Но они все равно продолжают атаковать нас с юга и востока.
4 января
Атака русских с юга остановлена буквально вплотную к нашей линии обороны. С расположенных на западе постов охранения докладывают, что враг все ближе и ближе к городу. Глубокий овраг тянется через всю территорию с запада на северо-запад. Этот овраг отделяет сам город от близлежащих сел. Именно в этом овраге находится наш основной источник воды. Весь день там буйствует огонь. Попытки доставить воду заканчиваются плачевно – доставляющие ее гибнут. Но в конце концов завязывается бой, после которого нам становится полегче. Уже ближе к вечеру вражеские танки постепенно берут нас в кольцо. Вооруженные бутылками с зажигательной смесью и канистрами с бензином, занимаем оборонительные позиции. У нас при себе достаточно ручных гранат. Бойцы готовят огнеметы. Бешено паля из орудий, медленно подползают исполинские монстры. Вот они уже в пределах досягаемости огня бойцов выдвинутой вперед дальше остальных позиции. Но этим бойцам приказано пропустить их. Но тут мы убеждаемся, что двигаться дальше русские танки не собираются. Черт бы их побрал!
Вскоре они, укрывшись за каким-то возвышением, начинают обстреливать город оттуда. Бьют без перерыва.
С наступлением сумерек снова разверзся ад. 7,62-мм танковые снаряды дырявят нашу линию обороны. Завыли мины тяжелых минометов.
Сбрасываемые бомбардировщиками 200-кг бомбы дотла разрушают целые городские кварталы. Весь город горит. Потери ужасны. Я вот уже несколько дней и ночей на ногах. Выполняю приказы, хожу в разведку, стреляю из пулеметов, орудий, швыряю гранаты.
Каждый боец совершает немыслимое. Сегодня русские предприняли 25 атак при поддержке танков.
Сегодня уже не раз они пытались проникнуть в город и проникали, но всякий раз отходили в результате наших контратак. Невзирая на дикий холод, на значительные потери, мы железно противостоим врагу. У многих обморожения – у одних рук, у других ног. Ни болезни, ни раны в счет не берутся – мы сражаемся за свои жизни.
5 января
Поступает приказ сжечь всю документацию – личную, штабную, весь картографический материал. Грузовики с багажом и оборудованием подготавливают к подрыву. Натиск русских страшен. К этому следует добавить и острую нехватку боеприпасов и провианта.
Утром тяжелый танк противника [КВ0-1] был подбит из 88-мм зенитного орудия. Проникший в город враг уничтожен. Русские подожгли наш склад продовольствия, снег усеян трупами с зажатыми под мышкой буханками хлеба. В полдень – воздушная тревога. В воздухе гул двигателей, но кто это? Ага – тяжелые бомбардировщики! Наши!!!
Самолеты неторопливо кружат над городом, спускаясь все ниже, три-четыре раза облетают нас на малой высоте. И на город обрушиваются бомбы. На парашютах. При приземлении бомбы раскрываются. Доставка боеприпасов по воздуху!
Русские палят, словно обезумев. В такой мороз кажется, что огонь открывают где-то совсем рядом. Когда мы видим спускающиеся с неба парашюты, с души у нас сваливается камень. Помощь нам! Командование учло нехватку боеприпасов. Кто-то на одном из снарядов написал второпях: «Держитесь! Мы идем!»
Спорить могу на что угодно – продержимся!
Теперь боеприпасы есть. Все не так уж и плохо!
Барометр настроения показывает: «Ясно».
Мы обязаны победить!
6 января
С юга доносится шум сильного боя. Боевая группа Постлера атакует там, что значительно облегчит положение Обояни.
Но сейчас мы пока что этого не ощущаем. Напротив, в северной части города орудует проникший туда целый неприятельский батальон. Бьют из минометов в место намеченного прорыва. На сей раз обстановка серьезно осложняется тем, что упомянутый батальон действует при поддержке танков.
Вечером накал сражения не спадает. Наш квартал пришлось снова забаррикадировать. Вой мин, разрывы, вспышки. Загорается одно из зданий. В отсветах вспышек разрывов короткими перебежками перемещаются русские – прекрасная мишень для пулеметчика. В полночь выкатываем на позиции 20-мм зенитные орудия – они свое дело делают.
После ожесточенного рукопашного боя большевики не выдерживают и отступают.
Следующий эпизод наглядно показывает, с каким противником мы имеем дело: силами нашей группы мы проводим зачистку одного из садов. В окопе обнаруживаем раненого советского офицера. Я кричу ему: «Руки вверх!» А он с улыбкой отвечает: «Нет!»
Брошенная в окоп граната разрывает его на куски.
У кустов живой изгороди того же сада лежит тяжелораненый русский. Осколком снаряда или мины ему оторвало пальцы обеих рук, похоже, и ноги тоже превращены в фарш. Мы всего в пяти шагах от него. Мы хорошо видим его в свете пламени горящего дома. Заметив нас, он молниеносным движением зубами выдергивает кольцо ручной гранаты и лицом прижимается к ней. «Ложись!» – только и успел скомандовать я. И тут же граната взрывается. Наш Фогель, он вообще-то парень медлительный, лечь не успел. Ну и получил с десяток осколков (примерно час спустя он скончался). За ночь из штаба дивизии поступила масса добрых вестей о минувшем дне: передовые подразделения батальона 217-го пехотного полка находятся в 8 километрах южнее Обояни. Патруль тут же связался с ними. На сей раз «покойников» от миссии решили освободить. За ранние утренние часы эти бравые ребята все же вырвались из окружения.
Самое время им появиться у нас – наши потери уже один к трем.
7 января
Диверсионная группа противника продвигается к центру города. Тут у полевой почты мы их и атаковали. Лежа за мешками с корреспонденцией – из них мы наскоро соорудили баррикаду, – мы открыли по ним бешеный огонь, потом добавляем парочку ручных гранат, и тут я наблюдаю картину, которую мне не забыть до конца жизни: на балконе стоит наш седоволосый генерал Нойлинг. Наплевав на пули, он спокойно разряжает автомат в наступающих русских.
И вдруг – неожиданно и для нас, и для противника – какое-то непонятное шипение, потом треск, и из подвального окошка на улицу вырывается струя пламени! Огнемет!
Воздействие просто неописуемое. Почерневшие, обгоревшие до неузнаваемости трупы, неподвижно лежащие на мостовой. Диверсионная группа противника уничтожена в полном составе.
Чуть позже сильная атака русских при поддержке танков в северо-западной части города. Отправляемся туда. «Ура! – кричат наступающие русские. – Ура-а-а-а!»
За считаные секунды наша оборонительная позиция (колхозное поле) превращена в груду мусора. Славно поработали русские минометчики. Половина наших либо ранены, либо убиты. Наша противотанковая пушка в упор бьет по 52-тонному танку. А ему хоть бы что! Ни один из снарядов не в состоянии пробить эту толстенную броню. Нас охватывает чувство, близкое к отчаянию, – офицер Норд погиб, еще двое ранены. Мы запрашиваем подкрепление, но оно к нам не может пробиться – бои везде в городе, и в восточной, и в западной его части.
