— Он определенно нас знает, — сказал я. — Интересно… Гляди-ка, он идет сюда.
Даже походка у него была вялой. Он тщательно пытался соблюдать равновесие. В каждом движении его тела сквозили напряжение, усталость, чувствовалось, как исчезают последние жизненные силы. Молодой человек еле дышал. Мало-помалу, черточка за черточкой он становился все более узнаваемым, будто это был призрак кого-то давно ушедшего. Вначале мне все еще не удавалось его вспомнить. Кто же он такой? И тут внезапно меня осенило! Во времена колледжа он был спортсменом, одним из самых видных, самых крепких парней! И дошел до такого!
Хобарт меня опередил.
— Во имя всего святого! — воскликнул он. — Чик Уотсон! Иди сюда, присядь. Черт возьми, Чик! Что за?..
Тот бессильно повалился на стул. Тело, бывшее некогда таким могучим, превратилось в скелет. Пальто придавало ему более-менее человеческую форму.
— Привет, Хобарт! Привет, Гарри! — проговорил он шепотом. — Не так уж много осталось от старого Чика, не так ли? Сначала я закажу себе бренди.
Все это выглядело весьма трагично. Я бросил взгляд на Хобарта и кивнул официанту. Мог ли это быть Чик Уотсон? Я видел его год назад крепким, здоровым и преуспевающим. А теперь кем он стал… развалиной!
— Нет, — пробормотал он, — я не болен, не болен. Боже, ребята, как хорошо встретить вас. Я просто подумал, а не пойти ли мне прогуляться в эту последнюю ночь, послушать музыку немного, увидеть хорошенькое личико, может, повстречать кого-то из друзей. Но боюсь… — тут он погрузился в сон.
— Поторопи этого официанта, — сказал я Хобарту. — Пусть поскорее принесет бренди.
Спиртное, чудилось, воскресило его. Он вскочил. В его глазах отразился страх, но потом, когда он увидел себя в окружении друзей, — облегчение. Чик повернулся ко мне.
— Думаешь, я болен, да? — спросил он.
— Ты определенно болен, — отвечал я.
— На самом деле — нет.
С минуту мы молчали. Я взглянул на Хобарта. Тот кивнул.
— Тебе прямая дорога к доктору, Чик, старина, — сказал я. — Я позабочусь об этом. Тебе просто необходимы постельный режим и материнская забота.
Он поднялся. Создавалось впечатление, что он пытается взять себя в руки.
— Верно, Гарри. Но это то, к чему я шел. Мне так тяжело думать сейчас. Мама, мама! Вот почему я приехал в центр города. Я хотел найти друга. Я дам тебе кое-что, чтобы ты передал моей матери.
— Вздор! — сказал я. — Я отведу тебя к ней. О чем ты говоришь?
Но он покачал головой.
— Хотел бы я, чтобы твои слова оказались правдой, Гарри. Но это бесполезно, особенно после сегодняшнего вечера. Ни один доктор в мире не может спасти меня. Я не болен, ребята, совершенно не болен.
Тут заговорил Хобарт.
— В чем дело, Чик? У меня есть подозрение. Я прав?
Чик взглянул на него, а затем закрыл глаза.
— Хорошо, Хобарт, что за подозрение?
Фентон подался вперед. Мне показалось, что он вглядывается в душу парня. Тронув его за локоть, он сказал:
— Чик, дружище, похоже, я догадываюсь. Но ответь мне, это — «Слепое пятно», да?
При этих словах Уотсон открыл глаза; на какой-то миг они наполнились изумлением и надеждой, а затем также внезапно — безмерным отчаянием. Его тело обмякло, голос еле слышно произнес:
— Да, я умираю… из-за «Слепого пятна».
Глава VII
Перстень
Ужасно: из «Слепого Пятна» выползает смерть. До сих пор оно было чем-то вроде сказки — безусловно, замечательной и вызывающей догадки. Я никогда и подумать не мог, что мы столкнемся с ним таким ужасающим образом. «Оно находится за пределами сверхъестественного!» — так заявил профессор. Величайший секрет жизни, в награду своим адептам обещающий смерть. Доказательством тому стал Чик Уотсон — образчик здоровой, воинственной мужественности… И вот до какого состояния дошел.
Чик слегка приоткрыл глаза; в них горел древний дух — дух выживания. Что же это была за борьба души с телом? Почему душа так стойко держалась? Он сделал усилие подняться.
— Дайте еще, — попросил он, — еще выпить. Что-нибудь, что подкрепило бы мои силы. Нужно вам все рассказать. Вы должны занять мое место и… и сразиться со «Слепым пятном»! Пообещайте, что…
— Закажи выпивку, — сказал я Хобарту. — Вон там я вижу доктора Хансена. Даже если мы не можем спасти Чика, нужно попытаться поддержать в нем силы, пока он не поведает свою историю.
Я сходил и привел Хансена.
— Странный случай, — пробормотал тот. — Пульс нормальный, никаких признаков лихорадки. Говорите, он не болен… — Хобарт указал на его голову. — Все ясно! Я бы посоветовал домашний уход и постель.
Тут Уотсон снова открыл глаза. Они остановились сначала на докторе, затем на мне и, наконец, на стакане с бренди. Он схватил его и с жадностью выпил. Это был уже третий стакан, он придал ему сил.
— Разве я не сказал вам, ребята, что нет такого доктора на земле, который мог бы спасти меня? Простите, док, но я не болен. Я говорил им. В моем случае медицина бессильна.
— Мальчик мой, — участливо спросил доктор, — что вас беспокоит?
Уотсон улыбнулся и дотронулся до своего лба.
— Здесь, док. Есть в мире вещи, на которые мы не можем повлиять. Я попытался. Кто-то должен был сделать это тогда, и кто-то должен сделать это теперь. Вы помните доктора Холкомба, великого человека, старавшегося овладеть тайной жизни. С него все началось.
Доктор Хансен вздрогнул.
— Господи! — воскликнул он, оглядывая всех нас. — Не хотите ли вы сказать, что этот человек имеет отношение к «Слепому пятну»?
Мы кивнули. Уотсон улыбнулся. Он вновь погрузился в состояние апатии. Произнесенная им речь оказалась слишком длинной, а бренди только начинало действовать.
— Дайте ему еще бренди, — сказал доктор, — это лучше, чем ничего. Оно позволит ему собраться с силами и поддержит жизнь на некоторое время. Вот. — Он достал что-то из кармана и плеснул в стакан. — Это поможет ему… Джентльмены, — продолжал доктор, — вы понимаете, что это значит? Я постоянно об этом думал! Я знал доктора Холкомба! Это переходит все границы! Тайну жизни познать невозможно. Кроме того…
Тут Уотсон вдруг снова открыл глаза. В них трепетал дух противоречия.
— Кто сказал, что это невозможно? Кто это сказал? Джентльмены, на самом деле это возможно. Доктор Холкомб… Простите. Я не хочу показаться вам пьяницей, но, похоже, этот бренди — единственная вещь, способная помочь мне собраться с мыслями. Мне осталось всего лишь несколько часов.
Он взял стакан и одним глотком выпил его содержимое. Не знаю, что доктор подбросил туда, но Чик моментально пришел в чувство и странный свет загорелся в его глазах, будто бы жизнь в него вновь влилась.
