Не имея достаточных людских ресурсов для охраны всех важнейших дорог на всем их протяжении, немцы, как правило, охраняли только потенциально опасные участки, где отмечалась активность партизан. Они устраивали засады и вводили ночное патрулирование участков железной дороги, для обнаружения мин часто использовали собак. Плотность охраны путей сообщения на оккупированной территории СССР колебалась от одного до десяти батальонов на 100 км дорог. Привлечение больших сил и средств на их охрану, как признавали сами гитлеровцы, снимало бойцов с фронта и лишало возможности проводить активные боевые операции против партизан. Чтобы затруднить партизанам подступы к железнодорожным путям, в лесной местности вырубался лес и кустарник. В степных районах оккупационные власти требовали скашивать посевы на 300 м по обе стороны от железной дороги. Однако, как показали события «рельсовой войны» 1943 г., все это мало помогало.
Успех карательных операций немцев против партизан всецело зависел от разведывательных данных, в большей степени добытых агентурным путем. В «Особых указаниях по борьбе с партизанами» от 10 февраля 1942 г. было четко прописано: «Облавы на партизан без агентов или проводников почти всегда безрезультатны, поэтому их следует предпринимать только с использованием агентуры». Подготовка агентуры из коллаборационистов, обучавшейся в специальных учебных центрах, стала одним из важных способов борьбы фашистов с партизанами. На имя начальника ЦШПД П.К. Пономаренко неоднократно поступала информация о школах гестапо, где готовили агентуру для внедрения в советские партизанские соединения. После окончания обучения агенты-провокаторы группами по 4‒5 человек и в одиночку посылались в районы действия партизанских отрядов с заданием: под видом бежавших из плена или попавших в окружение военнослужащих Красной армии внедриться в партизанские формирования. Известны случаи, когда для уничтожения командного состава партизанских отрядов немцы засылали девушек, использовавших для убийства яд.
1.3. Коллаборационизм на оккупированной советской территории
Во время Второй мировой войны коллаборационизм стал распространенным явлением: с гитлеровскими оккупантами по разным мотивам и в разной степени сотрудничали миллионы людей. В том числе и граждане Советского Союза, на оккупированной территории которого оказалось около 70 млн человек. Сотрудничество происходило в разной степени и в разных формах: служба в полиции, в административных органах, созданных оккупантами, в вооруженных формированиях Германии, работа на предприятиях, производивших продукцию для нацистов, и т. д.
Под благозвучным иностранным термином «коллаборационизм», вошедшим в отечественную историческую науку в 1990-е гг., принято понимать сотрудничество жителей оккупированных территорий с оккупантами. Однако есть исследователи, которые полагают, что тем самым намеренно затушевывается факт предательства своей Родины частью советских граждан, по разным причинам пошедших на службу к гитлеровцам. К тому же коллаборационизм в СССР и, например, во Франции во время Второй мировой войны – две разные вещи. Одно дело, когда люди шли на сотрудничество в условиях полной оккупации страны. Другое – когда, как во время гитлеровского нашествия, рядом продолжалось сражение не на жизнь, а на смерть. В этих условиях у людей имелось больше возможностей для выбора, на чью сторону встать, а ожесточенность борьбы подчеркивала ответственность этого выбора.
В данном вопросе, помимо научно-исторической, имеется юридическая, но также и немаловажная морально-этическая сторона, связанная в том числе с ярко негативным общественным мнением по отношению к тем, кто сотрудничал с врагом, сформировавшимся в СССР в условиях войны. В советской исторической науке, в публицистике и в быту в отношении таких людей обычно применялись термины «изменник», «предатель», «пособник», «гитлеровский холуй».
Что можно сказать по этому поводу? Любой факт предательства в годы войны можно рассматривать как пример коллаборационизма, но не любой случай коллаборационизма есть проявление предательства. Объективно коллаборационисты выступали на стороне Гитлера, хотя возможно, что люди, формально вступавшие в националистические антисоветские формирования, на деле не поддерживали целей Гитлера и не разделяли нацистских взглядов. В любом случае степень вины тех, кто пошел на службу к фашистам по собственной воле, и тех, кто вынужден был сделать это по принуждению, разная.
Вряд ли можно назвать изменой Родине работу в системе жизнеобеспечения (на электростанциях, в пекарнях, торговле, в сельском хозяйстве), даже если она обеспечивала и нужды оккупантов. Точно так же нельзя найти других слов, кроме как «измена» и «предательство», для характеристики поступков тех, кто с оружием участвовал в карательных акциях против партизан, мирного населения или воевал против своей Родины на стороне нацистской Германии.
Оказавшееся на оккупированной территории население должно было как-то добывать средства к существованию. Хотя бы для того, чтобы чем-то кормить детей. На практике это означало, что люди вынуждены были работать на предприятиях, продукция которых полностью или частично шла на нужды Германии и ее союзников, не говоря уже о крестьянах, плоды трудов которых в значительной степени доставались оккупантам. Это были коллаборационисты в силу сложившихся обстоятельств. Среди продолжавших трудиться на своих рабочих местах были не только рядовые, но и администраторы, не сумевшие или не захотевшие эвакуироваться. Оккупанты далеко не всегда стремились сменить управленческий аппарат.
Коллаборационизм советских граждан на оккупированной советской территории в годы Великой Отечественной войны – достаточно сложное и многостороннее явление, связанное с изменениями, наступившими в России после октября 1917 г. В большей степени это было связано с Гражданской войной, репрессивной политикой органов новой власти по отношению к классовым врагам, проведением жесткой экономической и социальной политики (расказачивание, раскулачивание, коллективизация и т. п.), сформировали в обществе прослойку людей, недовольных советской властью.
Частью местного населения германские войска были встречены как «освободители от большевизма», в основном в Крыму, на Кавказе, в казачьих землях и в Прибалтике. Другая значительная часть советских коллаборационистов – это бывшие военнослужащие Красной армии, оказавшиеся в немецком плену и для спасения жизни вынужденные пойти служить к немцам. Как правило, ненависти к советской власти и иных мотивов политического характера в их действиях не было. Примыкавшую к ним категорию военнослужащих-коллаборантов составили сражавшиеся на стороне гитлеровцев представители русской белой эмиграции.
Генерал-майор вермахта Б.А. Хольстом-Смысловский
Условно, по характеру деятельности, коллаборационизм можно разделить на три группы: политический, экономический и военный. К политическому коллаборационизму следует отнести сотрудничество с оккупационными властями в государственной сфере. К этому виду коллаборационистов относились члены различных культурно-просветительных и профессиональных организаций, местного административного уровня, работники судебных органов, учреждений пропаганды и агитации, издательств. Кадровый состав органов местного самоуправления на оккупированной советской территории состоял из части интеллигенции и даже бывших представителей советской номенклатуры. Некоторые исследователи считают, что «изучение списков немецких пособников и формулярных дел органов НКВД дает основание утверждать, что не менее 30 % служащих аппарата “самоуправления” периода оккупации составляли бывшие советские и партийные работники».
