— Все будет хорошо, Ладушка. Это ард Нойрман, он владыка драконов и знает, что делать в таких ситуациях!
Иначе же и быть не может. Уж владыке наверняка известно, как драконов принимать. На моей практике всякое бывало: рождение эльфов в озерных водах, прием бородатых младенцев гномов, даже однажды помогала разродиться мантикоре — удивительному существу, ничего общего с человеком не имеющему. Но вот с драконами — никогда.
Напомнив Ладушке, как дышать при родах и как тужиться, я посмотрела на владыку. Он спокойными и выверенными движениями нажимал на живот Лады, от чего она то стискивала зубы, то стонала, то визжала. Судя по изгибающемуся животу — владыка переворачивал дракона прямо внутри лона! Я наблюдала за процессом, боясь дышать и даже моргнуть.
— Готовы? Это будет быстро, госпожа Архильда.
Она лишь кивнула, глубоко вдохнула и принялась тужиться. Я поддерживала спину и голову роженицы, когда та тужилась, гладила и успокаивала, когда схватка закончилась, затем снова. Ролдхар оказался прав. Уже на второй потуге из орковицы, словно пробка, вылетел маленький сапфировый дракончик, тут же угодивший в широкие ладони своего владыки. В благодарность за спасенную жизнь, дракон заверещал, подпалил камзол Ролдхара и, кажется…
— Ты ж мой маленький, — нежно усмехнулся владыка.
— Ох, как неудобно! Простите малыша, — обомлела кружевница госпожа Архильда, глядя на мокрое пятно. Не везет камзолам дракона. И этот испорчен.
Но, увы, я не могла умиляться. Рождение малыша — полдела. Пока Ролдхар занимался дракончиком, я накрыла ладонями живот Лады и прошептала заклинание восстановления, доступное ведьме пятого круга. Оно не остановит кровь, но способствует скорейшей регенерации. Приняв послед, я тщательно промассировала живот Лады, чтобы матка сокращалась, затем вымыла женщину и осмотрела на наличие повреждений. Это удивительно, что дракон, проходя через родовые пути, почти не повредил маму. Обернулась на малыша, который засыпал в руках Ролдхара и мило сопел. Совсем нежные чешуйки, роговых наростов нет, потому и не повредил. Но зашивать все равно придется.
В доме орковицы нашлись нужные инструменты и травы. Поскольку ее мужа лечу я под надзором госпожи Венеры, то и необходимое в доме имелось. Осторожно работая иголкой, я слушала разговор за спиной.
— Мне придется забрать малыша, как минимум на неделю.
— Забрать? — удивилась госпожа Архильда.
— Не уверен, что человеческая ипостась выжила, — владыка злился. Сильно злился, но, когда мы встретились взглядом, начал успокаиваться. — Он слишком долго провел в лоне матери. Драконы рождаются в человеческой ипостаси. Оборот — крайняя мера, чтобы выжить. А оборот в лоне… Я с таким прежде не сталкивался. Кто отец?
В комнате воцарилась тишина.
— Госпожа Архильда, вам лучше правду милорду сказать. Он поможет, — я успокоила женщину.
Мне орковица всегда доверяла, потому, сев на стул рядом с дочерью и сжав ее ладонь, произнесла.
— Это ирд Фаргсон.
— Что? — прорычал владыка. — Аргус Фаргсон?
— Нет. Младший. Сын его — Ахот.
Лада уже спала и не могла ничего ответить, но орковица не лгала. Дракон не чувствовал обмана. Да и не соврет мать о таких важных вещах.
— Боюсь, Анотариэль, нам все же придется воспользоваться каретой.
По стеклу забарабанил дождь. Тоскливо и лениво, будто нехотя даже. Небо укуталось в серо-черные меха облаков, не обещая сегодня солнца. Жаль. Такой день потерян. Впрочем, возможно, оно и к лучшему.
— Ваша одежда испорчена совсем. Пойдемте, я вам вещи мужа дам. Справные, чистые, вы не переживайте.
Владыка не возражал, ведь дракошка без зазрения совести обмочил своего спасителя повторно. Я как раз закончила обрабатывать разрывы и вымыла руки, а потому новорожденного доверили мне.
— Видеть рождение дракона — невероятная удача, — с таинственной улыбкой произнес Ролдхар. — А принимать роды дракона — и вовсе благословение небес. Ты благословенна, Анотариэль.
Я смутилась, когда прямо в присутствии госпожи Архильды меня нежно погладили по щеке, но закопошившийся дракончик, устраивающийся в моих руках поудобнее, отвлек внимание. Когда я снова подняла голову, в комнате уже никого не было.
В детстве мама часто пела мне колыбельные, и я засыпала, наслаждаясь ее бархатным голосом. Есть что-то особенное и чарующее в звуке материнского голоса, в ее ласковых руках и объятиях. Что-то, что дарит ощущение покоя и невероятного блаженства. Пусть исконная магия не послала мне пока детей, но малышу-дракончику колыбельная понравилась. Вскоре, закрыв сапфировые глазки, он задремал, тревожно вцепившись коготками в мой сарафан. Я переложила новорожденного в кроватку и улыбнулась, прислушиваясь к хриплому драконьему дыханию. Рождение малыша явно ждали. Кроватка — работа господина Пенована. Лучшего плотника Астории, который дорого берет за свои услуги, но отрабатывает каждый медяк. Колыбелька выполнена из редкого дерева, люлька — в форме листочка, который покоится между двух березок. На одной расположилась белочка, под другой сидел зайчик. Очень искусно! Еще раз проверила отдыхающую Ладу и прошла на кухню, где у печи суетилась госпожа Архильда.
— Все будет хорошо, — окликнула хозяйку. — С Ладой. Но как только вернется госпожа Венера, вам следует ее пригласить. Пусть осмотрит, проверит, нет ли воспаления и… поможет.
— Он знает? — шепотом спросила орковица, намекая на дракона, я мотнула головой и приложила палец к губам. У драконов слух отменный, может даже через стены и запертые двери услышать. — Отнесла бы ты ему одежду чистую. Он как вышел из комнаты — сразу на улицу отправился, знаки какие-то в воздухе чертить. Невзирая на дождь!
Мы обе подошли к окну. Милорд искрящимся аметистом чертил незнакомые мне руны. В отличие от госпожи Архильды, я видела магию и чувствовала ее. Сейчас в воздухе мерцали десятки небольших знаков.
— Красив, — мечтательно произнесла орковица, сжимая белоснежный передник.
— Это да.
Я с восхищением наблюдала за плавными движениями дракона. Его волосы, выбившиеся из прически, облепили лицо, намокшая рубашка обнимала мускулы, а глаза сияли аметистовым светом. Он так хорош был в этот миг, что ни я, ни госпожа Архильда, глаз отвести не могли.
— И добр.
— Да, — прошептала одними губами.
При первой нашей встрече я и представить не могла, что дракон умеет роды принимать! Или может проявить сострадание и даже нежность! А уж каким грубым и невыносимым он показался в гнезде и позже, в карете, когда я от него сбежала. Кошмар, а не мужчина! И вот теперь… Теперь его совсем не узнать.
Дракон что-то прорычал на своем языке, сиреневые руны задрожали, вспыхнули и исчезли.
— И любит тебя.
Когда Ролдхар неожиданно повернулся, мы с орковицей резко отпрянули от окна. Я уронила табуретку, а госпожа едва не упала, налетев на стол. Вскоре милорд, весь сырой, но довольный, показался на кухне. Он разглядывал нас с нескрываемым любопытством. Орковица смущенно теребила фартук, я и вовсе разглядывала доски на полу.
