейос закончила своё заклинание полностью,
готовое и управляемое. Она когда-то приняла в себя натуру суккуба и теперь её
понимала. Она притянула холод, не холод зимнего ветра, а холод тоски по
мужчине. Холод пустой постели, одинокой комнаты. Снаружи воет зимняя буря, а ты
– одна. Нет рук – поддержать тебя, нет тела – хотеть тебя. Ты одна. Никто не
поклоняется тебе.
И когда она произнесла заговор, не было ледяной молнии, а
лишь странное дрожание воздуха.
Элвинна завизжала. Потом закинула голову и завыла. Она
забыла о битве. Она забыла обо всем, кроме одиночества. Крик её отдавался ещё,
когда она исчезла. И тогда стали умирать магические огни, оставляя после себя
обгорелые головешки.
Лотор стоял на четвереньках, тряся головой, все ещё
придерживая топор рукой. Келейос упала на колени рядом с ним. – Ты не
ранен? Он кивнул и хрипло спросил: – Последний заговор – что это было? –
Кое-что против истинной природы суккуба. – Откуда ты знаешь истинную
природу суккуба? – Одну я убила Разящим Серебром и приняла в себя.
Он усмехнулся – бледная пародия на его обычную хитрую
насмешку. – Ты приняла в себя истинную природу суккуба. Это прибавит нам в
спальне перчика. Она удивилась, почувствовав, как вспыхнули щеки. В дверь
ломились. Голос Магды орал: – Келейос, Келейос, не убивай его! Ты весь дом
сожжёшь! В коридоре послышался грохот сапог стражников. Кто-то спросил: – Где
ключ?
Келейос оглянулась на руины комнаты. Все гобелены обгорели,
а один был разорван. Кровать наполовину развалилась и тронута огнём. Он
улыбнулся шире:
– Если спать с тобой – всегда так захватывающе, у меня
есть шанс не пережить лета.
Она улыбнулась, и с губ сорвался смешок. Его губы тоже
дрогнули. И они засмеялись. Хорошим, здоровым смехом, и он выплёскивался из них
обоих. При этом звуке с них слетело напряжение.
Келейос едва сообразила кинуть Лотору его ночную сорочку –
прикрыть бедра, как дверь распахнулась.
Влетели стражники, но противника не было. Вошла Метия и чуть
не завопила, когда увидела комнату.
– Вермовы плети, сестра, ты можешь разрушать хоть не
каждую комнату, которую я тебе даю?
Лотор встал и попытался объяснить, но при этом рубашка
соскользнула на пол, и он остался голым. – Прикройся! – завизжала
Метия. – Хорошо, но визжать зачем? – спросил Лотор.
Келейос подала ему рубашку, блестя глазами от подавленного
смеха. Он стал объяснять, а Метия – орать. Келейос вытащила у себя из-под
рубашки кусок обугленной ножки кровати, и смех стал прорываться из
переполненного горла. Лотор и Метия оглянулись почти одновременно. – Над
чем это ты смеёшься? – орала Метия. Лотор подмигнул Келейос у неё из-за
плеча. Келейос рухнула спиной на обгорелый пол и смеялась, смеялась, смеялась,
пока не показались слезы.
