— Хорошо, милорд.
Уже сегодня! Воздух неожиданно обжег легкие, я даже прикрыла глаза на минутку, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Думала, у меня еще есть время! Столько всего сделать предстоит: предупредить пекаря господина Лориса, ему ведь нужно найти замену для меня, поговорить с Талией и помочь ей подготовиться к поступлению в магический университет, с госпожой Венерой, опять-таки, побеседовать следует. Ночное явление талдоха — тревожный символ. К тому же, дух говорил так, словно хорошо знает меня. Столько всего! И так мало времени…
— Теперь не самая приятная, но, увы, необходимая вещь, — ирд Д’Остраф поджал губы и замолчал.
Напряглась, предчувствуя беду.
— Разрешаю кричать, обидеться и даже назвать меня недобрым словом. Можно нецензурным. Если знаешь такие. Так уж и быть, можешь даже пореветь.
Закончил дракон как-то совсем не весело.
— Вы меня пугаете…
Хищно улыбнувшись, мужчина резко опрокинул на мою руку горячий смородиновый чай. Я даже крикнуть не успела — дыхание вышибло. По телу прокатилась яростная волна боли, в глазах потемнело, набежали слезы. Я вскочила, накрыв ладошкой пульсирующую кожу, и взвыла от боли.
— Что вы наделали, милорд? За что?! — простонала, не зная, куда себя деть.
Прижимала к груди обожженную руку. Каждое биение сердца отдавалось в ней острыми жалящими ударами.
Дракон стремительно поднялся и обхватил мое лицо ладонями, заставляя посмотреть в его глаза:
— Анотариэль…
Вырвалась и оттолкнула милорда. Жгло невыносимо, а он издевается словно! Металась по комнате, не находя себе места. Дракон снова остановил меня, на этот раз за плечи.
— Анотариэль, успокойся. Посмотри на меня.
Я посмотрела, вскинув подбородок и поджав дрожащие губы. Сияющие изумрудным светом глаза неожиданно привлекли мое внимание, заставив забыть и о боли, и об обиде. Я смотрела в них, как в ярко-бирюзовое озеро и не слышала ничего, кроме чарующего голоса дракона:
— У меня не было другого выхода. Все хорошо! Все хорошо?
Медленно кивнула, понимая, что боль схлынула. Рука действительно больше не тревожила, словно и не было вовсе ожога. Но ведь дракон намерено облил меня кипятком, я же видела! Он совсем не озорник, он разбойник!
— Назови меня по имени, Анотариэль. Это все изменит! Все…
Оцепенение спало. Я мягко повела плечами, чтобы высвободиться из его рук и, усердно дуя на припухшую красную кожу, отошла в угол комнаты.
— Зачем вы так со мной, милорд?
Он стиснул зубы, глядя, как на моей белоснежной коже проступает багровое пятно.
— Лучше так, чем тебя убьют. С камнем не расставайся, поняла?
Кивнула, закусив губу, и отвернулась.
Дракон в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и осторожно погладил меня по щеке, стирая слезы:
— Я не дам тебя в обиду.
Сам будет обижать? В моей жизни полно желающих.
— Посмотри же на меня! — тихая просьба, но я не могла на нее ответить. На грудь будто камень тяжелый положили — ни вздохнуть, ни выдохнуть. Так болит не тело, а душа. Так бывает, когда не ждешь зла, но сталкиваешься с ним. Зажмурила глаза и отвернула голову, а в следующий миг стало холодно.
Дверь за драконом закрылась бесшумно и лестница уже не скрипела…
Отбор
Госпожа Венера ворвалась в комнату буквально через пару минут и уже с мазью от ожогов. Она не расспрашивала ни о чем, молча обработала мою рану, аккуратно стянула бинтом, позволяя мне выплакаться. Ведьмам нельзя держать негативные эмоции в себе, нужно обязательно выплакать. Злость, обида или негодование могут сформировать сильный негативный поток, который в первую очередь ударит по нам самим, но может и кому-нибудь другому зло причинить. Не нужно это.
— Злой плачет от зависти, а добрый — от радости, — с мягкой улыбкой произнесла верховная ведьма.
— Да какая же радость, госпожа Венера? От горя я плачу. Душа болит!
— Хорошо, когда душа болит. Это значит, что она у тебя есть! Чем не повод радоваться?
— Почему дракон так поступил?
— Знаешь, цветочек, — ведьма аккуратно погладила мою руку поверх повязки, приятно пахнущей травами, — ирд Д’Остраф — верховный главнокомандующий каменных драконов, взрослый мудрый мужчина. Он хоть и проказник отменный, а глупых поступков не совершает. Всегда таким был. Если сделал так, значит, нужно было.
— Вот и мне он то же самое сказал.
Вытерла слезы, пытаясь придумать хоть одну причину для подобной жестокости, но не получалось. В комнату скользнула Азалия — черная кошка, фамильяр госпожи Венеры — и ласково потерлась о мои ноги. Сразу стало тепло и уютно. Животные обладают особым умением любое, даже самое дурное настроение улучшить одним лишь своим появлением.
— Ты ведь и сама, Василек, дурного не почувствовала.
— Совсем ни капли, — запустила пальчики в густую шерстку красавицы и ласково потрепала по загривку.
— В том и дело. Пути исконной магии — они ведь неисповедимы. Нам остается лишь с благодарностью принимать испытания, которые помогают воспитывать наш дух. Прощение — основа его чистоты. Ты Борхес, в умении прощать твоя сила.
— Непросто прощать людей, причиняющих зло. Мне так тяжело, госпожа! Невозможно тяжело.
Вспомнила графа и то, как он поступил со мной с утра. Я впервые сняла перед ним щит. Можно сказать, протянула руку помощи, а он… Он поступил бездушно, как и всегда. Чего еще ожидать от человека, который действительно лишен души? Глупо надеяться, что он вдруг изменится, но я надеялась. Где-то глубоко внутри надеялась…
Госпожа Венера добродушно улыбнулась и обняла меня, как в детстве обнимала мама: прижала к себе крепко-крепко, затем отпустила и погладила по голове.
— Это никогда не будет просто, цветочек. Но, если ты поймешь, что у людей всегда есть причины поступать тем или иным образом, тебе станет немного легче.
— Значит, люди совершают злые поступки из-за обстоятельств?
— Именно. И эти обстоятельства бывают разными. Порой зло совершается во благо, а благо — во зло. Ведьмы видят и чувствуют чуть больше других, но мы не боги, нам не дано видеть картину целиком. Поэтому держи сознание открытым, не суди людей, всегда будь готова к тому, что откроются обстоятельства, о существовании которых ты не подозревала. Поверь, боль, причиненная тебе, забудется скорее, чем боль, что ты причинила другим.
Вот здесь госпожа полностью права. Я легко забываю обиды. Но, когда сама несправедлива к другим — долго от этого мучаюсь.
Сила ковена Борхес держится на трех столпах: вера, прощение и любовь. Это основа доброты и чистоты души, как учит госпожа Венера. Она искренне верит, что каждый человек приходит в этот мир, поцелованный исконной магией. Чистый, словно первый снег. Обстоятельства оставляют в этой душе следы, как люди на снегу. Вот прошла кошка, следы ее мягкие чистые, а вот печник оставил большие перепачканные сажей отпечатки сапог. Обычному человеку сложно очиститься, сложно стряхнуть с себя грязь. Мы же, ведьмы Борхес, практикуем очищение души через прощение, и так нам удается справляться со злом, что сваливается на наши головы.
