Через несколько минут она в длинном домашнем платье сидела напротив гостя и держала фарфоровую чашечку со смородиновым чаем.
— Спасибо, что согласилась поговорить.
Когда они остались наедине в уютной маленькой гостиной с зажженным камином, решительность Ахота как ветром сдуло. Он превратился в побитого щенка, а потому, отставив чай, Аласана подалась вперед:
— Давай ты не будешь тратить мое время? Настроение и так как зуд под чешуей! Что тебе нужно?
— Вся в отца, — осклабился парень и тоже отставил сомнительное угощение. Он выпил три бутылки, но хмель не брал его в полной мере. Так, чтобы забыть визит владыки, словно страшный сон. — Ты, наверное, еще не слышала, что учудил твой благоверный?
— К сути, Ахот. Я начинаю терять терпение! — она откинулась на спинку кожаного кресла и стучала длинными ноготками по подлокотнику.
— В общем, владыка приказал мне жениться на орковице, потому что та в залетела. Драконом.
Пальцы женщины замерли, и она сузила глаза:
— На Ладе Архильд?
Ахот изменился в лице и не ответил.
— На той, что из эксперимента?
— Да здравствует магистр? — несмело предположил Ахот, приложив кулак к груди.
— Магистру слава! — смело ответила Аласана, положив на грудь раскрытую ладонь.
Теперь она смотрела на нежданного гостя с удивленной улыбкой. Она и поверить не могла, что Ахот среди своих.
— Неожиданно, — удивился он.
— Согласна. Так чем я могу тебе помочь? — уже теплее отозвалась женщина.
— Повлияй на владыку. Ты же знаешь, ждать осталось недолго. Буквально три-четыре года, если повезет, то существенно раньше для Гардии все изменится. Но я в любом случае не могу жениться на орковице! Он велел мне использовать сердце влюбленного дракона!
У Аласаны дернулась верхняя губа. Впрочем, решение проблемы ей казалось тривиальным:
— Так убей ее! В чем вопрос?
— Если бы так просто, — жестко усмехнулся юнец. — Твой благоверный четко обозначил, что будет, если с Ладой или ее родней что-то случится.
Он провел большим пальцем по шее и тяжело вздохнул. Слов на ветер владыка не бросает, это всем известно. Но Ахот с содроганием вспоминал, как получил задание завести отношения с орковицей, а теперь еще и это.
— Будет непросто, — созналась женщина и поджала губы. — У нас… Небольшой разлад. Понадобится время. Но, ты можешь помочь мне, это поможет и тебе.
— Слушаю.
— Есть одна человеческая девка. Анотариэль Айнари. Аэлита моего будущего мужа. Мне его дракона усмирить не удается, а у нее, судя по всему, получается.
— Убить? — с готовностью предположил мужчина.
— Пока не нужно. На данный момент меня интересует все, что ты можешь о ней узнать. Любая информация. Но главным образом, интересуют ее отношения с мужчинами. Ролдхар ненавидит обман. Что-то мне подсказывает, что наша смазливая птичка не так чиста, как пытается казаться.
Ахот понимающе улыбнулся, и они продолжили обсуждать детали взаимовыгодного сотрудничества.
В гнезде ард Нойрманов
Пожалуй, я умерла, потому что, когда открыла глаза, первое, что увидела — деревянные часы с маятником. Без четверти два. Повернула голову, чтобы убедиться. Все верно. Без четверти два ночи. Не в доме графа Братстона, потому что таких часов в его доме нет. И комнаты такой — тоже нет. И уж совершенно точно среди серых каменных стен возле огромного камина в виде драконьей пасти, в кресле не мог сидеть владыка. Я в гнезде. Ночью. Но… Как?
Ладонь сама потянулась к груди и накрыла прохладный острый камушек в форме сердца.
«Не надевай камушек на шею и ни в коем случае в гнездо с владыкой не езди! Поняла?»
Слова фамильяра ворвались в сознание. Ведь все поняла, но все равно в гнезде и с камушком на шее.
Милорд смотрел с нескрываемой злостью, сжимая ладонью бокал с карей жидкостью, а его зверя я вообще боялась. Тот был готов меня порвать на мелкие лепестки!
Во рту странный привкус чего-то терпкого, отдаленно знакомого. Настурция и календула. Странное сочетание. Обычно оно используется для ослабления памяти, введения в заблуждение или… Или зелья забвения. Осмотрела комнату. Возле широкой кровати на невысокой тумбочке стоял бокал с остатками ало-бурой жидкости. Он опоил меня зельем забвения! Зачем? Я и правда не помню ничего с момента падения в реку! Хуже всего, что милорд молчал, а начинать разговор первой страшно. Да и притвориться, что сплю, уже не получится. Из меня вообще никудышная притворщица.
Ролдхар допил большими глотками, швырнул пустой бокал в полыхающий камин, а затем поднялся и молча вышел из комнаты. Дверь хлопнула так, что я вздрогнула и зажмурилась. И лишь одна мысль страшила куда сильнее молчания владыки: я не вернулась в полночь в поместье Адриана. Он найдет меня. Найдет, во что бы то ни стало, и тогда даже представлять не хочется, что меня ждет…
Новый защитник
Слезы скатились по щекам и намочили шелковую наволочку. Поспешила вытереться, чтобы не пачкать постель и села. Ничего не болело, хотя должно бы. Разве что шея немого, что весьма странно. Не менее странно — отсутствие температуры. Впрочем, должно быть, обо мне позаботился лекарь. Наверняка в гнезде драконов имеется собственный, здесь же не только ящеры, но и обычные люди работают. Я видела служанок на кухне — многие из них человечки.
Но сейчас волновало другое: что мне делать? Остаться до утра или собраться и уйти прямо сейчас? Следует ли поговорить с милордом до этого? Объяснить, почему я ушла из кареты и… спросить, как на мне оказался его кулон? А что, если я прямо в его присутствии начну перемещаться к графу Братстону? Как вообще получилось, что заклятье не сработало? Три бесконечно долгих года я каждую ночь оказывалась в набившей оскомину спальне…
От волнения голову словно тисками сдавило. Я не знала, как поступить. Больше всего хотелось уйти к госпоже Венере, и я бы ушла. Прямо посреди ночи, если бы знала, где мое платье.
К моему ужасу, в постели я лежала голая… Зелье забвения… Что милорд сделал со мной? И где мое белье?
Замотавшись в фиолетовое шелковое одеяло, я решительно толкнула каменные двери и вышла в коридор. Пустой, тоже каменный, освещенный уютным огнем факелов. Что-то изменилось во мне с момента прохождения когтя дракона, и я знала, куда идти. Точнее, слышала голоса в конце коридора и почему-то как мотылек на пламя, медленно двигалась на их зов.
В замке, должно быть, спали все, кроме хозяев. Замерла, услышав отдаленно знакомый женский голос. Память твердила, что я его слышала прежде, но кому он принадлежит, не могла понять:
— …шутишь! Нет, ты не шутишь, ты откровенно издеваешься!
Стук каблучков по каменному полу говорил, что их обладательница крайне возмущена и взволнована.
