Нет уж, воевать с гражданскими не по нашей части. Мы воюем на фронте. И все же остаток дня все наши ходили как в воду опущенные.
19 августа
Авианалет русских бомбардировщиков. Есть убитые и раненые. Арестована и после краткого допроса расстреляна еще одна группа партизан.
20 августа
Мне намного лучше. Раны почти полностью затянулись. Самое время – ходят слухи о том, что нас скоро пошлют на выполнение очередного задания.
21 августа
Поступили распоряжения. Вечером мы выдвигаемся на позицию. Что значит «мы»? Я-то остаюсь. Ничего не поделаешь – таков приказ. Но, может, попробовать упросить командира? После недолгих колебаний, понимая сложность фронтовой обстановки, командир все же позволяет мне отправиться вместе со своими.
– Доктор, он изнывает здесь от скуки! Ему надо идти с товарищами на выполнение задания!
Вот так удача! А собственно, к чему держать меня здесь? Позиции сейчас надежно укреплены, неделю назад атака русских сорвалась.
22 августа
Мы добрались до линии фронта без каких-либо достойных упоминания стычек с противником. Траншеи оборудованы первоклассно. Соорудили систему траншей и окопов. Линия огня тоже в порядке. Позиция охраняет мост и село Почтовая. Красным достанется на орехи, попытайся они прорваться на нашем участке.
Остаток дня уходит на углубление траншей и ремонт проволочных заграждений. С наступлением ночи небольшими группами ставим мины. Снаряды врага падают редко и с большими промежутками. Большей частью недолеты и разрывы в болоте у реки Виты.
23 августа
Ранним утром после артподготовки (тяжелая артиллерия) русские пытаются штурмом взять нашу позицию. Волнами их пехотинцы накатываются на нас и тут же откатываются, отраженные огнем. Бог ты мой, мы ведем огонь будто на занятиях по огневой подготовке! Невообразимо, что у них за людские резервы! Но ведь это чистое безумие – идти в лобовые атаки на нашу позицию. Но им, видимо, наплевать – атакуют все новые и новые массы солдат. Сейчас они залегли в ложбине в том же боевом порядке, что шли в атаку. Осколки наших снарядов разрывают их на части, а пулеметный огонь нещадно их косит. И тут я наблюдаю картину, которая производит на меня впечатление, как на солдата: вот уже несколько часов солдаты бесстрашно штурмуют мост. Русские установили тяжелые пулеметы в хатах у себя в тылу в нескольких сотнях метров и прикрывают своих атакующих. И вот снова 18–20 человек вскакивают и бегут к мосту, чтобы тут же свалиться под нашими пулями.
Мы с помощью двух противотанковых орудий и десятка пулеметов перекрываем огнем весь противоположный берег. Это же идиотизм – пытаться прорваться здесь! Около моста и так груда трупов солдат. Двое русских солдат – все, что осталось от первой волны атаки, – в ужасе бегут к хатам. Не успевают они добежать десятка метров, как вдруг строчит их собственный пулемет и укладывает их на месте. И подобное повторяется не раз и не два, потом русские все же отходят. Ну разве можно понять этих людей? Кто-нибудь вообще в состоянии понять подобное?
24 августа
Жара кошмарная. Солнце точно молотом бьет по голове. Сегодня выпала возможность познать другую сторону вчерашней «огневой подготовки». 700 человек убитых лежат внизу в ложбине, и от них несет так, что кое-кого из нас даже рвет. Приложишь мокрый носовой платок ко рту – и уже чуть легче. У меня зверски болит голова. Так что я сегодня не на высоте.
27 августа
Я мало помню последние несколько дней. У меня был жуткий жар. Я снова в Барахтах. Сегодня первый день без температуры. Все кончилось столь же внезапно, как и началось. Единственное, что еще донимает меня, – это страшная слабость и вечно подгибающиеся ноги. Ничего особо страшного, кормят меня, по крайней мере, на убой – дают яйца, масло и молоко. Все будет хорошо уже сутки спустя.
Сегодня после довольно долгого перерыва получил письма от моей Розель и матери. И сразу настроение улучшилось – все будет хорошо. Так должно быть.
Люди на счету. Идут жестокие бои, и я должен быть вместе со своими товарищами.
Сегодня вечером московское радио устроило «Час для немцев». Мы, 299-я пехотная дивизия, снова главная тема. Забавно, когда этот парень начинает вещать: «299-я дивизия – дивизия убийц (ну прямо эксперт!). Все получили приказ пленных не брать». Какая честь для нас, если к нам обращаются по радио эти господа из Москвы. Их раздражение и злоба – похвала нам. Значит, хорошо воюем. Будь по-другому, о нас не разглагольствовали бы. Если верить другой передаче на той же волне, русские разбили нас в пух и прах еще под Звягелем [Новоград-Волынский]. А вот теперь каким-то чудесным образом мы, восстав из пепла, наносим им огромные потери. Ладно, будем теперь знать, что от них ждать!
28 августа
Мой день рождения. Когда я только смогу отпраздновать его в кругу моих дорогих родных и близких? Солнце снова показалось после вчерашнего дождя. Я невероятно тоскую по Розель и Эрике, по нашей тихой уютной квартирке. Когда я высплюсь на нормальной кровати, а не на голой земле окопа? Когда я снова пройдусь по улицам, не вслушиваясь в канонаду, в свист осколков, в гул самолетов в небе? Мечты! Мечты! Когда вы станете реальностью?
Снаряд из длинноствольного орудия на платформе впервые долетает до села Барахты. Это уже сюрприз. Огромные снаряды рвутся здесь. Вот так салют в честь дня рождения! Два часа спустя треть села в руинах.
Сегодня прослушал сводку по радио: едва диктор приступил к первому сообщению, как я вдруг услышал антифашистские выкрики и оскорбления. Сказанное диктором поносилось и отрицалось. Судя по громкости, это русская станция, расположенная недалеко. Может, в Киеве? Ну и методы у этих ребят!
Вечером отправляюсь на позицию. Плевать, что скажет врач!
29 августа
Я снова вместе со своими товарищами. Кое-что изменилось за время моего отсутствия. Проволочные заграждения усилены, удвоены в глубину после того, как русские пробились до первой траншеи и закидали нас гранатами.
Между траншеями полно воронок. Вижу и четыре березовых креста с касками наверху. В одной каске здоровенная дыра. Значит, Шумахер погиб.
Нашу позицию уже не обстреливают беглым огнем. День за днем огонь противник ведет с постоянных артиллерийских позиций.
30 августа
Интенсивные ночные атаки русских. Впервые они решили применить ствольные минометы. Но толку от них не так много, лишь легкие ранения. С утра первый удар шрапнелью. Двое убитых, шестеро раненых. Наш боевой дух падает до минимума. Кто-то сообщил новость: с нашего тыла к нам на подмогу спешат около 1000 человек, целая колонна подкрепления. Мы не в особом восторге. Потому что надеялись, что после падения Киева нас отправят в Германию на переформирование. Если верить слухам, прежде это было общепринятой практикой. А тут являются эти молокососы! Дерьмо!
