Он подтянул шкуру выше, словно укрыв черное тело одеялом, выпростал руку с кольцом наверх.
– Вот так, – пробормотал он, подтыкая края шкуры в гроб, словно беспокоясь, чтобы Бальтазар не замерз.
– А рука? – спросила Лесси. – Правой руки не хватает.
– Думаешь, я не в курсе? – ровно спросил Джонни. – Иди в коридор. И если объявятся незваные гости – убей их всех.
Пулеметная очередь прервалась, словно захлебнувшись, затрещала снова, раздался выстрел – и наступила тишина.
– Кто в здравом уме мог прийти в башню вампиров?
– Никто, – ответил он. – Но от любви сходят с ума. Иди уже.
Лесси послушно вышла, шторки качнулись за ней, и пластиковые бусины застучали друг о друга с сухим треском. Джонни зубами надорвал уголок медицинского пакета и влил кровь в распахнутый рот Бальтазара. Густая жидкость заструилась по клыкам, потекла по костям, собираясь лужицей под черепом.
Из коридора донесся шум, удары, сдавленный хрип.
– Кто это был? – спросил он, выдавливая следующий пакет с кровью в гроб, когда шторки снова качнулись и застучали, как зубы на морозе. – Медведь?
Он бросил пустую упаковку на пол, посмотрел на Бальтазара, лежащего в каменном гробу словно в кровавой ванне.
– Ага, – подтвердил Брун, вытирая рукавом располосованную щеку, и Джонни обернулся. – Гляди-ка, ты удивлен. Значит, все же можешь что-то испытывать.
Он швырнул горсть японских звездочек, целясь в Джонни, но все они отскочили от черной стены, матовой, как бумага, а вампир оказался по другую сторону гроба.
– Знаешь, я даже симпатизирую тебе, медведь, – признался Джонни. – Такое тупое упорство… Это подкупает. Но ты ошибся этажом. Твоя девушка выше. С альфой. Если поспешишь, то, может, успеешь выбить бокал с кровью из ее прекрасных рук.
Брун побледнел и засунул руку в мешок на поясе. Звездочки со свистом разрезали воздух и, отскочив от стены, брякнулись на пол.
– Промазал, – прошептал Джонни ему на ухо, появившись рядом, и слизнул кровь, сочащуюся из ран на щеке. Он обхватил голову Бруна, сдавив виски, потянул ее назад, так что шея захрустела, выгибаясь.
– Джонни! – голос альфы прозвучал совсем близко. – Что происходит? Что за отвратительные шторы, – пробормотал он. Через пару мгновений в комнату просунулась черная иссохшая рука, отодвинула пластиковые бусы, и Микаэль вошел внутрь. Он воззрился на Бруна, на каменный гроб.
– Это рука Лесси, – понял Джонни.
– Она уже была мертва… – Микаэль выбросил руку в коридор. – Почему ты не отозвался на мой зов? Что за дед с пулеметом внизу башни? Еще и оборотень? – Он мельком глянул на Бруна, который вырвался из хватки Джонни и теперь часто дышал, уперев ладони в колени, но его внимание привлек гроб. – А это… Ты хочешь оживить Бальтазара? За моей спиной?!
Звездочки вжикнули, сорвавшись с руки оборотня, впились в лицо альфы, как стая пчел. Брун выхватил пистолет, разрядил всю обойму в Микаэля.
– Это уже слишком, – сказал тот, вытаскивая звездочку из щеки. Зазубренный луч порвал кожу, но рана мгновенно затянулась. – Джонни, убей его!
Джонни присел на край каменного гроба, надкусил уголок очередного пакета.
– Нет, – ответил он, выливая кровь в оскаленную пасть черного черепа.
Глаза Микаэля расширились, побелели.
– Ты не выполняешь мой приказ? Как это возможно?
– Я не знаю, – ответил Джонни, наблюдая за Бруном, перезаряжающим пистолет. – Что-то изменилось.
– Твои глаза светлеют, – заметил Микаэль. – Ты становишься альфа-вампиром!
Он очутился возле Бруна, схватил дуло пистолета, направленное на него, и согнул его вниз. Отшвырнув медведя, как куклу, в угол, он досадливо выдернул еще одну звездочку изо лба.
– До сих пор альфами были только вампиры, которых обратил сам Бальтазар!
– По-видимому, от старых альф мало толку, – пожал плечами Джонни. – Бальтазар выбрал меня.
Черный палец с кольцом едва заметно дрогнул на мохнатой шкуре. Уровень крови медленно снижался, оставляя грязные потеки на каменных стенках гроба.
Брун поднялся, отряхнулся и, набычившись, пошел на альфу, который вынул очередную звездочку и бросил ее на пол. Ухнув, вмазал Микаэлю кулаком по лицу, и тот не успел отклониться.
– Как интересно! – воскликнул Джонни. – Звездочки медведя действуют!
– Ты не можешь причинить мне вред! – выкрикнул Микаэль, уклоняясь от ударов Бруна. – Даже если ты теперь альфа. Мы все равно связаны!
– Я и не собираюсь тебе вредить, – возразил Джонни. – Но и вмешиваться не стану. Ты ведь тоже так поступил, когда оборотни рвали Бальтазара на части. Сам рассказывал. Его голова хранилась в твоем сейфе – это ли не преступление против всех нас?
– Ты не понимаешь!
Брун поймал Микаэля за лацканы пиджака, ударил лбом и покачнулся сам, тряхнул головой. Альфа оттолкнул его с такой силой, что Брун вылетел в коридор за пластиковые шторки.
– Плохой прием, медведь, – оценил Джонни. – С нами такой не проходит.
Микаэль потрогал языком шатающийся клык, облизал его.
– Думаешь, это сойдет тебе с рук, Джонни? Я возвысил тебя, приблизил к себе…
– Не Джонни, – исправил его тот. – Джонатан. Ты приблизил меня лишь потому, что мое лицо достаточно смазливое, чтобы тебя не раздражать.
Брун пролетел через шторы, как торпеда, бусины осыпались, градом забарабанив по полу. Обхватив альфу, рухнул с ним вместе, и кулаки замолотили по белому лицу. Микаэль отшвырнул его одной пощечиной, поднялся.
– Неужели ты и правда думаешь, что меня сможет победить оборотень? – спросил альфа, оправляя пиджак. Цокнув языком, осмотрел прорехи в рубашке.
– Он сражается за свою любовь, – ответил Джонни, выливая еще один пакет крови в гроб с Бальтазаром. – А за что дерешься ты? За красивый вид из окна?
Брун, перекатившись, вытащил из-за ремня колышек, зажал его в кулаке.
– Прекрати это, – альфа кивнул на опустевший пакет в руке Джонни. – Достань сердце, я спрячу его в сейф, и все будет как раньше. Ты не знаешь, что творил Бальтазар! Это было отвратительно, уродливо, безобразно! – Микаэль пошатнулся и оперся о стену. Закинув руку за спину, нащупал еще одну звездочку на шее и выдернул ее. – Ты не понимаешь, что делаешь, Джонни!
– Я не такой сдвинутый эстет, как ты, – ответил тот и выжал из пакета последние капли крови себе в рот. – По правде сказать, я никогда не понимал всего этого искусства, даже когда был человеком. Я – простой солдат, Микаэль. Все, что я умел и умею, – это убивать. Все, чего хочу, – утолить наконец свой голод. Я хочу крови. Много крови. Живой, пульсирующей, толчками вливающейся в рот.
– Если ты теперь альфа, то скоро почувствуешь красоту, гармонию, ты изменишься, Джонни!
